– И ты согласилась? – не поверила Сонька.

– Конечно. Там две комнаты, джакузи, спутниковое телевидение, кондиционер…

– Но там же приведения! – с дрожью в голосе прошептала Сонька.

– Да нет там никого! – Катя упрямо мотнула головой. – Конечно, страшновато немного… Даже не столько из-за приведений прошлых лет, сколько из-за этой Лены, ее же еще не похоронили, но… – Она как-то умоляюще на нас посмотрела. – Девочки, у меня, может, больше ни разу в жизни не будет возможности пожить в люксе, а тут… Тем более, выхода все равно нет. Либо люкс, либо четырехместный гадюшник без сортира…

– Ну если так… – протянула Сонька, но по глазам было видно, что она скорее согласилась бы на гадюшник, чем на дворец с приведениями.

– Короче, девчонки, – Катя поднялась со стула, – приходите в гости!

– Нет, уж лучше вы к нам, – проблеяла я.

Катя кивнула и на той же скорости унеслась в сторону корпуса. А мы, допив оставшееся шампанское, вернулись на пляж.

Когда я вбежала в столовую, Эмма уже сидела за столом. В том же нарядно-старомодном платье, с той же аккуратной прической и с той же постной физиономией.

– Почему опаздываешь? – хмуро спросила она, когда я подошла к столу.

– Да мы с Сонькой от сестры хозяйки прятались, она что-то заподозрила.

– Ну и?

– Пронесло. А вы чего такая грустная? – выпалила я, бухаясь на стул.

– Мне никак не хотят делать гидромассаж, – пожаловалась она.

– Эмма Петровна, у вас так весь день расписан, вы и на ванны, и на лечебный сон, и на душ Шарко, и на грязи, куда вам еще гидромассаж?

– Он очень хорошо повышает жизненный тонус, – назидательно проговорила она.

– Жизненный тонус хорошо повышает курортный роман, или как говорит наш институтский плейбой Антон Симаков – «кустотерапия», – сострила я. Но тут же пожалела об этом, потому что Эмма, как истинная старая дева, не переносит разговоров о сексе, а услышав хотя бы намек на это слово, заливается краской смещения.

На мое счастье, в тот момент, когда румянец на щеках Эммы грозил переползти на шею, к нашему столику подошла дамочка с короткой стрижкой и воинственным острым носиком. Она была одета в ярко-лимонную юбку (моя бабушка называет такой цвет «вырви глаз») и агрессивно-алую блузку. Ее тонкая шея была увешана массивными золотыми украшениями, на запястье красовались большие круглые часы из желтого металла, а ни щиколотке поблескивал псевдо-брильянтовый дельфинчик. Короче, дамочка была очень колоритной, броской, яркой, но яркость ее оказалось настолько сногсшибательной, что мне захотелось прикрыть глаза темными очками, чтобы не ослепнуть.

Завидев эту пестрокрылую птицу, Эмма расплылась в улыбке и чуть ли не кинулась с ней обниматься.

– Светочка! – закудахтала она, когда дамочка подгребла к нашему столу. – Очень приятно вас видеть.

Я только диву давалась, когда это нелюдимая Эмма успела сблизиться с этой «вырви глаз» Светочкой. На пляже она практически не бывает, в рестораны не ходит, даже погулять по набережной ее не вытащишь…

– Леля, – обернулась ко мне Эмма. – Позволь представить тебе Свету. Мы познакомились у главврача. Ей тоже не хотят делать гидромассаж…

– Ничего, Эммочка, – проговорила Света, еще выше задрав свой воинственный нос. – Мы еще повоюем!

И тут я ее узнала. Ведь именно эта остроносая мамзель крутилась у трупа Лены, рассказывая всем подробности ее биографии. Она еще нас за администрацией посылала…

– А я вас помню, – довольно приветливо проговорила я. – Мы встречались пару дней назад…

– Да? – неприязненно проговорила она. – А что-то вас не припомню…

Вот врушка! Не поманит она, как же! Просто бабенкам, которые лезут из кожи вон, чтобы произвести впечатление на мужика, такие девушки, как я или Сонька, никогда не нравилась. Вот она, банальная бабская зависть к более ярким соплеменницам!

– Как твои дела, Светочка? – продолжала лучиться доброжелательностью Эмма.

