Сисели еле слышно выговорила:

— Так вот почему он легко берет аккорды на пианино — у него феноменально гибкие пальцы.

— Вопрос в другом: могла ли эта гибкость произвести впечатление на Луизу Роджерз за несколько секунд? Нет, думаю, она видела Альберта. Отсутствие целого сустава бросается в глаза.

Сисели поднялась, поблагодарила Фрэнка и вышла из комнаты.

Помолчав, Фрэнк сказал:

— Дело безнадежно запуталось. Убийцей должен быть местный житель, поскольку ему известно о доме лесника и подвале, к тому же больше ни у кого не могло быть мотивов для убийства Мэри Стоукс. Наверняка убийца — один из троих мужчин, которые побывали в «Быке» вечером четвертого января. Значит, остается решить, кто именно — Альберт Каддл, Грант Хатауэй или Марк Харлоу.

Мисс Силвер кашлянула.

— А какого ты мнения о Марке Харлоу?

Фрэнк ответил ей пристальным взглядом.

— Ему ни до чего нет дела, пока ему не мешают писать музыку. Он пишет песенки для ревю, и отвратительные убийства выбивают его из колеи. Настоящая катастрофа. Даже будь он Бетховеном, Бахом и Брамсом в одном лице, я и то считал бы, что он преувеличивает. Мы помешали ему, когда он извлекал из пианино дикие звуки. Он не преминул выказать артистический темперамент, но быстро успокоился и согласился помочь нам. Но поскольку он из тех, кто никогда не знает, который час и не помнит, что делал вчера, мы почти ничего не добились. Видели бы вы шефа! Он побагровел, я боялся, что у него выскочат глаза, когда Харлоу запросто сказал, что не помнит, в какой кинотеатр ходил в пятницу восьмого или какой фильм смотрел. Харлоу объяснил, что часто вообще не смотрит на экран — просто сидит и думает о музыке. Старик потом допытывался у меня, в своем ли уме Харлоу. Пришлось объяснить, что это позерство. Так и вышло: когда ему намекнули насчет обвинений, он сразу вспомнил, что был в кинотеатре «Рекс» и даже припомнил подробности фильма и актрису с изумительными ногами. Наверное, вы не слышали о ней…

Мисс Силвер улыбнулась.

— Пердита Пейн?

Фрэнк расхохотался.

— Все-то вы знаете! Да, он снизошел до нас и вспомнил ноги Пердиты — они этого достойны.

Неожиданно мисс Силвер нахмурилась. Она согласилась, что упоминания о ногах достаточно и добавила:

— Кстати, я слышала сообщение в шестичасовом выпуске новостей.

Фрэнк выпрямился.

— Я как раз собирался сказать вам, что звонили из ледлингтонского кафе. Туда Луиза заезжала на ленч довольно поздно — в половине третьего — и спрашивала, как проехать в Лентон. Она была одна, и это опровергает теорию Смита о том, что с собой в Дипинг она привезла убийцу — к примеру, незадачливого Феррана.

— Каков этот мистер Ферран, Фрэнк?

— Вы хотите поддержать Смита? На мой взгляд, Ферран — безобидный малый, влюбленный в Луизу и убитый горем. Не думаю, что он замешан в преступлении.

— Да, пожалуй.

Она собиралась что-то добавить, но тут открылась дверь и в комнату вошла Сисели в пальто. Она поставила на пол чемодан. Брамбл спрыгнул с кресла, бросился к хозяйке и завертелся у ее ног. Небрежно погладив его, Сисели попросила:

— Когда вернутся родители, сообщите им, что я ушла домой.

— О, господи! — ахнула мисс Силвер.

Фрэнк поднялся.

— Сисели!

Ее лицо раскраснелось, глаза блестели.

— Ты же слышал: я ухожу домой.

После первой вспышки удивления Фрэнк снова стал прежним.

— А если они пожелают узнать почему? Моника наверняка спросит. Она превратится в разъяренную тигрицу, потерявшую детеныша.

Сисели топнула ногой.

— Просто скажи ей, что я ушла домой.

— Ты повторяешься. Может, лучше дождешься ее и все объяснишь сама?

Она медленно подошла к камину, наклонилась и подбросила полено в огонь.

— Вряд ли. Скандал мне ни к чему, — она выпрямилась и перевела взгляд на мисс Силвер. — Скажите маме. Это очень просто. Мы с Грантом поссорились — это касается только нас двоих. Если его подозревают в убийствах, я возвращаюсь. Ссору можно продолжить и потом. Но я не хочу, чтобы кто-нибудь решил, будто я считаю своего мужа убийцей.

