— А из полиции никто не придет? — вдруг с испугом спросила Иона.

— Мистер Джим сказал им, что они войдут сюда только через его труп. Так что не беспокойтесь ни о чем.

— Но, няня, мне нельзя здесь задерживаться! Я должна сразу же ехать к моей сестре Аллегре!

— Не отдохнув и как следует не поевши? — фыркнула няня. — Я не говорю уж о стрельбе и прочих ужасах. За миссис Трент можете не волноваться — звонила мисс Силвер и сказала, что побудет с ней до вашего возвращения.

С вашей сестрой все в порядке — она ни на что не обращает внимания.

Значит, Аллегра все еще в своем иллюзорном мирке, ее интересует только то, что касается Джеффри. Ну, как бы то ни было, мисс Силвер о ней позаботится.

Джим встретил Иону в гостиной и поднес к губам обе ее руки. Вскоре няня принесла суп. Она приходила и уходила снова, иногда задерживаясь, чтобы поговорить о Барбаре, ее муже и детях и о том, какой Джим с детства был упрямый. Словом, няня вела себя так, словно Иона была членом семьи и имела право знать о ней все подробности.

Когда она убрала посуду, Джим сел на диван рядом с Ионой.

— Никто не может заставить няню умолкнуть, — сказал он. — Но обычно она не рассказывает так много о нас с Барбарой. Очевидно, она считает, что тебе следует знать самое худшее.

— Она сказала, что ты никогда не меняешься.

— Пожалуй. Скажем так: почти не меняюсь. По-твоему, это скучно?

— Не думаю. Я сама веду себя с друзьями одинаково.

— Я имею в виду не друзей, а нас с тобой.

— Об этом говорить слишком рано, Джим, — тихо отозвалась Иона.

Казался, он был удивлен.

— Почему рано? Я все сразу понял при первой же нашей встрече — ну, по крайней мере, при второй. Когда тебя не было рядом, это ощущение становилось только сильнее.

Иона неуверенно улыбнулась и опустила взгляд.

Джим обнял ее.

— А когда я торчал в холле этой чертовой квартиры и не знал, удастся мне спасти тебя или нет… ты даже не представляешь, что я тогда чувствовал. Конечно я не буду тебя торопить, но надеюсь, ты сама не захочешь тянуть время. Вряд ли тебе будет теперь приятно жить в квартире Луизы.

Иона не могла сдержать дрожь.

— Только не это!

— Мне тоже показалось, что тебе там нечего делать.

Вот я и подумал, что нам лучше пожениться, и тогда ты сможешь жить здесь.

Она снова посмотрела на него.

— Джим, дорогой, люди на многое готовы ради квартиры, но не до такой же степени. Я не стану выходить замуж по этой причине.

— Я говорю серьезно. — Он крепче ее обнял. — Что ты почувствовала, когда я привез тебя сюда?

— Что я наконец в полной безопасности, — ответила Иона.

— А я… я почувствовал, будто привез тебя не в гости, а домой. Скажи мне: неужели ты не ощущала то же самое?

В данный момент Иона ощущала один из тех импульсов, с которыми ей всегда было сложно справляться… Какое имеет значение, сколько времени они знают друг друга? Какая разница, что подумают или скажут люди? То ли смеясь, то ли плача она склонила голову на плечо Джима, как в такси, и сказала:

— Конечно.

— Вы догадывались, что убийца — Жаклин Делони? — спросил Фрэнк Эбботт. — В конце концов, выбирать нужно было между ней и Трентом, учитывая сильную вероятность того, что они действовали заодно. Ему повезло, что Делони не смогла справиться с искушением, похвасталась своим умом перед Ионой Мьюр. Теперь ее слова могут подтвердить два свидетеля. Странно, очень часто преступники не могут удержаться от похвальбы. Разумеется, Жаклин считала, что ей нечего опасаться. Так как Иона должна была умереть и, следовательно, не могла ее выдать, Жаклин обстоятельно поведала ей о своих преступлениях. Если бы она не описывала их так подробно, Тренту было бы нелегко оправдаться. Это возвращает меня к тому, с чего я начал. Скажите честно, когда стало ясно, что преступник один из них, кого именно вы подозревали?

Мисс Силвер посмотрела на него поверх последнего чулка из тех, что она вязала для Роджера — младшего сына Этель Бэркетт. Три пары для Джонни и три для Дерека были уже отправлены — завтра можно будет отослать еще три для Дерека и начать вязать что-нибудь для маленькой Джозефины.

