Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Тейсману едва удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Возможно, Шумейт и вправду считала Комитет общественного спасения «демократическим» органом, но сам он никогда бы не додумался охарактеризовать этим словом банду убийц.

Сейчас, однако, привлекать внимание гражданки капитана к его соображениям по этому поводу явно не следовало.

– Единственным, до кого не удалось добраться предателям, оказался гражданин Секретарь Сен-Жюст, – продолжила Шумейт. На сей раз в ее голосе послышалась нотка удовлетворения: как-никак, гибели избежал ее шеф. – Видимо, бунтовщики недооценили качество его охраны. Битва была ожесточенной, почти девяносто процентов защитников гражданина Секретаря сложили головы, но они продержались до прибытия тяжело вооруженного десантно-штурмового батальона.

– Боже мой! – тихо пробормотал Ле Пик, но тут же встряхнулся. – А флот метрополии?

– По большей части оставался в стороне, – со злостью доложила гражданка капитан. – Два супердредноута, кажется, готовы были поддержать МакКвин, но гражданин коммодор Хелфт силами эскадры БГБ уничтожил их прежде, чем они успели поднять клинья. Это, – она хищно ощерилась – поубавило у прочих ублюдков желания помогать изменникам!

«И судя по всему, – с отвращением подумал Тейсман, – этот сукин сын уничтожил несколько десятков тысяч человек без малейшей необходимости. Даже если кто-то из них и имел желание поддержать МакКвин, их уже держали под прицелом. Достаточно было приказать им немедленно заглушить импеллеры. Конечно, при неподчинении он был бы обязан открыть огонь. Но ведь было совсем не так, не правда ли, гражданка Шумейт?»

– Однако обстановка в Новом Париже оставалась сложной, – угрюмо продолжила Шумейт. – Гражданин Председатель погиб, а МакКвин сохраняла контроль над Октагоном. На ее стороне выступили пять или шесть тысяч морских пехотинцев. Она и Букато управляли оборонительной системой и, хуже того, удерживали в заложниках с полдюжины членов Комитета. Мы попытались контратаковать, но оборонительная система Октагона отбросила нас прочь. А МакКвин беспрерывно выходила в эфир, обращаясь к находившимся в системе подразделениям флота и морской пехоты: она утверждала, будто начала действовать исключительно в целях самозащиты, упреждая намерение граждан Председателя Пьера и Секретаря Сен-Жюста арестовать и расстрелять ее и ее сторонников. И некоторые начали прислушиваться к этой гнусной клевете.

– И что же произошло? – спросил гражданин Ле Пик, когда гражданка капитан снова замолчала.

– То, что и должно было произойти, – ледяным тоном отчеканила Шумейт. – Гражданин Сен-Жюст выполнил свой долг до конца. МакКвин и Букато ухитрились заполучить контроль над защитной системой, но главная мера предосторожности, предпринятая гражданином Секретарем, так и осталась для предателей тайной. Когда стало ясно, что взять Октагон штурмом в ближайшее время не удастся, а промедление увеличивает опасность присоединения к мятежникам новых подразделений флота, он нажал кнопку.

– Кнопку? – ошеломленно переспросил Ле Пик. Гражданка капитан кивнула.

– Какую кнопку? – резко выкрикнул Деннис.

– Ту, что приводила в действие укрытую в цоколе Октагона килотонную боеголовку, – бесстрастно ответила Шумейт, и желудок Тейсмана скрутился в узел. – Весь комплекс Октагона и три башни по соседству были уничтожены до основания. МакКвин вместе со всеми изменниками погибла.

– А гражданское население? – не удержался Тейсман, лишь чудом умудрившись оставить этот вопрос только вопросом.

– Очень велики, – признала Шумейт. – Мы не могли эвакуировать население, ибо это послужило бы предупреждением изменникам, а их было необходимо остановить. По последним оценкам, число погибших граждан приближается к миллиону тремстам тысячам.

Деннис Ле Пик сглотнул. Потери оказались страшнее, чем даже при подавлении мятежа Уравнителей, но те были бунтовщиками, а эти люди – больше миллиона! – погибли лишь потому, что оказались рядом с обреченным зданием. А предупредить их означало насторожить МакКвин.