Миссис Силвер продолжала вязать розовую кофточку.

Фрэнк Эбботт знал, что отговаривать Сисели бесполезно — она с детства была упряма. Но Моника не простит ему, если он будет сидеть, сложа руки. Фрэнк мысленно проклинал священника, его шахматы и дядю Реджа. Почему бы Монике самой не объясниться с дочерью?

— Сисели, Грант — один из трех подозреваемых. Не лучше ли тебе подождать?

Она смерила его решительным взглядом.

— Грант невиновен, — она повернулась к мисс Силвер. — Вы поможете нам?

— Дорогая…

— Фрэнк утверждает, что вы знаете все. Вы ведь профессиональный детектив, не так ли? Я хочу, чтобы вы взялись за это дело ради Гранта и меня.

Спицы на миг замерли. Мисс Силвер вскинула голову, Сисели отвела глаза.

— Дорогая, я не берусь за работу ради кого-нибудь. Я преследую только одну цель — найти истину.

— Этого я и хочу, — подхватила Сисели.

— Вы на редкость уверенны.

— Да.

— А если вы ошибаетесь? Если я возьмусь за дело, найду истину, а она окажется совсем не такой, как вы ожидали…

Румянец сошел с лица Сисели. Она смертельно побледнела.

— Ложь никому не принесет пользы. Мне нужна истина. Вы поможете мне?

— Да, — кивнула мисс Силвер.

Фрэнк Эбботт пронаблюдал в окно, как задние фары машины мигнули и исчезли в темноте, затем вернулся в гостиную.

— Мне надо подготовить для шефа краткое резюме, но прежде подыскать ему английское название. Достаточно с него и того, что Ферран — француз. Кстати, чем можно заменить слово «резюме»?

— Отчет, — подсказала мисс Силвер, и Фрэнк поблагодарил ее.

— Ладно, я иду в кабинет. Поговорите с Моникой сами.

Мисс Силвер с улыбкой заметила:

— Думаю, она будет довольна.

Фрэнк замер в дверях.

— Может быть, пока не знаю. Странно все вышло, правда? Но теперь волноваться уже поздно. Я не сумел остановить Сисели.

Он вышел.

Мисс Силвер вязала в полной тишине. После отъезда Сисели и Брамбла в доме воцарилось молчание. Старый спаниель, должно быть, потихоньку пробрался на кухню — поближе к запретным, но вкусным объедкам.

Часы уже пробили половину одиннадцатого, когда из холла донеслись звуки — хлопнула дверь, мужской голос произнес: «Не беспокойтесь, я ненадолго», — и в гостиную вошел Марк Харлоу с разлохмаченными ветром волосами и обеспокоенным лицом. За его спиной Рут пробормотала, что сейчас же сообщит сестре и миссис Мэйхью, как неожиданный гость ворвался в дом — по ее мнению, это неприлично.

Захлопнув дверь за собой, Марк Харлоу огляделся и спросил:

— А где Сисели?

В другое время мисс Силвер попеняла бы ему на отсутствие манер. Но на этот раз она сумела скрыть недовольство, слегка улыбнулась и предложила:

— Присаживайтесь, мистер Харлоу.

Сделав шаг к ней, Марк повторил вопрос:

— Где Сисели? Я хочу поговорить с ней.

Мисс Силвер вгляделась ему в лицо. Судя по всему, с Марком Харлоу случилась очередная вспышка артистического темперамента, о которых говорил Фрэнк. Спокойно и приветливо мисс Силвер ответила:

— Миссис Хатауэй уехала домой.

— Что?!

— Она вернулась в Дипсайд.

Известие заставило Марка напрочь забыть о хороших манерах. Он повторил тот же возглас, только громче и резче, и добавил:

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— Мистер Харлоу…

Взглядом и тоном ей удалось образумить его. Он даже извинился.

— Простите, но это какая-то ошибка. Она не собиралась в Дипсайд, особенно сейчас.

Мисс Силвер кашлянула.

— Почему вы так считаете, мистер Харлоу?

Он бросился в кресло, на котором недавно сидел Фрэнк.

— А что же Эбботт? Почему он не остановил Сисели? — разве вы не знаете, что Грант Хатауэй увяз по уши? Фрэнку Эбботту это прекрасно известно. Ей нельзя было возвращаться! Почему Эбботт не удержал ее?