— Ладно, поглядим. Есть у меня однокашник — в театре работает гримером. Венькой кличут. Я с ним переговорю, думаю, не откажет. Совершенно необязательно, чтобы твои ребята там примелькались, так?
— Да мы и сами-то, в общем, не лыком шиты, — скромно потупился Петька, — но, согласен, некоторая помощь не повредит. А этот твой… однокашник — он как, язык за зубами держать умеет?
— Да пока вроде проблем не было, — пожал плечами Михаил. — И спец, прямо скажем, крутой. Правда, пошутить любит… Помнишь Таню?
— Ту длинноногую телку, с которой ты полгода шашни крутил? Кстати, а почему вы расстались, если не секрет?
Михаил припомнил девушку, ее действительно умопомрачительные ноги, да и все остальное, вполне ногам соответствовавшее, и тяжело вздохнул. Пожалуй, что-что, а Таньку он Вениамину не простит… Нет, не простит. Дело, конечно, давнее, и чувства, переполнявшие его при скандальном разрыве отношений, уже порядком увяли, но все равно Венька сволочь. А ведь первоначально все выглядело
как шутка…
— Да какой там секрет. Из-за этого Веньки и расстались. Прикинь, он, зараза, пошутить решил. Мы тогда часто вместе собирались, в том числе и у Трошина. Венька розыгрыши обожал… То в гости припрется в таком виде, что его фиг узнаешь, и начнет в квартиру ломиться… Ну а однажды решил меня развести — добазарился с Татьяной, сделал ее по полной программе — ну там, парик, макияж, какие-то штучки для изменения формы лица. В общем, не девочка получилась — картинка. Ну и, типа случайно, «познакомил» меня с ней на одной пьянке. Я смотрю — девка красивая, молчаливая только, но ко мне прямо льнет. Не удержался… Да какой здоровый нормальный мужик удержится, хоть бы он и трижды женат был?
— Тем более если трижды.
— Ага. Ну а на следующий день Танька устроила мне скандал, заявила, что мне все равно кого трахать, что больше видеть меня не хочет… Ладно, это в прошлом, я на Вениамина зла не держу… Все равно ничего мне особо не светило, хотя тогда хотел ему так морду попортить, что никакие примочки бы не помогли. Но мастерство его готов признать. Я слышал краем уха, что он даже «семерке» лекции по изменению внешности читал. Так что, можно сказать, специалист признанный.
— Ну добро. Тогда встречаемся… — Петро взглянул на перекидной календарь, сделал какую-то отметку, — в понедельник. Постарайся на работе на неприятности не нарываться, делай вид, что о деле этом забыл напрочь. Особенно по телефону не болтай. Зуб даю — твой служебный уже на прослушку поставили. А то и домашний.
— Добро. Но все-таки поговорю, между делом, еще кое с кем. Возможно, к понедельнику и у меня будут какие-то новости.
Попрощавшись с другом, Михаил отправился домой. Петр предлагал подбросить его на машине, но Миша отказался — ему хотелось неторопливо пройтись, подышать морозным воздухом, просто подумать. А на улице он вдруг заметил, что все время пытается оглянуться, все время ловит отражение тротуара позади себя в зеркальных витринах. Понял, что всерьез ожидает слежки. И поэтому даже немного удивился, убедившись, что за ним никто не следит.
К слову сказать, он ошибся.
Женька с Борисом отмокали в ванной медблока, получив с десяток порезов разной степени тяжести. Тренировка сегодня неожиданно получилась затяжной — и Малой подтвердил, что тридцать часов им потрачены не зря. Во всяком случае, из строя он вышел далеко не первым, как обычно.
Зато Борис почему-то был рассеян, пропустил элементарный удар и поплелся залечивать травму.
Александр сидел в кресле возле биованны и листал книгу. Конечно, с Борькой можно переговорить и позже, к примеру завтра, но Сашу очень интересовало, что так обеспокоило приятеля, если он забыл обо всем на свете, в том числе и о киборге, который вогнал ему в бедро двадцать сантиметров стали, чуть не раскрошив при этом кость. Поэтому, вынув из стола специально для такого случая припасенный детектив, он с головой погрузился в хитросплетения сюжета — по большей части неочевидные лишь для доморощенного сыщика, умудряющегося в упор не замечать топорные улики и делающего глупость за глупостью.
Детективы Саша не любил, да и, в общем, он мало что любил из чтива. Ранее обожаемая им фантастика теперь пылилась на полках, не вызывая ни малейшего интереса — и это было вполне естественно: жизнь его оказалась куда увлекательнее любого фантастического романа, и немало нашлось бы писателей, которые с готовностью отдали бы все лишь за двадцать минут пребывания на той же пересадочной станции. Не говоря уже о самой Арене.
Ждать нужно было еще часа два, не меньше, — Штерн как-то говорил, что реанимационные комплексы там, наверху, сумели бы залатать и более серьезные травмы за меньшее время, но здесь, на Земле, можно поставить только вот такой, можно сказать, походно-полевой медблок с весьма ограниченным набором функций и не слишком оперативной процедурой реанимации. Почему наложены такие ограничения, кто их ввел и следит за исполнением, Саша не знал, а Штерн в ответ на заданные вопросы лишь пожал плечами и перевел разговор на другую тему. В общем, время требовалось как-то протянуть, для чего детективчик вполне годился. Особенно если не слишком вдумываться в сюжет.
Рядом скрипнуло кресло. Саша оторвался от книги. Наташа.
— Привет! — Она закурила и выпустила тонкую струйку дыма в потолок. Александр чуть поморщился, хотя и знал, что дым процессу лечения нисколько не мешает. — Чего сидим?
— Да так… — пожал он плечами. — Борьку жду. Разговор есть.
— А… — Похоже, ей было совершенно безразлично, почему капитан торчит в конторе после окончания работы, а вопрос возник просто так, чтобы не молчать. — Мой Стае в Интернете торчит. Дома, видите ли, связь плохая.
— Что-то ищет?
— Ищет он! — Наташа фыркнула, демонстрируя полное пренебрежение к Интернету вообще и интересам мужа в частности. — Порнуху он смотрит. Прикинь, вчера получаем письмо по мэйлу. Пишет какая-то б… «Здравствуйте, ваш адрес я нашла на лавру, хочу с вами познакомиться».
— Забавно.
— Ни хрена забавного, — скривилась Наташа. — Стае клянется, что никакого адреса на этой сводне не оставлял, но глаза блудливые, как у мартовского кота.
