А что до этой писульки, — он потряс в воздухе клочком бумаги, — то ты должна понимать, что это анонимка и не более того. Надеюсь, тебе не придет в голову спросить, не имел ли я намерение стать двоеженцем?

— Нет, — ответила Валентина, — этот вопрос я тебе не задам — Мари Дюбуа меня не интересует. Я также не спрашиваю тебя и о Сцилле.

— При чем тут Сцилла?!

Ярость Валентины уже улеглась, щеки побледнели. Она спокойно объяснила:

— Мне не надо спрашивать о Сцилле, потому что вчера ночью я проходила через гостиную. Дверь в ее комнату была приоткрыта, и я услышала твой голос. Наверное, не надо было подслушивать, но теперь уж ничего не поделаешь.

Молодой человек сделал последнюю отчаянную попытку исправить положение:

— Не знаю, что ты там слышала. Да, мы со Сциллой давно знакомы, но ни о каких серьезных чувствах и речи нет. Если ты действительно стояла под дверью, то должна была понять, что если между нами что-то и было, то все кончено.

— Это не имеет ровно никакого значения, — сухо отмела его возражения Валентина. — Наверное, мне не следовало заговаривать об этом, потому что дело касается Роджера. Но меня все это абсолютно не волнует… перестало волновать вчера ночью. Понимаешь, вернулся Джейсон, мы с ним виделись, и я поняла, что не могу выйти за тебя замуж, не надо было, конечно, и обещать. Мы с тобой чужие, а с Джейсоном — нет. А сейчас, пожалуйста, уходи.

Подавленный Гилберт Эрл молча удалился.

Вечером, во время ужина, мисс Силвер позвали к телефону. Так как аппарат находился в столовой, а трапеза была в самом разгаре, она надеялась, что тема разговора будет самая невинная и что ее не поставят в неловкое положение, заговорив о том, что женщина не хотела бы озвучивать при всех. Миссис Родни передала ей трубку, не сказав, кто звонит, но, едва услышав свое имя, произнесенное приятным мелодичным голосом, мисс Силвер узнала Рету Марч, жену начальника полиции.

— Как вы себя чувствуете, дорогая мисс Силвер? Надеюсь, я не отрываю вас от ужина?

Дама деликатно кашлянула:

— Мы как раз ужинаем, но, я надеюсь, моя добрейшая хозяйка не будет возражать, если я на минуту выйду из-за стола.

Таким образом мисс Силвер давала понять Рете, что разговор между ними будет вестись при всех обитателях коттеджа «Виллоу». Возможно, это была и излишняя предосторожность, потому что мистер Марч уже дал инструкцию своей жене говорить по телефону только то, что можно громко обсуждать на главной деревенской улице, и Рета прекрасно усвоила его наставления:

— Надо бы мне раньше позвонить, но Рэндал постоянно занят. Ну и когда вы нас навестите? Вы не можете уехать из Ледшира, не забежав к нам хоть на чашку чаю. Может быть, завтра?

— Просто не знаю, дорогая…

Рета продолжала настаивать:

— Я вас очень прошу, приезжайте! Джордж ужасно вырос, а маленькую Мег вы даже не видели. Послушайте, муж говорит, что будет завтра в ваших краях… как обычно, дела… и он сможет заехать за вами в половине четвертого, если это удобно. Доставьте нам удовольствие, скажите, что согласны. Муж передает привет, мы оба очень хотим вас видеть.

Положив трубку, мисс Силвер вернулась к яичнице и какао. Мисс Вейн больше обычного смахивала на белую мышку, в волнении принюхивающуюся к чему-то загадочному, — она просто сгорала от любопытства, и кончик ее порозовевшего носика подрагивал. Когда мисс Силвер была гувернанткой, она не могла разделить увлечение своих маленьких подопечных белыми мышами, они ей вовсе не нравились. И теперь ей очень захотелось, чтобы мисс Вейн пореже напоминала этих зверушек. Дама поспешила объяснить причину звонка:

— Мисс Марч любезно пригласила меня завтра на чай.

Мы старые друзья, я давно знаю их семью, потому что учила ее мужа. Теперь-то, взглянув на него, никогда не скажешь, что он был болезненным малышом, однако это так.

Его даже не посылали в школу, так что он учился вместе с сестрами.

