Дома у него все сверкало чистотой, а на еду было грех жаловаться, но после работы он почти каждый вечер отправлялся в трактир и тянул там свои две пинты пива почти до закрытия.

В начале десятого Фред Флэксмен посмотрел на часы, допил свое пиво, заявил, что ему пора уходить, и весело пожелал всем доброй ночи, после чего исчез во мраке. Не прошло и десяти минут, как Том Хамфрис что-то пробормотал себе под нос и последовал за ним. Оставшиеся отпустили пару шуточек и продолжили разговор.

Но домой Фред Флэксмен в тот вечер так и не вернулся. Миссис Флэксмен ждала его, изнемогая от гнева и ревности, которые в три часа ночи отступили перед растущей тревогой. Он никак не мог остаться у Нелли Хамфрис на всю ночь. Все знали, что ее отец к десяти возвращается домой, как только закрываются пивные. Даже если Том задержался в Рейдоне и пошел в «Розу» или «Герб садовников», к одиннадцати он все равно обязательно бы вернулся. А Нелли не осмелилась бы оставить мужчину в своей комнате, при отце-то. Хотя кто ее знает? Представления миссис Флэксмен о людях были исключительно черно-белыми. Есть хорошие женщины, и есть плохие, которые сбивают мужчин с их праведного пути, уводят их от жен и детей, транжирят их деньги. От таких особ всего можно ожидать: они — воплощение зла. Но хорошие женщины безоружны перед этими вертихвостками. Если они начнут упрекать мужей, те станут проводить еще больше времени с плохими женщинами. Она уже почти не сомневалась, что Нелли задержала Фреда в своем коттедже, не обращая внимания на отца, который небось храпит в соседней комнате и ни о чем не догадывается.

В четыре часа миссис Флэксмен, оставив незапертой заднюю дверь, поднялась к себе в спальню и легла. В половине седьмого ее разбудил будильник, но Фреда Флэксмена все еще не было.

В девять утра в парадную дверь позвонили. Открыв ее, Флорри увидела рослого полисмена. Она знала о нем больше, чем он о ней. Его звали Бен Сейлс, и он был новичком в Рейдоне. Все девушки заглядывались на него, когда он стоял на посту, и все до одной считали его писаным красавцем. Флорри гадала, с чем он пришел. Если он принес билеты на бал для сотрудников полиции, то, возможно, мистер Трент, как в прошлом году, отдаст их прислуге.

Проводив Сейлса в кабинет, она приветливо улыбнулась и пошла доложить хозяину, что его хочет видеть полисмен.

Джеффри грелся у камина в столовой, собираясь сесть за стол.

— Что ему понадобилось в такую рань? — недовольно Пробурчал он.

Флорри глядела на него широко открытыми глазами.

— О, сэр, может быть, это насчет бала для сотрудников полиции!

Продолжая хмуриться, Джеффри направился в кабинет.

Когда он закрыл за собой дверь, весьма рослый и красивый молодой человек встретил его вопросом:

— У вас есть дворецкий по имени Фредерик Флэксмен?

— Разумеется.

— Вам известно, что он не вернулся домой прошлой ночью?

— Нет! — резко отозвался Джеффри. — А по какой причине…

— Боюсь, сэр, вам следует приготовиться к худшему, — прервал его констебль Сейлс. — Сегодня утром этого человека нашли мертвым на пустоши за Маршем-лейн.

— Мертвым? Не может быть! Он никогда не жаловался на свое здоровье!

— Он умер не от того, что ему стало плохо, сэр. Хотя он и получил заряд дроби в голову и плечи, но причиной смерти стало ножевое ранение.

Когда об этом сообщили миссис Флэксмен, она даже не заплакала, а только долго сидела, глядя перед собой и думая о том, что Фред все время бегал за женщинами и добегался: одна из них довела его до гибели. Все яснее ясного: у Тома Хамфриса лопнуло терпение, и он расправился с наглецом, из-за которого его дочь стала притчей во языцех.

Тома арестовали прямо в садовом питомнике, где он работал. Миссис Ларкин, проживающая в соседнем коттедже, заявила, что накануне вечером, примерно в половине десятого, услышала чью-то ссору. Голоса были настолько громкими, что она вышла на крыльцо. Том Хамфрис ругался на чем свет стоит, Нелли плакала, а мистер Флэксмен, стоявший на дороге, пытался их успокоить.

