Пока Женька блаженствовал под горячими струями воды, Лика разглядывала обновку.

— Откуда? — подняла она глаза на Бориса.

— С трупа сняли, — флегматично ответил он. — Как раз твой размерчик.

— Ага… — кивнула она, то ли не поверив, то ли приняв как должное. — Так что, говоришь, это бронежилет?

— Точно так, винтовочная пуля не берет.

— А те, в моей квартире, тоже в таких были?

— Не знаю… Я стрелял только в голову — так надежнее. Может, и они… Слушай, Лика, у меня, прости, язык заплетается. Давай мы завтра по дороге тебе все расскажем. В деревню… — он душераздирающе зевнул, — поедем, к Олеговой бабке. Вот… По пути я тебе… все и расскажу…

Когда Евгений вышел из душа, разомлевший и шатающийся от усталости и горячей воды, Борис уже крепко спал, как есть — одетый, прислонившись к стене. А Лика сидела рядом и молча смотрела на него. И даже не повернулась на шлепанье мокрых босых ног по полу.

— Мы дошли до ближайшего поселка примерно за три дня, — рассказывал Борис, пока машина наматывала километры, пробираясь сквозь хаос московских улиц. Выехать следовало бы пораньше, но Женька спал как убитый — сказалось напряжение последних дней. Разбудить его не смогли ни толчки, ни холодная вода. Оклемался он только часам к восьми, когда на дорогах уже начали формироваться первые пробки.

— На вас больше не нападали?

— Нет. Пару раз вертолет проходил над лесом, но слышно его было загодя.

— Обычный вертолет?

— Ты же не думаешь, что они и в самом деле на летающей тарелке за нами гонялись? Обычный… Пожарной охраны. Вообще говоря, самый подходящий транспорт. Ну кого могут заинтересовать пожарные, патрулирующие над лесом? В общем, эти белые тряпочки, как мне кажется, обеспечивают отменную маскировку, в том числе и в инфракрасном диапазоне. Когда добрались до поселка, одолжили машину и…

— Одолжили?

— Ну, если хочешь, угнали. Суть от этого не меняется. Нам она была нужнее.

Сидевший сзади Евгений, занимавшийся делом важным и нужным — чисткой оружия, — внезапно подал голос:

— Кстати о машинах. Если они так хорошо все о нас знают, то и Ликина лайба на заметке.

— Согласен, — кивнул Борис, — нужен другой транспорт. Где будем брать?

— По логике, где-нибудь во дворах. Снег последний раз шел позавчера, выбираем самую запорошенную тачку. Если хозяин не воспользовался ею вчера, стало быть, не воспользуется и еще несколько часов. Потом колеса все равно менять.

— А ты ее заведешь?

В ответ Малой только презрительно фыркнул.

— Откуда такие навыки? — задал сам себе риторический вопрос Борис. Вполголоса. Если Женька и услышал, то вида не подал.

— Ребята, это криминал, — поморщилась Лика. — За нами пол-Москвы охотиться будет — вам это надо?

— Лучше пусть за мной гоняются менты, чем эти «близняшки», — пожал плечами Борис. — Тем более что хозяина мы не обидим: я ему денежку в бардачок положу. У тебя, кстати, с деньгами как? А то мы с собой, ясен пень, много не брали.

— Хватит, — чуть помедлив, ответила Лика. — С десятку наберется.

— Домой нам теперь нельзя… — рассуждал Борис, крутя баранку. «Дергать» новый транспорт следовало, конечно, не в центре, и он стремился побыстрее добраться до окраин. — Там нас ждут в первую очередь, как и в конторе.

— Я вот что думаю, — протянула Лика, — как-то все очень подозрительно. Ну, что Штерн всех отпустил как бы в отпуск. Такое ощущение, что он нас намеренно разделил. Если мы не ходим на работу, значит, не заметим и пропажи коллег — по крайней мере, среагируем не сразу.

— Имеет смысл… — буркнул Борис.

— Но тогда Штерн имеет ко всему прямое отношение.

— Может, на него надавили? — поинтересовался из-за спины водителя Евгений.

— Кто, например?

— Скажем, его хозяева. Есть же у него кто-то сверху? Или нет?

Борис некоторое время подумал, затем отрицательно покачал головой:

— Сомневаюсь. То есть сверху, может, кто-то и есть, но, чтобы Штерн был не в курсе происходящего, я не верю. Если, конечно, неожиданный отпуск не есть блажь. Логически-то все обосновано: капитана нет, стало быть, нет и команды, а раз нет команды — нечего в конторе париться почем зря. Тренировки, конечно, проводиться должны, но последние годы мы только этим и занимались.

— Получается, Гога нас подставил?

— Получается так. Если мы ничего не упускаем.

— Давайте попробуем еще раз, — предложила Анжелика и принялась загибать пальцы. — Итак, Трошин уматывает в свой Египет. Это было двадцатого. Двадцать третьего вы сваливаете на охоту. Как Штерн отнесся к поездке?

Борис задумался, вспоминая. Теперь, после всего случившегося, реакция Штерна казалась подозрительной. Почему-то возникало ощущение, что Генрих Генрихович, услышав просьбу об отпуске, испытал что-то вроде облегчения. Это никак не отразилось на его лице, но общее настроение босса уловить было можно.

Да, пожалуй, Гога отпустил их с радостью. Учитывая, что он всегда ревностно следил за тем, чтобы подготовка к будущим баталиям велась непрерывно, и ко всякого рода дырам в графике относился резко отрицательно, это было, по меньшей мере, странно. Он не соглашался больше для вида — неубедительно и без особого энтузиазма. Настроившись на длительные уговоры, Борис неожиданно уложился в считанные минуты. Тогда это его обрадовало…

Борис вкратце пересказал свои мысли Анжелике. Та загнула следующий палец:

— Далее, Игнат не приходит на работу тогда же, 23-го. Я спросила Ниночку — по ее словам, Штерн сказал, что Игнат взял отгул.

— На хрен он ему был нужен?

— Вот именно. Я подозреваю, что… в общем, Игната убрали. На следующий день — это было двадцать четвертое — Штерн объявил об отпуске. Стаса и Наташку я уже не видела.

— Думаешь… Послушай, когда Олег говорил, что махнет на недельку к бабке, Штерн присутствовал?

— Не… не помню точно, кажется, да.

— Гадство! — коротко охарактеризовал Борька ситуацию.

Машина наконец покинула запруженные транспортом центральные кварталы и уверенно двинулась к окраинам города. В очередном районе новостроек Борис свернул с шоссе и принялся петлять между домами, предоставив Женьке возможность высмотреть подходящую тачку. Таковая нашлась довольно быстро — не слишком бросающаяся в глаза «девятка», к тому же, судя по наметанным вокруг колес сугробам, ею не пользовались уже с неделю, если не больше.