— Что такое «тачка»? — с озабоченностью в голосе осведомился Грабовски.

— Средство передвижения.

— Простите… вы имеете в виду флаер?

— Да всё равно, лишь бы побыстрее.

— Тогда телепортатор. Сейчас к вам прибудет человек с личным телепортатором для вас. И вы сможете…

— А вот этого не надо. Я тебя, Грабовски, насквозь вижу, с потрохами. Хочешь меня зателепортировать к чёрту на кулички? В какую-нибудь чёрную дыру? Давай что-нибудь такое, чтобы я мог контролировать водителя. И чтоб это был живой… — Игорёк понял, что произнести слово «человек», у него не поворачивается язык. — Живое существо. Лучше — баба. Та, как её… Вероника из ГРУКа. Мы с ней уже знакомы. Её хочу.

— Она не может, — вмешался в разговор давешний груковец.

— Я могу! — глухо прозвучал взволнованный, со всхлипом, голос Вероники Семёновны.

— Короче, кончайте ваньку валять, — отрезал Игорёк. — Чтобы через пять минут всё было.

— Пяти минут не хватит, — сказал груковец. — Минимум — двадцать.

Игорёк посмотрел на планшет.

— За двадцать минут я как раз дойду до Митяевой Кручи. Количество населения… сто семнадцать рыл. Не уложитесь — не будет у Митяева его Кручи. Всё, начинаю движение.

Игорёк сориентировался по планшету и зашагал в нужном направлении. Хорошо, когда есть карта. А то блуждай здесь… в мире иллюзий. Ничего, доберётся до главного, тогда они у него попляшут, недочеловеки. У них там, конечно, тревога высшей степени, все команды проходят под грифом «совершенно секретно», на уши подняты ксенологи из их спецслужбы, может быть, космодесант, от которого перепал ему десинтер. Мировой Совет уже, наверное, собрался, заседает и трепещет.

Лес в выбранном им направлении наконец закончился, Игорьку открылся вид на эту самую Митяеву Кручу. Вид мало чем отличался от поселка с метеостанцией, как, кстати, он называется? Игорёк сверился по планшету. Так и называется: Погодная Заимка. Убожество. Так, а вот и за мной.

С неба падала сверкающая капля. Что-то похожее на геликоптер без винтов. Машина бесшумно приземлилась. Игорёк посмотрел сквозь стекло блистера. Вероника Семёновна более всего напоминала греческую статую с ожившими глазами. То есть, сидела в кабине с каменной неподвижностью, а вот глаза, ещё припухшие от слёз, смотрели сурово и сосредоточенно. Было ей на вид лет сорок, лицо худое, даже слегка аскетичное, длинноносое, губы в ниточку, брови бесцветные, волосы тоже цвета соломенной пакли. «Переживает», — подумал Игорёк.

Блистер раскололся на четыре лепестка, из кабины выползла и коснулась земли лесенка. Приглашение в полёт, понял Игорёк. Он уже сделал было шаг, но что-то ощутимо толкнуло в грудь. Откуда-то он знал, что в кабину левитоптера вмонтирован телепортатор.

— Вероника Семёновна, ну-ка выйди, — предложил Игорёк. — Выйди, выйди, говорю.

Та лишь отрицательно помотала головой.

— Ну и сиди. Эй, на связи, — сказал он в браслет. — Я предупреждал — никаких телепортаторов.

При слове «телепортатор» Вероника Семёновна вздрогнула. Ну, как же, приготовилась уже жертвовать собой во имя человечества.

Игорёк снял с плеча десинтер.

— Скажи, Семёновна, если я сейчас по Митяевой Круче жахну? Или поближе надо подойти?

— Чудовище, — сказала Вероника Семёновна и снова расплакалась.

— Скажи лучше, как ваш ГРУК расшифровывается?

Браслет на руке Игорька отозвался:

— Группа Контроля.

— Значит так, группа. Телепортатор надо раскурочить. Прикажите своей смертнице. И пусть не ревёт.

Наверное, Вероника Семёновна получила не слышный Игорьку приказ, потому что не просто ответила, а отчеканила:

— Я этого приказа выполнять не буду.

Игорёк с интересом посмотрел на неё, представив, что она всё-таки человек. Пожалуй, он бы её мог уважать. И даже пожалеть мог: потеряла друзей и всё такое. И вообще, никому не пожелаешь подобных обстоятельств.

