Конечно, деду очень импонировало, что я его внимательно слушаю и не перебиваю, но вместе с тем и не засыпаю под эти словоизлияния. Это всем дедам в мире нравится. Они понимают, что книга их жизни, в общем и целом дописана до конца, осталось сочинить еще несколько строчек, завершить труд словами: «В Бозе почил…», указать точную дату и поставить точку. Но перелистать странички, вспомнить былое — приятно. Особенно если есть что.

Стюардесса по ходу дела прикатила прохладительное. Я почти автоматически взял банку пива «Carlsberg» (оно мне по жизни везде лезло на глаза), а дед — баночку холодненькой «Lemon-Vodka» производства, как ни странно, питерской фабрики «Балтика». Какими путями отечественный продукт сюда закатился, Бог его знает.

Откушав напиток, мистер Смит сделал комплимент, сказав, что русская водка была и остается лучшей в мире. Я позволил себе согласиться, но ограничился

пивком.

Так, за мирными беседами, часок и пролетел. Ей-Богу, напряженность и подозрительность, которые мучили меня в полете от Гран-Кальмаро до Аристидеса, а потом и на самом Аристидесе, понемногу сходили на нет. Мне стало казаться, что мы с Ленкой и впрямь беззаботные туристы, такие же, как чета Смитов или пятерка молодых людей и девиц. Впрочем, в отношении последних я немного ошибался. На Сан-Мигеле им предстояла работа. То есть деятельность, за которую деньги платят.

Линда Атвуд Сан-Мигель оказался совсем маленьким островком. Раза в полтора он уступал даже Аристидесу. Такой себе песчаный серпик, выпуклой стороной на северо-восток, а вогнутой — на юго-запад. Метров с полсотни в самом широком

месте. По сути, это была большая дюна, но некрутая и невысокая — до десяти метров. По склонам и гребню наросли пальмы и иная зелень, а у подошвы расстилались неширокие, но длинные песчаные пляжи. Песок был лишь немного желтее, чем сахарный.

Тут никаких примет цивилизации не было. Гидроплан приводнился с вогнутой стороны «полумесяца», подрулил к самому берегу и прочно въехал поплавками в песок.

— Леди и джентльмены! — объявила стюардесса. — «Каталина эйрлайнс» приглашает вас на очаровательный уединенный пляж острова Сан-Мигель. На острове нет опасных для жизни и здоровья насекомых и пресмыкающихся, но при обнаружении поблизости животных, которые покажутся вам опасными, обращайтесь к экипажу. Мы будем находиться около самолета. Рекомендуем избрать для купания ближайшие к гидроплану участки побережья, не отплывать дальше, чем на сто ярдов от берега и не проводить слишком много времени с непокрытой головой. Желаю приятного купания и ровного загара!

Первыми, подхватив свои здоровенные сумки, к выходу двинулись оба парня, следом за ними девицы, потом мы с Хрюшкой, а затем семейство Смит. Дед и бабка нацепили панамки, взяли какой-то рюкзачок, имевшийся у них в хозяйстве.

Спускались на берег по маленькой лесенке прямо из люка на песок. Я поглядел на компанию, выбравшуюся раньше нас, и в мою душу опять закралась подозрительность. Чего они потащили? А самое главное, ребята, словно бы не слышав рекомендаций стюардессы, поперлись вверх по склону дюны и явно намеревались купаться на «выпуклой» стороне острова.

Купаться ли?

Я как подумал, что ребятишки вернутся из-за деревьев при оружии, объявят публике, что самолет захвачен, и, скрутив нас с Ленкой, увезут хрен знает куда, так все мое желание искупаться пропало. Ленка тоже посмотрела им вслед, но уже тогда, когда последняя по счету деваха скрылась за кустами.

— Не стоит ходить туда, сэр, — напомнила стюардесса, заметив, что мы с Хрюшкой посматриваем на кусты. — Конечно, мы не можем вам запрещать купаться, где вам угодно, но с той стороны глубина гораздо ближе, всего в двадцати ярдах от берега, и волнение моря гораздо сильнее. Наконец, сейчас уже почти пять часов пополудни, и солнце стоит невысоко. Тень от деревьев скоро закроет почти весь пляж, а здесь, с нашей стороны, солнце будет в течение всего этого часа. Напоминаю, что компания не несет ответственности по претензиям пассажиров и их родственников, если туристы не выполняют рекомендаций экипажа.

