— Но почему? Почему?

— Мне кажется, ей хочется порезвиться и попрыгать — незаметно для вас, чтобы тетя не отправила ее в школу.

По-моему, тут все просто. И не надо так на меня смотреть, будто только что рухнул ваш дом. Ее можно понять, и все уладить. А теперь давай прибавим шаг, дабы не расстраивать миссис Мерридью.

Гостиная миссис Мерридью имела тот же недостаток, что и все комнаты, переполненные ценностями, украшавшими когда-то более просторные помещения. Сама мебель была очень хорошая, но ее было чересчур много. На стенах теснились картины, низ дымохода украшало огромное старинное зеркало, и повсюду — масса фарфора, от которого рябило в глазах. Кресла и очень мягкий, хотя и несколько громоздкий диван были исключительно удобны, а обивка, хоть и сильно выцветшая, прекрасно подходила к потертому, но дорогому персидскому ковру и к портьерам, которые некогда висели в малой гостиной в Доллинггрейндж.

Но в целом комната, по мнению мисс Силвер, была уютной, а главное, все окна закрывались очень плотно — в старых домах очень часто бывают ужасные сквозняки. В камине всегда приветливо потрескивал огонь, и в комнате было тепло, поэтому мисс Силвер надела платье, которое купила прошлым летом, и не стала накидывать шаль. Помнится, увидев цену платья, она немного засомневалась, но племянница Этель Бэркетт уговорила ее: «Тетушка, такой хороший фасон. Вы правда не пожалеете». Сегодня мисс Силвер приколола к нему крупную брошь из итальянской мозаики с изображением куполов на фоне ярко-голубого неба. На темном платье брошь смотрелась весьма эффектно. Своим внешним видом мисс Силвер осталась вполне довольна. Л ее дорогой Мэриан явно следовало получше следить за собой. Такие пышные волосы, их надо аккуратнее подкалывать, а эта лилово-розовая кофта ей явно маловата. И цвет совсем не ее, но Мэриан любила его всегда, еще в школе. Миссис Мерридью, купив какую-то вещь, больше уже не обращала на нее внимания и носила до тех пор, пока либо Флорри, либо добрая подруга не убеждали ее, что фасон совершенно устарел.

В данный момент она мирно сидела и рассказывала мисс Силвер о тех, кого ожидала к чаю.

— Люси Каннингэм тебе наверняка понравится. Жизнь у нее не сложилась, но она удивительно добродушна, без памяти любит своего племянника и бедного Генри, а еще увлекается разведением кур. Они большие подруги с Лидией Крю, я тебе говорила, но я специально не пригласила Лидию: она вечно всех критикует, при ней Люси и слова вставить не сможет в разговор. Я пригласила и Генри — я всегда его приглашаю, — но он никогда не приходит. Жалко, что он такой затворник, правда?

Мисс Силвер заметила, что многие мужчины не любят чаепитий.

— Знаю, а жаль. У нас теперь так мало возможностей пообщаться с друзьями. Я сначала все стеснялась пригласить мистера Лестера. Он охотно согласился. Я сказала ему, что мы очень хорошо знакомы с его дядей. К тому же, признаюсь, намекнула, что пригласила и Розаменд Максвелл. Они, несомненно, в очень хороших отношениях, что бы ни говорила Лидия, а когда молодые люди в очень хороших отношениях, им приятно, если их обоих приглашают. Вообще, ужасно, что Лидия держит бедную девочку взаперти. Я, правда, порой думала, что, возможно, они с Николасом… Но, конечно, нет приданого, и за Дженни нужен серьезный уход. — Она замолчала, услышав шаги и тихие голоса: двое гостей приближались по выложенной плиткой дорожке к парадной двери. Она лишь успела шепнуть:

— Это наверняка они, Розаменд и мистер Лестер. Люси всегда опаздывает, — как Флорри открыла дверь, и пригласили молодых людей войти.

В прихожей Розаменд сняла пальто и шарф, и теперь синеву ее глаз подчеркивал голубой свитер. Когда она вошла в гостиную, мисс Силвер отметила, что девушка очень хороша собой. Еще ей показалось, что Розаменд чем-то встревожена. Было очевидно, что мистер Лестер влюблен в нее и не пытается этого скрывать. Но мисс Силвер подумала, что встревоженный взгляд девушки никоим образом не связан с приятными любовными переживаниями.

