– Эй, компаньеро, где ты спер эту форму?

– Это моя собственная, – сердито прокричал лейтенант.

Колониа возвращался к действительности: он, служащий в «Объединенных силах», устроил побег двум боевикам. Холодок пробежал по его спине.

Малко обернулся.

– Лейтенант помог нам добровольно, – уточнил он. – Это армейский вертолет.

Боевики только рты пораскрывали.

Держась за штурвал, лейтенант Колониа ждал, что сейчас по радио объявят тревогу. До белой усадьбы оставалось лететь пять минут. Он молил Бога, чтобы все сошло благополучно. От ледяного ветра у него перехватило дыхание. Он летел так низко, что шасси почти касалось верхушек деревьев.

Наконец вертолет стал спускаться к усадьбе по наклонной кривой, почти как самолет. Приземляясь, лейтенант услышал первое сообщение «Объединенных сил».

– Внимание, внимание, только что из тюрьмы Пунта-Карретас на вертолете бежали двое опасных преступников.

Малко первым спрыгнул на землю.

– Браво, – сказал он. – Вы прекрасный пилот.

Двое американцев в сопровождении Марии-Изабель вышли из-за угла усадьбы. Полковница подбежала к пилоту и буквально повисла у него на шее. Ее теплые губы прижались к губам лейтенанта. Она и не думала сдерживаться, словно они остались вдвоем.

– Фантастика! – прошептала она. – Ты настоящий мужчина.

Мария-Изабель вмиг перешла на «ты».

Двое боевиков, которым они устроили побег, уже садились в серый «опель», стоявший рядом со зданием. Малко сказал лейтенанту Колонна:

– Предупредите управление полетами, что вы готовы подняться в воздух.

Пилот включил радио и дал свои позывные. Тут же в кабине раздался голос диспетчера:

– Не летите в Пунта-дель-Эсте. Сейчас же поднимайтесь в воздух и ищите вертолет боевиков, который должен был приземлиться в районе Пандо.

– Но мне надо отвезти в Пунту сеньору Марию-Изабель Корсо, – возразил лейтенант.

– Это приказ полковника, – отрезал диспетчер. – Сеньору заберите с собой.

Малко протянул руку.

– Прощайте, лейтенант. Надеюсь, все обойдется.

Пилот машинально пожал руку Малко, все еще ошеломленный случившимся. Он проследил глазами за «опелем» с четырьмя пассажирами, который исчез за усадьбой. Мария-Изабель Корсо подошла к нему. Запах ее духов вернул лейтенанта к действительности. Она нервно его обняла.

– Давай взлетим не сразу, – предложила Мария-Изабель.

Она прижималась к нему своим теплым телом, красноречиво побуждая к действиям. Колонна поцеловал Марию-Изабель, злясь на самого себя. Когда она была искренней? Когда так хладнокровно использовала его для своих целей, или теперь, когда обратилась вдруг в покорную самку?

Приняв его колебания за страх, Мария-Изабель нежно сказала:

– Ты ничем не рискуешь. В худшем случае я расскажу своему мужу правду.

Лейтенант вздрогнул.

– Правду!

Она рассмеялась гортанным смехом.

– Не всю, конечно. Я скажу, что захотела тебя и заставила спуститься. Он на тебя рассердится, но официально ничего не сделает, он слишком дорожит своей репутацией.

Такое двуличие, цинизм еще больше распаляли лейтенанта Колониа. Не желая ни о чем больше думать, он повлек Марию-Изабель Корсо к крытому гумну.

По крайней мере, потерял он не все.

Малко перевел взгляд с адреса на клочки бумаги на вывеску с венком, подвешенную над тротуаром. Видя, что он колеблется, Мендоса наклонился к Малко.

– Это здесь, сеньор.

Контора находилась у въезда в Пандо, на тихой улочке небольшого поселка, чуть в стороне от автострады. В тридцати километрах от Монтевидео.

На фасаде красовались черные буквы: «Похоронное бюро».

– Войдем, – сказал Малко.

Все пятеро вышли из «опеля». Крис с Милтоном не сводили глаз с боевиков. С того момента, как вертолет приземлился около усадьбы, прошло менее получаса. Пандо был самым ближним к Монтевидео поселком. Там и должен был состояться обмен. Тупамарос решили, что слишком опасно привозить двух беглецов в Монтевидео.