— Слушай, Вероника, ты выходи. Я сам всё сделаю, а твоя служба уже закончилась. Ты скажи, за что вы меня так не любите? Я никого не трогал, пока меня не тронули. Щепетильные вы какие-то…

Он вскарабкался по лестнице и, бесцеремонно ухватив Веронику за ворот куртки, вышвырнул из кабины. Всё-таки со своей брезгливостью к этим существам он ничего поделать не мог.

Жалости у него сейчас быть не могло. Хорошо быть гуманистом, и при виде существ, похожих как две капли воды на людей, только, быть может, мягче характером, расплываться в дружелюбной улыбке. Но альтернатива военным действиям была одна, и он её хорошо сознавал: навсегда затеряться в лакунах и иных, более или менее мрачных, местах.

А раз на войне как на войне, то нужно соблюдать крайнюю осторожность. Наверное, подумал Игорёк, вся эта кабина — один сплошной телепортатор. Пока будет его курочить — телепортируют. Наверняка у этой Вероники при себе дистанционный пульт имеется, а дублирующее дистанционное управление — в руках ГРУКа. Вот он сейчас шагнёт в кабину, и тю-тю. Нет, его на такой мякине не проведёшь.

Игорёк спрыгнул с лесенки. Вероника Семёновна сидела в траве, потирала ушибленное бедро и хмуро смотрела на Игорька.

«Им-то тоже деваться некуда, — подумал Игорёк. И тут же одёрнул себя: — Но-но, без соплей».

— Может, я для вас и чудовище, — сказал он, — но у меня другого выбора нет. Сколько зарядов в десинтере?

Вероника Семёновна промолчала.

— Значит, много, — сказал Игорёк. Он принялся разглядывать оружие. — Всё понятно.

Отчего-то он знал назначение всяких хитрых табло и индикаторов на «стволе» и «казённой части» прибора. Индикатор заряда стоял почти на максимуме: во враждебном космосе зарядка производится на стационарных стендах. Чтобы космодесантник в автономном драйве мог пользоваться оружием долго, очень долго. Сменных обойм у такой чудо-техники быть не могло.

Игорёк осмотрел рукоять. В рукоять вмонтирована пластина с надписью: «капитан Воеводин О. Ю.» Ясно, панель биологической персонификации. То есть, в руках Игорька десинтер никак не мог выстрелить. Он должен был заблокироваться, а при попытках взлома — самоуничтожиться. Игорёк не очень-то задумывался сейчас, откуда всё это ему известно. Знание было ясное, чёткое, уверенное.

— Эй, груковцы, — позвал он в браслет. — Вы меня слышите? Я на этом такси не еду. Можете хитрить сколько угодно, а в наказание я сейчас уничтожу эту вашу хренову Кручу. Вы, конечно, молодцы, население эвакуировали. Небось, и домашних хорьков забрали, и кошечек. Аккуратные вы здесь. Только Земля круглая. Наверное. Ваша Земля. Так от меня бегать и будете? Не слышу ответа!..

Произнеся это, Игорёк навёл десинтер на ближайший домик Митяевой Кручи. Целеуказатель выдал дистанцию в пятьсот с небольшим метров. Игорёк нажал кнопку подтверждения захвата цели, оружие послушно подтвердило команду. Игорёк проделал всё с профессиональным хладнокровием. Он даже знал, что в памяти десинтера намертво впечатаны видеообразы запрещённых к уничтожению целей, таких как «дом», «человек», «земное животное», но всё равно был уверен, что в его руках оружие выстрелит. В «людей»-то он уже стрелял. Ещё Игорёк знал: всё, что показывает целеуказатель, видят на экранах и операторы ГРУКа, и что у них есть техническая возможность заблокировать оружие. Но и у них заблокировать не получается. Он вдавил спусковой крючок. Дом лопнул, как мыльный пузырь, бесследно, только лёгкая дымка расплывалась в воздухе.

— Прекратите! — Вероника Семёновна подхватилась на ноги и вцепилась в ствол десинтера.

Она казалась сейчас беззащитной и хрупкой. На лице читалась отчаянная решимость. Но что она могла сделать, чем помешать?

— Грабовски! Грабовски! — закричала она. — Бросайте бомбу!

Игорёк прочитал её мысли. Речь шла о термоядерной бомбе, которая уже была подготовлена и только ждала телепортации в пункт назначения. С Игорьком, конечно, ничего бы не случилось, но вот десинтер мог испариться, а он ещё понадобится.

Он оттолкнул Веронику Семёновну.

— Тоже мне, гуманисты. Решили своё Семигорье погубить? И всё потому, что товарищ Грабовски боится личной встречи со мной?