– Жуткое зрелище, – прошептала я, отодвигая фотографию.

– А я что говорю!

– Может, и правда призрак?

– Конечно, призрак, – важно кивнула головой Гуля.

– Тогда почему он так трусливо сбежал?

– Креста животворящего испугался! – благоговейно проговорила она.

Спорить с ней не стала, хотя меня всегда забавляли киношные вампиры, которые кидались в рассыпную при виде двух перекрещенных деревяшек. Как-то это глупо и неестественно. Не могут быть слуги сатаны такими трусами!

– Ну и что нам теперь делать с этими снимками? – спросила Гуля, складывая фотографии в стопку.

– Послать в газету «Скандалы недели» или «Очевидное невероятное».

– Может, лучше стенгазету сделаем и повесим в фойе… – Она насупилась. – А то мне никто не верит! Все говорят, что я психбольная…

– Плюнь на них.

– На них я плюну, а что делать с моим врачом? Он меня до сих пор в лазарете держит. Никуда не пускает, пичкает таблетками…

– Как не пускает? Ты же сейчас здесь. И ночью мы с тобой встречались…

– Это я сбегаю, – заговорщицки прошептала она. – Через балкон.

– А ты вообще как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Но я позавчера видела, как ты билась в истерике на глазах у милиции.

– Рецидив был… – Она обезоруживающе улыбнулась. – А теперь я в прекрасной форме.

– Точно?

– Я давно так хорошо себя не чувствовала, – с жаром проговорила она. – Лет семь уже.

– Почему семь?

– С тех пор, как от меня муж ушел…

Мы немного помолчали, думая каждый о своем, пока я не скомандовала:

– Встаем!

– Мы уже уходим? – сникла Гуля.

– Завтракать пора.

– Я что-то не хочу… Ты иди, а я еще посижу…

– Гуля, хватит дурить, пошли. – Я потянула ее за руку, силясь приподнять. – Ты так напугала несчастного призрака, что он теперь долго не появиться.

– Нет, я все же посижу…

Я махнула рукой – что с ней спорить, если хочет, пусть хоть жить тут остается. Сама же я задерживаться в этом тенистом мусорном дворике больше чем на пару секунд не собиралась.

Стряхнув с колен землю, я пошла прочь.

– Встретимся за обедом, – прокричала мне вслед Гуля.

К столовой я подошла как раз во время: в восемь тридцать. Оказалось, что на крыльце здания меня поджидает Сонька.

– Ты чего тут пасешься? – удивилась я.

– Тебя караулю.

– Зачем?

– Вано нас на какие-то Белые скалы приглашает, поедем что ли?

Поехать очень хотелось, тем более, Белых скал я не видела, но денег мы с собой взяли впритык, и я не была уверена, что, продолжая тратить их на экскурсии, мы дотянем до конца отпуска.

– А сколько поездка стоит? – после недолгого раздумья, поинтересовалась я.

– Нисколько. – Сонька поковыряла пальцем свой облезающий нос. – Он туда везет парочку каких-то иностранцев, сказал, что нас по дружбе захватит….

– Очень хорошо! – обрадовалась я. – Тогда едем! Только я сейчас перекушу…

– Перекусывать некогда. Он сказал, или сейчас или никогда.

– Вот черт, – ругнулась я. После охоты на приведений у меня обычно просыпается зверский аппетит. – Ну ладно, перекусим по дороге. Поехали!

– Да понимаешь в чем дело… – Сонька пристально глянула на меня из-под очков. – С тобой милиция хотела поговорить. Прямо сейчас.

– Откуда знаешь?

– Слышала, как о тебе справлялся тот очкастый хмырь. Он три минуты назад в столовку зашел.

Ага! Значит, до меня снизошли! Какая честь! Только мне уже расхотелось с ними разговаривать. И не потому, что я обижена на этого очкарика, хотя, видит бог, он ранил меня своим пренебрежением в самое сердце, просто мне нечего было добавить к уже сказанному. Да, я знаю, что Катю убили, да знаю, что убийца покинул место преступления по потайной лестнице, но я об этом поведала уже вчера. И если бы этот хмырь меня послушал, глядишь, раскрыл бы преступление по горячим следам, а теперь поздно!

– Ну его на фиг! Раньше надо было со мной разговаривать, когда я просила меня выслушать. А теперь я не желаю. – Я развернулась на каблуках. – Поехали на Белые скалы.