«Ничего страшного не случилось, — говорил он. — Неужели человек не может заглянуть в ваш дом, чтобы немного поболтать?» «Нет, — ответил мистер Хамфрис. — Не в спальню к незамужней женщине! И не в мой дом!»

Миссис Ларкин охотно повторяла свое заявление всем и каждому.

— А потом мистер Хамфрис вошел в дом и выбежал оттуда с ружьем. «Убирайся, — крикнул, — не то угощу тебя дробью! А если снова поймаю тебя здесь, то схлопочешь кое-что похуже!» Мистер Флэксмен что-то ответил и повернулся, чтобы уйти. Я не разобрала, что он сказал, но слова его, должно быть, еще сильнее разозлили мистера Хамфриса, так как он выстрелил. Нелли завизжала, а мистер Хамфрис схватил ее за плечо, втолкнул в дом, потом вошел сам и запер дверь. Мистер Флэксмен остался стоять на дороге, весь дрожа и ругаясь. Но когда я окликнула его и спросила, не нужно ли чем помочь, он ответил, чтобы я не лезла не в свое дело. Мне это показалось крайне невежливым, поэтому я вернулась в дом, закрыла дверь и легла спать.

Весь Блик был, разумеется, взбудоражен новостями.

На следующий день ближе к вечеру старый Хамфрис пришел к мисс Фолконер, надев другие ботинки и облачившись в воскресный костюм. Стоя на полинявшем персидском ковре, он то и дело перекладывал старую фуражку из одной руки в другую.

— Я бы хотел с вами потолковать, мэм.

Мисс Силвер была воспитана, как истинная леди. Она с сожалением поднялась и стала складывать клубки в сумку. Но к ее величайшему удивлению, эта жертва не понадобилась. Старый Хамфрис мотнул головой в ее сторону и сказал:

— Леди может остаться — я не возражаю. Только всякие злодеи делают все тайно. Тем, кто ведет достойную жизнь, скрывать нечего.

— Садитесь, Хамфрис, — предложила мисс Фолконер.

— Благодарю вас, мэм, но я лучше постою. Моего Тома арестовали, и я пришел сказать, что это не он.

Мисс Силвер внимательно наблюдала за садовником. Он, несомненно, чувствовал ее внимание, так как чаще обращался к ней, чем к мисс Фолконер. Время от времени Хамфрис спохватывался и переводил взгляд на хозяйку коттеджа, но вскоре снова начинал посматривать на мисс Силвер.

— Это точно не он, — твердо повторил он. — Конечно Том осерчал, как и любой бы на его месте. Если бы какой-нибудь парень путался с моей дочкой, я бы задал ему трепку или угостил бы дробью, как Том. Но я бы нипочем не стал пырять его ножом. Дурак я, что ли, чтобы отправляться из-за этого типа на виселицу. Том тоже не дурак.

Конечно надо было раньше думать и получше воспитывать дочь. Попробовала бы какая из моих девочек так себя вести, я бы задал ей хорошую порку. Когда они были молодыми, я, бывало, в сердцах охаживал их ремнем. Вот что требовалось Нелли, и чего она никогда не получала!

«О!..» — вырвалось у мисс Фолконер. Мысль о том, что взрослую молодую женщину мог отстегать ремнем отец, была крайне шокирующей. Но сейчас был не самый походящий момент, чтобы это обсуждать.

— Миссис Ларкин видела, как ваш сын вошел в свой дом и закрыл за собой дверь, а Флэксмен зашагал по дороге, — заговорила мисс Силвер. — Ваш сын не последовал потом за ним?

— Нет, мэм. Он наконец-то задал Нелли хорошую трепку. Жаль, что не делал этого раньше.

Мисс Силвер задумалась. Мог ли Том Хамфрис, избив дочь, потом кинуться вдогонку за человеком, в которого выпустил заряд дроби? Флэксмен успел отойти от коттеджа Хамфрисов не более чем на сотню ярдов. Пустошь, где обнаружили его тело, находилась по другую сторону дороги. Если Флэксмен испытывал сильную боль, он мог сойти с дороги, не вполне понимая, что он делает. Если Том Хамфрис настиг его там с ножом в руке, весь кипя от злости, преступление было весьма вероятным.

— Флэксмен получил смертельную рану. Если ее нанес не ваш сын, то кто?

Старый Хамфрис понизил голос до еле слышного шепота.

— Некоторые знают слишком много, но не умеют держать язык за зубами и считают себя шибко умными.