– А сколько уцелело членов Комитета? – услышал он словно со стороны свой хриплый голос, и гражданка Шумейт посмотрела на него с оттенком удивления.

– Прошу прощения, сэр, но мне казалось, что я выразилась достаточно ясно. Из числа членов Комитета в живых остался лишь гражданин Секретарь – то есть теперь уже гражданин Председатель – Сен-Жюст.[16]

* * *

Спустя несколько часов суровый майор Госбезопасности конвоировал Тейсмана и Ле Пика к самому охраняемому кабинету во всем Новом Париже. Он молчал, но смотрел на Тейсмана с нескрываемой ненавистью. Как, впрочем, и вся многочисленная, вооруженная до зубов охрана прибежища нового Председателя.

«Каждый из них, – иронически подумал Тейсман, – не колеблясь оторвал бы мне голову. Вообще-то, их можно понять. Флот устроил тут настоящую бойню, а ведь они понятия не имеют, к кому примкнул бы я, будучи здесь. И на чьей стороне я сейчас».

Открыв дверь, майор отступил в сторону, смерил Тейсмана мрачным, недоверчивым взглядом и чуть заметно кивнул Ле Пику. Оба вошли в кабинет. Навстречу им из-за стола поднялся невысокий человечек.

«Забавно, – подумалось адмиралу, – меня всегда удивляло, как мала ростом Рэнсом по сравнению с ее голографическими изображениями, но и гражданин новый Председатель, оказывается, нисколько не выше ее. Возможно, чрезмерные амбиции этих людей – следствие комплекса неполноценности, вызванного малым ростом?»

– Гражданин комиссар, гражданин адмирал, – усталым голосом приветствовал вошедших заметно осунувшийся Сен-Жюст.

Что-то новое проглядывало в его лице. Точнее, выглядел он так же, как прежде: маленький безобидный человечек… с натурой кобры.

– Прошу, – указал он жестом на пару кресел. – Присаживайтесь.

– Спасибо, сэр.

По предварительной договоренности Ле Пик взял основную часть переговоров на себя. Это не должно было выглядеть излишне демонстративно – как будто он прикрывает Тейсмана, – но обоим казалось разумным избегать любого намека на конфронтацию.

Посетители заняли кресла, Сен-Жюст устроился на краешке письменного стола.

«Прекрасно, – продолжал размышлять про себя Тейсман. – Этот малый, будучи заместителем министра безопасности, продал Законодателей Пьеру, помог ему уничтожить всю прежнюю власть, более десяти лет играл при Пьере вторую скрипку… и одним махом оказался не просто Председателем Комитета, но вообще Комитетом в полном составе. Для чего ему только и потребовалось, что взорвать вместе с МакКвин всех остальных коллег. Какая жертва! Как раз в духе этого хладнокровного маленького ублюдка!»

– Мы потрясены случившимся, сэр, – начал Ле Пик. – Конечно, слухи об амбициях МакКвин до нас доходили, но мы и представить не могли, что она предпримет нечто подобное!

– По правде, я и сам этого не ожидал, – сказал Сен-Жюст, как показалось Тейсману, искренне. – Конечно, я ей не доверял. Никогда не доверял. Но мы нуждались в ее способностях, и она действительно сумела переломить ход войны. Разумеется, учитывая ее растущую популярность, я принял определенные меры предосторожности, но ни у гражданина Пьера, ни у меня не было намерений предпринимать против нее какие-либо действия на основании одних лишь туманных догадок, касающихся ее пресловутых «амбиций». И все же она обрушилась на нас как снег на голову и, сознаюсь, едва не добилась успеха. На самом деле, если бы Роб не погиб, я вовсе не уверен, что смог бы…

Он махнул рукой, и Тейсман снова испытал удивление: в словах Сен-Жюста звучала искренняя печаль. Адмирал мог представить себе шефа БГБ обладателем множества разнообразных качеств, но никак не способности к дружбе и состраданию.

– Так или иначе, – продолжил Сен-Жюст после печальной паузы, – она нанесла удар, хотя что ее к этому подтолкнуло, мы уже не узнаем. Главное, она выступила, не успев подготовиться, и только благодаря этому я не разделил судьбу Роба. А так…

вернуться

16

События мятежа МакКвин отражены в повести Д.Вебера «Сошествие ночи» (Nightfall)

118
{"b":"29138","o":1}