– Собираюсь сходить поскандалить к начальнику санатория. Если не поможет, жалобу напашу в Минздрав России.

– И хочется вам тратить отдых на склоки? – удивилась я.

– Вы, девушка, ничего не понимаете, – процедила Света. – Я работаю в организации по защите прав потребителя, я знаю… – договорить правоведка не успела, так как была отвлечена одной из официанток. Та, видите ли, уронила на пол ложку и не соизволила ее ополоснуть кипятком. Переполняемая праведным гневом, Света унеслась качать права.

– Чудесная женщина, – пропела Эмма ей вслед.

– Монстр, а не женщина. Как пить дать, не замужем.

– Это почему? – вспыхнула Эмма, она очень болезненно воспринимала все разговоры о замужестве, а точнее незамужестве.

– Во-первых, больно желчная…

– Это еще ни о чем не говорит! Я вот тоже не замужем, но у меня ангельский характер…

– О вашем характере умолчим, и перейдем ко второму пункту.

– Только без пошлостей, – предупредила она.

– Хорошо, – смиренно кивнула я. – Без пошлостей это будет звучать так: у нее очень яркое оперенье, в животном мире, вспомним пернатых, все особи в брачный период обзаводятся ярким опереньем.

– Какие глупости! – скривилась Эмма.

Она еще что-то хотела сказать, но замолчала, так как к нашему столику подошли вчерашние знакомцы – Валя с Марианной. На Вале был очередной топ из прозрачной ткани и шортики, а на Марианне бирюзовое платье, удивительно шедшее к ее черным волосам.

– Здравствуйте, девчонки, – поприветствовала нас Валя. – А Катя где?

– Еще не пришла, – пожала плечами Эмма.

– А с ней ничего не случилось? – тревожным шепотом спросила Марианна.

– А что с ней может случиться? – удивилась Эмма.

– Как это? Она же теперь в 666 живет, мало ли…

Договорить она не успела, так как живая и здоровая Катя уже подходила к столику в компании с малознакомой (я ее уже видела на пляже, но и только) женщиной.

– Леля, Эммочка, – весело начала Катя. – Это Таня, она будет сидеть с нами.

– А как же Гуля? – нахмурилась Эмма.

– Гуля пока госпитализирована, так что обедать ей придется в лазарете. Вот я решила позвать за наш стол Таню, она не возражает, администраторша тоже. – Катя кивнула новой своей подружке и скомандовала. – Садись.

Таня послушно села. Она была скромно одета, скромно причесана, скромно подкрашена, короче, выглядела эдакой «серой мышкой». Лет ей было около сорока и она мне чем-то напомнила Гулю. Та же приятная, но неброская внешность, тот же блеклый гардероб, та же прическа – хвост и челка. Только у этой волосы били не рыжеватыми, а русыми, и лицо без канапушек.

– Таня, вы давно здесь отдыхаете? – спросила Валя, эти кумушки все никак не хотели отходить от стола.

– Да. Скоро домой, – тихо ответила она.

– Она все это время сидела за столом с какими-то жлобами, – хмуро буркнула Катя. – Они ее объедали, представляете, опоздал человек к обеду на пять минут, а соседи по столу уже все плюшки сожрали. – Она возмущенно дернула головой. – Мы с Таней вместе на лечебную гимнастику ходим, она мне рассказывала…

– Мне еще и с соседкой не повезло, – чуть слышно произнесла страдалица. – Она мужчин водит, я под их охи спать не могу.

Катя покровительственно похлопала Таню по руке, типа, не переживай, со мной не пропадешь, что навело меня на мысль о том, что Катерина просто обожает опекать сирых и убогих.

Марианна с Валей, наконец, ушли, и мы принялись за ужин.

Только я расправилась с салатом, как завибрировал мой мобильный. Оказалось, что это опять Сонька.

– Тебе денег что ли девать некуда? – пробурчала я вместо приветствия.

– Леля, на помощь! – заголосила Сонька в трубку.

– Что еще с тобой случилось, горе ты мое?

– Меня сейчас из комнаты выкуривать начнут, – так же истерично, но более тихо проговорила она. – За дверью стоят три бабы: сестра хозяйка, горничная и дежурная по этажу. Они хотят ворваться в твой номер, так как имеют подозрения, что здесь живет нелегал, то есть я.