Малко с Крисом, в свою очередь, бросились к пылающему «кадиллаку». Открыли кузов. Черный лак уже лизали языки пламени.

Из города на полной скорости примчался грузовик, набитый солдатами. Он остановился в нескольких метрах от них. Солдаты спрыгнули на землю, навели на американцев оружие.

– Не сопротивляйтесь! – крикнул телохранителям Малко.

Трое американцев встали в полный рост. Солдаты тут же на них набросились с тычками и пинками. Малко обратился к капралу:

– Позовите офицера.

– Ах, сукин сын, – заорал тот, – сейчас я тебя пришью.

Их заставили лечь ничком на землю. Крис подчинился недостаточно быстро, и один из солдат дал очередь над самым его ухом. Малко подумал, уж не собираются ли их прихлопнуть тут же, не отходя от кассы. Он еще раз повторил, что они не тупамарос, что они американцы, но никто не хотел слушать. «Кадиллак», к счастью, гореть перестал. Они лежали в таком положении около четверти часа, и лишь когда прибыл «джип» столичной гвардии, их подняли с земли ударами приклада. Перед Малко предстал свирепого вида офицер с тонкой полоской усов.

– Мы американские граждане, прикомандированные к посольству, – пояснил он. – Немедленно свяжитесь с сеньором Толедо. Он нас знает.

Офицер недоверчиво хмыкнул.

– Почему вы стреляли в полицейских? Почему вы были вместе с боевиками? Вас видели. Вы лжете...

Малко постепенно приходил в ярость. Уставившись своими золотистыми глазами на капитана, он, чеканя слова, произнес:

– Потому что мы сделали то, чего не смогли сделать вы. Мы получили от тупамарос их пленника. Советника полицейского управления Рона Барбера. Он в катафалке.

Резкий тон Малко принудил офицера пойти на попятную.

– Поглядим, – нехотя сказал он.

Они подошли к покореженному катафалку. Нетронутым оказался только большой серебряный крест. Малко похолодел, кровь застыла в его жилах. Дерево было изрешечено автоматной очередью. Смертоносный пунктир пересекал гроб по диагонали.

– Сейчас же выньте его, – приказал он офицеру. Малко глядел на выбитые пулями щепки, и ему было тошно.

Двое солдат открыли задние дверцы и склонились над гробом.

Малко молился. Двое поднявшихся наконец телохранителей обводили мрачными взглядами окружавших их солдат. Тело вынули из машины и грубо сбросили на землю. Офицер подошел и склонился над Барбером. Стена солдат отделяла его от Малко. Но вот офицер встал и обернулся.

По выражению его лица Малко тут же понял, что оправдались худшие его опасения. Оттеснив солдат в сторону, он в свою очередь подошел к безжизненному телу Рона Барбера.

На белом, как мел, лице Барбера не было ни кровинки. Малко отдернул одеяло, в которое тот был завернут. Грудь американца была прострелена около левого соска. Все одеяло было в крови. При каждом вздохе Барбера из раны доносилось страшное бульканье.

Малко выпрямился, зеленые искорки мелькали в его золотистых глазах.

– Он умирает, – сказал Малко. – Его нужно немедленно отправить в больницу.

– У меня нет машины, – возразил офицер. – И кто мне поручится, что это именно тот человек, о котором вы говорите. Если это боевик, то пусть сдохнет.

Черты лица Малко внезапно посуровели.

– Сейчас же из вашей машины вызовите по радио вертолет, – сказал он. – Рона Барбера похитили тупамарос, потому что ваша полиция ни на что не годится. Если вы этого не сделаете, клянусь, вы будете разжалованы в простого солдата.

Побледнев как смерть, офицер повернулся и нехотя направился к машине. Малко видел, как он взял микрофон.

Три минуты спустя один из вертолетов приземлился на дорогу. Офицер объяснил пилоту ситуацию, и Рона Барбера поместили в кабину.

– Крис, езжай с ними, – сказал Малко.

Американец забрался в вертолет, и тот тут же поднялся в воздух. Малко, проводив его взглядом, повернулся к офицеру и сказал:

– Теперь отвезите меня к сеньору Толедо.