— Я пыталась оставаться беспристрастной, — серьезно ответила мисс Силвер, — но в Жаклин Делони было нечто, неизменно приковывающее мое внимание. Первые впечатления всегда очень важны. Я получила их во время дознания по поводу смерти бедняжки Марго. Было ясно, что и мистер Трент и мисс Делони находятся под влиянием каких-то сильных эмоций. В случае с мистером Трентом, это было безусловное горе, судя по тому, что я слышала про его искреннюю привязанность к этой девочке. Мне много о нем рассказывала мисс Фолконер. Судя ее словам, мистер Трент был простым и добросердечным человеком, у меня тоже создалось такое мнение. Конечно, к отзывам мисс Фолконер нужно было относиться с известной осторожностью, но ведь не только она тепло отзывалась о мистере Тренте. Даже старый Хамфрис, уж на что ворчун, по-своему ему симпатизировал. Мои впечатления подтверждались все больше. Простодушие, доброта, отсутствие хитрости и изощренности — эти качества не слишком подходят для преступника.

Фрэнк заставил себя сдержать усмешку.

— А как насчет качеств Жаклин Делони?

В ответ на его легкомысленный тон мисс Силвер укоризненно покашляла.

— Во время дознания я имела возможность наблюдать за ней с достаточно близкого расстояния. Мне сразу показалось, что она явно играет на публику. Все это черное одеяние без единого светлого пятнышка, хотя обе леди, являющиеся членами семьи, были одеты без всякой нарочитости. Но драматизация, переигрывание необязательно означают виновность. Подобной слабостью грешат и вполне благонамеренные люди, хотя они, как правило, эгоистичны и слишком эмоциональны. Мисс Делони явно испытывала очень сильное чувство, которое трудно скрыть.

Конечно оно могло быть вызвано гибелью девочки, но у меня возникло впечатление, что она не подавлена горем.

Мне показалось, что ее переживания связаны скорее с мистером Трентом и порождены глубоко личной причиной.

Кроме того, я сразу поняла, что мисс Делони чего-то боится. Она тщательно следила за своим лицом, но лежащие на коленях руки были сжаты в кулаки, казалось, шов на перчатке вот-вот треснет. Когда ее спросили, ругали или наказывали Марго за скверные шутки, в ее глазах блеснули слезы, и она начала вроде бы с искренним волнением объяснять, что наказания в подобных случаях лишь вредны. Коронера раздражали эти отвлеченные замечания, но желаемый эффект был достигнут. Если и можно было обнаружить какие-то недочеты в обращении с девочкой, то разве только излишнюю снисходительность. Позже, когда мы выходили из зала, я смогла снова понаблюдать за мисс Делони. Она сжимала в руке носовой платок и внезапно поднесла его к губам. В этот момент она догадалась, что я за ней наблюдаю, и опустила взгляд, но все же недостаточно быстро. Чем больше я думала о том, что тогда выражали ее глаза, тем сильнее убеждалась, что это было торжество.

— Торжество? — задумчиво переспросил Фрэнк.

Мисс Силвер кивнула.

— Это было нечто большее, чем облегчение, хотя и облегчение выглядело бы подозрительно. Если бы она искренне любила бедную девочку, то испытывала бы только печаль, жалость и сочувствие Джеффри Тренту. Впрочем, облегчение можно было объяснить и тем, что тягостная процедура подошла к концу. Однако я ощущала, что тут говорит гораздо более сильное чувство. У меня еще не было ни малейших подозрений в убийстве, но я подумала, не вызвано ли это тайное торжество устранением какого-то препятствия. Мисс Джозефа Боуден поручила мне приехать сюда, поскольку очень беспокоилась о состоянии миссис Трент. Я не могла сообщить ей ничего утешительного. Бедняжка явно страдает болезненным пристрастием к наркотикам. Я тут же подумала, уж не супруг ли виновен в этой ее беде. Но я не могла поверить в его вину — особенно после того, как попытались осуществить запланированное преступление. Устранить собирались мисс Мьюр, это было для убийцы главным. Именно мисс Мьюр должны были столкнуть под автобус на рейдонском перекрестке, чтобы ее весьма солидное состояние досталось сестре. Только тогда миссис Трент могла бы составить завещание в пользу мужа. Если бы она умерла первой, ее состояние перешло бы к Ионе Мьюр. У мистера Трента нет детей, поэтому он не мог бы получить ни гроша, до тех пор пока жива его свояченица.