– Леля, да ты что! – всплеснула руками Сонька и сбивчиво затараторила. – Это, наверное, не положено… Уходить… Раз тебя хотят допросить, надо явиться… Ты обязана…

– Пусть повесткой вызывает, тогда приду. А так не обязана. – Я взяла Соньку под руку и потащила за собой в сторону ворот. – Я же не могу знать, что он хочет, а чего не хочет. На завтрак не явилась, потому что ехала на экскурсию. А если ему надо со мной поговорить, пусть еще разок придет, вечером.

– Ну как знаешь, – протянула она. Потом как-то растеряно на меня посмотрела и пробормотала. – Никогда не замечала, что твои джинсы отливают зеленым…

Конечно, не замечала! Потому что они всегда были классически синими, но после моих марш-бросков кроме первоначального цвета на них появились зеленые, бурые и коричневые отливы. Трава, земля и гнилые сливы.

– Ты во сколько сегодня явилась? – спросила я, решив сменить тему. – Я что-то не слышала…

– В семь и явилась.

– Да ты что!? И где была? Что делала до утра?

– Спала, – хмуро ответила она.

– С кем? – захохотала я.

– В моем случае уместнее будет звучать вопрос – под кем? Или чем.

– Ого! Моя подруга пустилась во все тяжкие! – пуще прежнего развеселилась я. – И под кем, если не секрет?

– Под лохом.

– Каким лохом?

– Обыкновенным, – все так же невесело проговорила она. Конечно, чему радоваться, раз мужик, с которым ты провела ночь, оказался обыкновенным лохом.

– Я тебя оставила в окружении трех приличных парней, а ты какого-то лоха нашла… Откуда хоть он?

– Из Японии.

– Родных, российских, лохов ей мало, ей еще иностранных подавай! Где только умудрилась подцепить… Тут иностранцев сроду не было… – бухтела я. – Показала бы хоть, где нашла своего лоха, а то я не…

Сонька не дала мне выплеснуть все раздражение до конца, она ткнула меня кулаком в бок, и рыкнула:

– Да вот он!

Я проследила за ее взглядом – взгляд упирался в какой-то невысокий пышный кустарник с мясистыми, чем-то напоминающими лаврушку, листьями. И никакого признака лоха. В дендрарии вообще людей не было.

– Он что еще и карлик?

– Почему?

– Раз его из-за куста не видно…

Сонька захохотала и шлепнула меня своей маленькой, но тяжелой дланью по хребту.

– Чего дерешься? – обиделась я.

– Ну у тебя, Леля, и воображение! – она огрела меня еще разок, уже по плечу, и подтолкнула к тому самому пышному кустарнику, который я посчитала лавром. – Прочитай, дурища!

– Чего читать-то?

– Табличку.

Рядом с кустом и вправду была воткнута деревянная табличка с названием растения и местом, откуда его привезли. Я прищурилась и прочитала:

– Лох обыкновенный, Япония. – Несколько секунд я тупо смотрела на табличку, потом столько же на Соньку, пока до меня не дошло. – Так ты под ним спала?

– Ну, – кивнула головой подружка.

– Под деревом? – уточнила я.

– Это не дерево, а куст.

– Да какая разница!

– Действительно никакой, что под деревом, что под кустом – спать отвратительно.

– А зачем ты здесь завалилась? До корпуса не доползла что ли?

– Я-то доползла, причем, в час, а вот Таня, – Сонька закатила глаза, – секс-бомба хренова, явилась в номер только к утру…

– Бедная моя подружка, – засюсюкала я. – Под кустиком ночевала…

– Почки застужу – лечить будешь за свой счет!

– Да ты здоровая, как…

– Не смей называть меня лошадью!

– Ладно, – я примирительно обняла ее за шею. – Ты только скажи, куда женихов дела? Почему в час уже разошлись?

– Им вставать в пять утра. В горы лететь. За президентом! – При воспоминании о президенте Сонькино лицо озарилось мечтательной улыбкой.

– И кого из них ты выбрала?

– Не знаю, – растерянно молвила она. – Все хорошие…

– Когда решишь?

– Сегодня у меня с ними свидание – сегодня точно решу…

Так за неспешной болтовней мы преодолели расстояние от столовой к воротам. А за ними нас уже поджидал добрый Ванечка в компании двух толстяков с редкими рыжеватыми усиками (только со второго раза я смогла разглядеть, что один из них женщина) и широкими добродушными улыбками.