Мисс Вейн охотно поддержала разговор:

— Неужели вы говорите о начальнике полиции? Удивительно! Такой крепкий мужчина — ни за что не поверишь, что у него было слабое здоровье. Так, дайте-ка вспомнить… боюсь, вам придется завтра поспешить на трехчасовой автобус, потому что придется делать пересадку в Мерри-Хавестерсе. Нет, надо посмотреть новое расписание, я не очень уверена во времени. Моя дорогая сестра была такой точной во всем.

Мисс Силвер, объяснила, что мистер Марч заедет за ней, у него какие-то дела поблизости.

Мисс Рени потерла нос:

— О боже… Неужели это связано с бедняжкой Конни?

Ужасно, если люди подумают, что это не просто несчастный случай! Я уж не говорю о том, как глупо поступила Мегги, дав девушке свое снотворное. Вот Эстер всегда проявляла осторожность в таких вещах. Нельзя меняться лекарствами, как марками, говорила она. Что хорошо одному, другому повредит. Надо самим ходить к врачам, а не выклянчивать таблетки, вот ее слова. Так что Мегги повела себя не правильно, но и Конни проявила роковую беспечность. Но не понимаю, что тут могло заинтересовать полицию! Метти шепнула, что Мегги пребывает в полнейшей прострации. К ней все пристают, сколько таблеток оставалось в пузырьке, а она ни малейшего представления не имеет. Как будто кто-то их считает! — Хозяйка хихикнула и снова принялась теребить свой нос. — Бог мой, сорвалось с языка, нельзя шутить над такими вещами.

Мисс Силвер вернулась к разговору о семействе Марчей:

— Мы все время поддерживаем связь друг с другом. Знаете, обе девушки, мои воспитанницы, так удачно вышли замуж.

Некоторое время разговор крутился вокруг семейства: дети Изабель, насколько Маргарет довольна военной службой, драгоценная дружба миссис Марч-старшей…

После ужина в какой-то момент мисс Силвер и Джойс остались наедине. Молодая женщина на кухне мыла посуду, а всегда готовая помочь мисс Силвер вызвалась ее вытирать. Дверь в столовую была закрыта, и там мисс Рени готовила посуду для завтрака.

— Пенни не хочет закрывать школу, — сообщила Джойс, — но собирается перевести ее в Нижний Тиллинг — у ее матери там большой дом. Для нас с Дэвидом это неудобно, очень далеко, придется возить его на велосипеде. Да что делать, придется… Только после следствия и похорон. Завтра я отвожу Дэвида к своим друзьям в Ледлингтон, не хочу, чтобы малыш слышал разговоры о Конни.

Мисс Силвер одобрительно кивнула:

— Очень разумная идея. А у ваших друзей есть дети?

— Двое… и няня замечательная. Дэвид обожает гостить у них.

Дама тщательно вытерла ложку и положила ее на покрытый полотняной салфеткой поднос.

— К сожалению, взрослые совершенно не обращают внимания на то, что говорят в присутствии ребенка, — заметила она.

— Порой от их слов в дрожь бросает! По средам и пятницам к тете приходит убираться Хильда Прайс. Так вот, вчера утром она якобы потому и пришла, но уж если говорить об уборке, она вполне могла бы и остаться дома — большого толка от ее махания тряпкой не было, но вот что ей действительно удалось, так это от души поговорить о Конни. А ведь я предупредила ее, что не хочу, чтобы Дэвид слышал всякие деревенские пересуды, и эта женщина была со мной вполне согласна, но уже через пять минут — а голос у нее громкий — она несла какую-то чушь о том, что Конни якобы вся в слезах приходила к священнику во вторник вечером.

Мисс Силвер покончила с ложками и принялась за вилки.

— Это действительно так? — спросила она.

Джойс утвердительно кивнула:

— А совсем рядом находился Дэвид, который все впитывает как губка. Если Хильде на него наплевать, то уж тетя могла бы подумать о ребенке! Конечно, пришлось немедленно отправить его играть в сад и еще прикрикнуть, чтобы не смел возвращаться.

— Интересно, откуда Хильда могла узнать, что накануне происходило в доме у священника? — Мисс Силвер задумчиво подняла брови.

— Это-то как раз понятно. Ее невестка приходится кузиной миссис Гурни, владелице деревенского магазина, а та услышала новость от миссис Эммот, которая дружит с домоправительницей преподобного Томаса миссис Нидхем.