Через стекло бокса Малко глядел на измочаленное тело Рона Барбера. Морин сидела на стуле рядом с кроватью. Она подняла голову и печально улыбнулась Малко. Рон Барбер боролся со смертью. Давление оставалось очень низким.

– Есть надежда, что он выживет? – спросил Малко врача из американского посольства.

Два американских хирурга из федерального госпиталя Бетесды должны были прибыть вечером на самолете военно-воздушных сил.

– Надежды мало, – признался врач. – Ему сделали пункцию плевры, вставили в трахею трубку, но нуля повредила кровеносные сосуды. Нам не удается остановить внутреннее кровотечение, операции ему не выдержать...

Из коридора послышался шум. Явился посол. Он направился прямо к Малко. Узнав новости о раненом, он вполголоса сказал:

– Дэвид Уайз просил передать вам свои поздравления. Вы проделали фантастическую работу. Но как, черт возьми, вам удалось раздобыть вертолет?

Малко чуть улыбнулся.

– Профессиональная тайна, господин посол.

Дипломат не стал приставать.

– Так или иначе как можно быстрее уезжайте из Монтевидео. Уругвайцы страшно на вас разозлились. Мне пришлось проявить настойчивость, чтобы они вас отпустили. Они говорят, что вы для тупамарос сделали больше Че Гевары. Двух боевиков, сбежавших из Пунта-Карретас, они не нашли. Рикардо Толедовас смертельно возненавидел.

Малко смог в этом убедиться несколько часов назад. Если бы брызги слюны могли убивать, Малко давно бы уже валялся мертвым. Когда он очутился на четвертом этаже полицейского управления – там, где пытали, – спокойствие его покинуло. Около двух часов наседали на него со своими угрозами полные злобы полицейские. В конце концов полицейское управление все же согласилось с «доводами» американского посольства. Даже после девальвации доллар по-прежнему представлял собой силу. Но Толедо предупредил, что если Малко еще раз куда-нибудь сунется, его тут же прихлопнут.

Простившись с послом. Малко вышел на улицу, купил «Эль Папе» и «Эль Диа». В подробном сообщении о нападении на Пандо группы террористов, которая, по версии полиции, была полностью уничтожена, ни единым словом не упоминались ни Рон Барбер, ни Малко. Ни единым словом не упоминалось и бегство из Пунта-Карретас. Малко подумал, почему это уругвайцы не приписали освобождение Барбера себе.

Ему было любопытно узнать, как там пышнотелая Мария-Изабель, но он не смел себя обнаруживать.

От пощечины Мария-Изабель отлетела метра на два. Ее прекрасные черты исказила презрительная улыбка.

– Если ты сделаешь это еще раз, – медленно произнесла она, – я никогда в жизни тебя к себе не подпущу.

Стиснув кулаки, полковник Педро Корсо остановился. Кровь стучала у него в висках. Он смерил взглядом свою жену, несказанно прекрасную в своем светло-розовом шелковом халате. Ему страшно захотелось ее изнасиловать. Но прежде всего, ему надо было узнать...

Час назад полковнику передали сообщение о побеге из тюрьмы. С планами полетов всех вертолетов «Объединенных сил». Единственным, у которого образовалось окно, оказался тот, где находилась его жена... Вместе с лейтенантом Колониа. Полковник предпочел сначала расспросить Марию-Изабель.

– Я хочу знать правду, – медленно сказал он. – Или я тебя убью.

Ее большие миндалевидные глаза излучали блеск.

– Ты на самом деле хочешь знать правду? Ее слащавый тон насторожил Педро Корсо. Он хотел было сказать «нет», но вместо этого лишь утвердительно кивнул головой. Мария-Изабель облокотилась о туалетный столик.

– Ну что же, слушай, – членораздельно проговорила она. – Я давно уже мечтала заняться любовью с лейтенантом Колониа. Сегодня это наконец свершилось. Никакой аварии не было. Я попросила его приземлиться. Мы вышли из вертолета и...

– Заткнись! – закричал полковник. – Ты врешь!

Мария-Изабель по-прежнему с каменным выражением на лице спокойно подошла к мужу и распахнула халат.