Жена интересуется, кто же это сделал, и муж с горечью говорит, что, возможно, и она сама, чтобы покончить одновременно и с помолвкой Валентины, и с их собственным браком. Прежде всего, обращаю твое внимание, Рэнди, что фраза эта брошена в разгар скандала, и воспринимать ее слишком всерьез я бы не стала. Мне слышится здесь скорее горький упрек, нежели прямое обвинение, и, заметь, полковник не повторил этих слов сестре.

— И что же это доказывает? Конечно, в тот момент он был потрясен открывшейся правдой, и кто является автором анонимок интересовало его в гораздо меньшей степени, чем крушение его семейной жизни. И к тому же я хочу задать вам вопрос: если полковника отравила не жена, то кто же?

Мисс Силвер сдержанно заметила:

— У нас ведь есть еще два лица, связанные в какой-то мере и со смертью Конни Брук, и со смертью полковника, — это мистер Бартон и мисс Эклс. Я не утверждаю, что кто-то из них виновен, но нам следует рассмотреть все возможные варианты.

— Бартон? — удивленно воскликнул Марч. — Конечно, он виделся с полковником незадолго до его смерти, но они вели дружескую беседу, и показания Флори это подтверждают. Ссоры между ними не было, какой-нибудь другой мотив тоже отсутствовал. Бартон имеет все основания быть очень благодарным Рептону, своему хорошему другу. У меня сложилось впечатление, он очень предан ему. Я виделся с Бартоном вчера вечером, после того как ушел отсюда, и, поверьте, известие о смерти Рептона оказалось для него тяжелым ударом. А какое отношение он имеет к Конни Брук?

— Ровно никакого, если не писал анонимных писем.

А вот если писал — то прямое. Могу напомнить тебе один эпизод. В среду вечером, когда была убита Конни, я погасила свет в спальне и подошла к раскрытому окну. Прием у Рептонов уже закончился, из поместья разъезжались автомобили, и тут я увидела мистера Бартона, возвращающегося с прогулки вместе со своими котами, причем шел он с того конца деревни, где жила Конни. В этом, конечно, ничего особенного нет, не считая того, что во время отсутствия девушки он мог проникнуть в ее дом и подсыпать снотворное в какао.

— Для обвинения маловато материала, — улыбнулся Рэндал.

Мисс Силвер невозмутимо продолжала вязать с прежней скоростью.

— Никто его и не обвиняет, но ведь такое тоже возможно. Поскольку ты познакомился с мистером Бартоном, мне кажется, у тебя сложилось собственное мнение о нем, и я с удовольствием его услышу.

Марч колебался.

— Не знаю, право, стоит ли об этом говорить… Но поскольку я уверен в вашем молчании больше, чем в своем собственном, то так и быть, расскажу. Бартон — не настоящая фамилия этого человека, но пока будем называть его Бартоном. Собственно, какова его фамилия совершенно не важно, но вы ее наверняка вспомните, когда узнаете, в чем дело. Во время Первой мировой войны он служил в батальоне, которым командовал Рептон, и был произведен из рядовых в офицеры. Через пару лет они вместе попали на Восток, работали в разведке. Служить там — дело нелегкое во всех смыслах. Вскоре Бартон получил тяжелое ранение, уродливый шрам на лице — его последствие, а потом с ним случился удар и по инвалидности он был списан из армии. Вернувшись домой, он обнаружил, что жена его живет с другим, и в бешенстве он убил обоих — мужчину выбросил из окна, а жену задушил. Его освидетельствовали как невменяемого и посадили в сумасшедший дом для преступников в Броудмуре, а через несколько лет выпустили. Рептон за символическую плату сдал ему коттедж «Гейл» и оказывал всяческую поддержку, у них действительно были дружеские отношения, и у Бартона не было никаких причин ни вредить своему благодетелю, ни убивать его.

Тут мисс Силвер одарила Рэндала взглядом, который живо напомнил ему школьные годы: так смотрела на него учительница, давая понять не слишком усердному ученику, что, если постараться, то можно ответить и получше.

— Если он был признан больным в свое время, то вполне возможен рецидив, — уверенно заявила дама. — А то, что человек пишет анонимные письма, указывает на некоторые отклонения в его психике. Сам видишь, у Бартона очень непростое прошлое, к тому же многие годы он живет в изоляции от общества, утратив способность нормально общаться с окружающими. Вполне возможно, что в анонимках он нашел подмену реальных контактов с миром, некий их извращенный вариант. При целом ряде психических заболеваний такое иногда случается.