— Спасибо, леди, — кивнул я, — мы будем купаться здесь, под вашим зорким оком.

— Не строй бабе глазки, — нежно улыбнувшись пуэрториканочке, сказала Ленка по-русски и потянула меня от самолета.

— Элен, — позвала бабка Сибил, — извините мне мой старческий склероз, но я кое-чего не поняла в вашем рассказе…

— Что именно? — Хрюшка дождалась, пока Смиты спустятся из самолета, и, подойдя к бабке, взяла ее под ручку.

— Вы мне рассказывали про психологическое упражнение, помогающее улучшить пищеварение…

Дед вздохнул и проворчал:

— По-моему, это никогда не кончится… Психологическое упражнение, чтобы желудок лучше варил! И чтобы запоров не было. Идиотизм! Я-то знаю, откуда все это идет. Старуха совсем сдурела после того, как побывала на приеме в клинике мистера Сарториуса.

— Это кто такой? — спросил я с видом полного простофили.

— Шарлатан какой-то, а может быть, даже мафиози. Богатый итальянец — это всегда подозрительно. Он содержит психиатрическую клинику для очень состоятельных людей. Среди его клиентов немало таких тузов, что только держись. У богатых тоже рождаются кретины, да и сходят они с ума, спиваются или становятся наркоманами не хуже, чем бедные. Конечно, все держится в большой тайне, потому что никто из влиятельных фигур не хочет огласки своих проблем с мозгами. И никому неохота, чтобы по телевизору заявили, что у такого-то воротилы сын наркоман, а дочь — алкоголичка. Наверно, там и всякого другого хватает. А потому в этой клинике лежат люди, которые платят от тысячи долларов и больше только за один день пребывания. Этот Сарториус гребет сумасшедшие деньги. Ну а для здоровых, но мнительных дур вроде Сибил он устроил при клинике центр психоанализа и психотерапии. Там их избавляют от всех болезней, которые они себе придумали, а заодно и от лишних баксов.

— Стиви, не говори о том, в чем ничего не понимаешь! — обернулась бабка.

— Сарториус — научный гений, и это признаю не только я.

— Ты его хоть видела? — усмехнулся мистер Смит. — Нет, каждый раз тебя принимали разные помощники и подручные, а сам, профессор был в очередной поездке. А это всегда сомнительное дело, когда руководитель такого заведения, которое ворочает немалыми миллионами, не показывается публике. Тем более, что рекламу делают ему, а лечат совсем другие.

— Ну и что? У него прекрасные ученики и последователи, которые применяют его опыт на практике, а сам он занимается научными исследованиями, консультирует за рубежом. Нормальный образ жизни для ученого…

Я понял, что Сергей Николаевич прилично потрудился и, ежели бы захотел, бабки давно бы выбрали его сенатором или губернатором Оклахомы. Бабки — они и в Штатах бабки и в прямом, и в переносном смысле.

Пока дед с бабкой препирались, мы с Ленкой от них потихоньку отвалили и решили окунуться в водичку.

— «Рубашка и шорты лежат на песке, безумец плывет по опасной реке!» — процитировал я стихотворение, знакомое с детства, правда, четко не помня, кто его сочинил: Михалков, Маршак или Агния Барто. Ну и, кроме того, там говорилось про «трусы и рубашку», а я, в отличие от африканского пионера Фомы, до такого нудизма еще не дошел. Я вообще-то не очень стеснительный, но бабки с дедом смущался. Народ традиционных взглядов, уроженцы начала века.

Ленка тоже хотела бы позагорать «без», но не решалась. Кроме того, у нее была еще какая-то мелкая проблема.

— Мне в туалет надо, — пробурчала она. — По-крупному.

— Начинается, — вздохнул я. — Помнишь, как в Касабланке де Лос-Панчос чуть не влипли из-за этого? Нет бы в самолете сходить, так дождалась, пока отошли от гидроплана на сто метров и купаться собрались. Чего глазками лупаешь? Иди в кустики.

— Там змеи. Я боюсь.

— Нет там змей. Сказала же стюардесса. Но Хрюшка сделала такую рожицу, что я понял: придется сопровождать.

— Решили прогуляться? — понимающе хмыкнул Стив Смит, когда мы прошли мимо них с бабкой и двинулись вверх по склону.