Все пятеро вошли в контору. В нос Малко ударил запах бальзама, свеженаструганных досок и черной краски, которой покрывали гробы. Крису Джонсу с Милтоном Брабеком стало не по себе от этого запаха. Суеверными они не были, однако не следовало искушать дьявола.

Из задней комнаты вышли двое. Тот, что постарше, узнав Мендосу, бросился к нему в объятия.

– Это его брат, – пояснил другой беглец.

Они тут же проследовали в заднюю комнату – просторную мастерскую с гробами, венками, мраморными досками. В пристройке у другого входа виднелся дряхлый «кадиллак», игравший роль катафалка, на котором возвышался великолепный серебряный крест. Более молодой из «похоронщиков» направился в застекленный кабинет к телефону.

Через несколько минут он появился вновь, весь сияющий, и обратился к Малко:

– Все идет хорошо, сеньор, они прибудут через полчаса.

Малко не выказал чувства облегчения. Невозможно предугадать ответные ходы Монтевидео. В конторе не было радио, а он спешил отделаться от обременительных заложников.

Он совершил настоящее чудо, но смогут ли тупамарос передать ему Рона Барбера? Смогут ли вывезти из Монтевидео, когда вся полиция поднята на ноги? Если нет, он рисковал очутиться в безвыходном и взрывоопасном положении. Малко даже не мог отвезти беглецов обратно в Пунта-Карретас.

И это еще если тупамарос не обманут и не попытаются отбить своих товарищей силой, не отдав ему Рона Барбера...

Брат Мендосы подошел к нему с бутылкой аргентинского коньяка в руках.

– Сеньор, – сказал он, – если вы не против, выпьем все вместе за свободу.

Он подал знак беглецам, которые жадно курили, устремив глаза в пространство.

Малко подумал о том, как сейчас идут дела у пышнотелой Марии-Изабель с пилотом.

Все взяли по стакану и выпили стоя, посматривая друг на друга. В мастерской царила гнетущая тишина. Было жарко. От запаха свежей краски першило в горле. Малко услышал «флоп-флоп» летящего низко над землей вертолета. Наверняка полицейского. Их искали.

Первая машина величественно подкатила к дверям похоронного бюро. Старенький серебристый «кадиллак», который служил теперь в качестве катафалка. Задняя часть машины утопала в букетах и венках. Малко, наблюдавший за улицей дверей задней комнаты, нахмурился. К чему могло привести это новое осложнение?

– Гости пожаловали, – сказал он Крису Джонсу.

Вслед за «кадиллаком» показались два стареньких «форда», тоже переделанных в катафалки. Мужчины и женщины в траурных одеждах теснились у машин. Самые настоящие похороны.

Дверца «кадиллака» открылась, и оттуда с приличествующим видом вышла женщина, вся в черном с головы до ног. Нервы у Малко были так напряжены, что, узнав решительное лицо Флор Каталины, он чуть было не расхохотался.

В сопровождении людей с чопорными лицами она вошла в контору.

От группы отделились четверо мужчин и, раздвинув венки, подняли на плечи привезенный на «кадиллаке» гроб. Неспешным шагом они дошли до здания комнаты и водрузили гроб на помост.

Двое бывших заключенных бросились к Флор, плача и смеясь, сжали ее в объятиях. Их окружили другие тупамарос. Несколько минут не прекращался радостный галдеж.

– Вот уж не думала, что вам это удастся, – сказала она. – Где вы раздобыли вертолет?

Малко сдержал улыбку. Глава тупамарос поздравляет с успехом внештатного агента ЦРУ – узнали бы об этом в «Компании», их бы там инфаркт хватил. Но сейчас было не время расшаркиваться.

– Ваше условие я выполнил, – подчеркнул Малко. – Где Рон Барбер?

Флор Каталина показала пальцем на принесенный гроб.

– Там.

Малко посмотрел на обитое дерево, серебристые ручки. Бедный Рон Барбер.

– Я хочу его увидеть, – сказал Малко.

– Глядите на здоровье.

Она отдала приказание по-испански. Брат Мендосы взял отвертку и принялся отвинчивать крышку. Малко и телохранители встали рядом спиной к стене, лицом к тупамарос, готовые ко всему. Теперь, когда боевики получили своих руководителей, у них могут проснуться аппетиты.