Марч вспомнил свой визит к Бартону. Действительно, кое-что в поведении Бартона неприятно его поразило.

— Знаете, мисс Силвер, когда я спросил, почему в тот день он изменил своим привычкам и зашел к Рептону днем, а не в сумерках, как обычно, он ответил: «Я тогда думал о разных вещах и дошел до того, что, кажется, больше не выдержишь, тут я и решил навестить полковника, взял да и пошел к нему». После того как Бартон сказал это, мне пришло в голову, что он и есть тот человек, который много лет назад именно в этот день, тринадцатого октября, вернулся домой и застал свою жену с другим. Недавно я просматривал подшивку «Тайме» за тот период и благодаря заголовку одной статьи — «Дело тринадцатого октября» — вспомнил это самое дело. Вот уж для кого число тринадцать воистину несчастливое, подумал я тогда.

Немного помолчав, Рэндал снова заговорил:

— Наверное, вы правы, Бартон вполне мог совершить убийство. Весь день его мучили воспоминания, он бередил старые раны, а потом пришел сюда и вдобавок ко всему услышал, что полковник подозревает его в том, что он пишет анонимки. Он и в самом деле мог выйти из себя и совершить преступление. Правда, если предположить, что все именно так и происходило, то все равно остается вопрос: где этот человек взял яд? Обычно такие вещи не носят в карманах вместе с прочими мелочами. По моему мнению, если Бартон и мог кого-то убить, то только так, как он совершил свое первое преступление, то есть в состоянии аффекта. Он способен ударить, задушить, но не отравить, заранее хладнокровно спланировав убийство, — это на него не похоже. Причем заметьте, преступники с ненормальной психикой обычно действуют по шаблону.

Мисс Силвер согласно кивнула:

— Чистая правда, Рэнди. В пользу мистера Бартона свидетельствует и еще кое-что. Допустимы два варианта: первый — полковник сказал, что подозревает его в том, что он пишет анонимки. В этом случае Бартон, ничего не зная заранее, не мог запастись ядом. И второй — он пришел с цианистым калием, поскольку слышал, что Рептон утверждает, что знает автора писем. Но где он мог услышать эту сплетню, если никуда не ходил и никого не видел? Он не наведывается посидеть «У Джорджа», двери его дома для всех закрыты. Так что этот вариант тоже не выдерживает никакой критики. Мне не хочется, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я подозреваю этого человека — вовсе нет. Просто-напросто его нельзя исключить из списка подозреваемых.

— Что и заставляет нас снова обратить свои взоры к Метти Эклс. Что вы там хотели про нее рассказать? Говорят, дама была влюблена в Рептона?

— Да, это так. Я видела, в какое отчаяние она пришла, когда обнаружила мертвого Рептона и тут же обвинила миссис Рептон в убийстве. Она была вполне искренна — такое не сыграешь. Но давай рассуждать. Причиной многих насильственных смертей была ревность и порожденная ею злоба. Мисс Эклс была глубоко привязана к своему дальнему родственнику, много лет надеялась выйти за него замуж. А два года назад он появляется в поместье с самой неподходящей во всех отношениях женой — ни по возрасту, ни по воспитанию, ни по вкусам. Через год после этого события в Тиллинг-Грине появляются первые анонимные письма. Как мы с тобой решили, такие вещи безусловно исходят от человека с пошатнувшейся психикой. Но, с другой стороны, мисс Эклс в течение этого времени не изменила своей манеры поведения и все время находилась в центре общественной жизни деревни — в церкви она играла на органе, участвовала в благотворительности, посещала больных. У нее не было свободного времени, чтобы лелеять свои обиды, и пар она могла выпустить именно в бурной деятельности. А вот что касается возможности совершить убийство, то таковая имелась у нее в обоих случаях. Метти могла проводить Конни до ее дома, под благовидным предлогом зайти и добавить снотворное в стоящее на плите какао. Помнишь, я говорила, у меня создалось впечатление, что я слышала, как они попрощались. Но если бы я даже была уверена в этом на сто процентов, ничто не могло помешать мисс Эклс, передумав, догнать Конни и войти вместе с ней в дом.