Люси Каннингэм вошла без звонка. С этой ее привычкой Флорри давно уже пора было смириться, но подобная бесцеремонность неизменно ее раздражала. Свое возмущение Флорри выразила тем, что, внеся в гостиную поднос, почти швырнула его на стол.

Мисс Каннингэм повесила широченный плащ па вешалку в прихожей и теперь снимала с себя не намного менее широкий кардиган и три шарфа.

— Ах, Мэриан, я, право, не знаю, как ты можешь жить в такой жаре. Ладно, сейчас и мне будет хорошо — вот только сниму теплые вещи. Ну вот, теперь я в одной кофте. Сама связала, а Николас все потешается над ней, но мне так понравился цвет — совсем как мох. Генри, тот вообще никогда не замечает, кто как одет. Ну, Мэриан, дорогая, извини, если я опоздала, но как раз когда я надевала шляпу, я увидела, как противный кот миссис Парсонс точит когти о ствол моей ивы, подарок мне от Николоса к Рождеству, плакучей, ты знаешь. Ну и конечно же мне пришлось шугануть его! А-а, да-да, с мисс Силвер мы уже знакомы. Помнишь, мы встретились на автобусной остановке? Здравствуйте, мисс Силвер. Вы с Мэриан вместе учились в школе? Это так приятно — снова увидеться со своими старыми друзьями.

Было ясно, что в отсутствии надменной мисс Крю Люси Каннингэм может вести любой разговор, не опасаясь придирок и нравоучений. Оказывается, курица, которую она взяла у миссис Стаббс, замечательно высиживает цыплят. «А видели бы моих кур, я сама вывела эту породу: от красного род-айленда и белого леггорна, таких больше пет!» — минут десять она расписывала достоинства этой породы, успев при этом съесть три булочки и кусок пирога.

Шла мирная светская беседа, как вдруг мисс Люси оборвала свои сетованья по поводу крайне неудачного выводка в прошлом году — «из дюжины яиц вылупились только три птенца, и я сказала ей прямо, что остальные были тухлыми», — и произнесла резко изменившимся голосом:

— Ой, да, а мисс Холидей еще не нашли?

Миссис Мерридью покачала головой.

— Нет, не нашли, — ответила Розаменд. — Так странно, мы просто не представляем, что могло случиться.

— Лидия, наверное, страшно переживает, — посочувствовала Люси Каннингэм. Было очевидно, что исчезновение служанки волновало ее лишь из-за этого. Мисс Холидей, конечно же, вернется, звучало в ее тоне, но как до этого будет страдать се подруга Лидия — прислуга должна хотя бы предупреждать хозяйку!

— Но они всегда думают об этом в последнюю очередь.

Надеюсь, она не поругалась с миссис Болдер? Готовит превосходно, но, боже, какая вздорная женщина. А может, они и вправду поссорились?

Розаменд неохотно сказала:

— Не знаю, может, что-то и было. Миссис Болдер не очень удивилась, когда мисс Холидей не появилась утром.

Только тряхнула головой и проговорила что-то вроде: «Ничего, мы переживем». И я подумала, что, возможно, они в ссоре, но мы тогда еще не знали, что мисс Холидей не ночевала дома.

Мисс Каннингэм энергично закивала:

— Да-да, наверняка они повздорили, но вряд ли настолько серьезно. К тому же мисс Холидей не первый день у вас — должна была бы уже привыкнуть к миссис Болдер.

Не думаю, что она впервые стала жертвой острого языка вашей кухарки. Не представляю, куда она подевалась.

Конечно, когда у человека есть родичи, тогда понятно, но у нее никого на этом свете — она часто об этом говорила. А когда я ее видела, она была в полном здравии и в нормальном настроении.

— Когда же вы ее видели? — в один голос воскликнули Розаменд и миссис Мерридью.

Мисс Люси просияла:

— Когда я шла к вам, Розаменд, милочка. Вы же знаете, я не смогла прийти прямо к чаю, потому что зашла к миссис Стаббс — поговорить о той курочке. Значит, это было в половине шестого или чуть позже, впрочем, это не так уж важно. Она как раз выходила из аллеи, а я туда сворачивала, и все с ней было в полном порядке.

— Вы говорили с ней? — спросила мисс Силвер, слушавшая очень внимательно.