Предположить, что люди, спровоцировавшие (если не создававшие) невиданный по масштабам и длительности экономический кризис, много лет искусственно поддерживающие режим стагнации (что легко подтверждается элементарным анализом управленческих решений в финансовой сфере), продолжающие передавать пакет за пакетом ключевых областей экономики в руки нерезидентов, проявившие безусловный корыстный интерес при подготовке практически всех, по существу антинародных, государственных актов последних двадцати лет, вдруг перекуются, образуются, превратятся в компетентных менеджеров и займутся созидательной работой на благо общества и государства, по меньшей мере, наивно. Время надежд на преобразования сверху, хотя бы в рамках здравого смысла, время компромиссов и толерантности прошло. Или — или, тенденции очевидны, предполагаемый исход — тоже.

Нищая страна с несколькими миллионами специалистов с высшим образованием, несмотря ни на что, продолжает по инерции интеллектуально конкурировать с прочими странами и народами, все более отодвигаясь при этом на обочину. Передовая мысль, продолжая фонтанировать без материального обеспечения и финансирования, далее все более будет отходить из естественно-научной сферы в гуманитарную. Лабораторное оборудование и материалы денег стоят! Подготовка хорошего инженера обходится в разы дороже социолога или менеджера. Философы, скорее всего, проявятся ярко, писатели— наверняка. Экономисты займутся лишь абстрактным моделированием, ангажированные социологи и экологи, пока будут платить, продолжат обслуживать все более вялую политическую жизнь. Политологи активнее станут врать, объяснять, изображая плюрализм, пока не кончатся деньги и для них. Психологи переживут бум востребованности: мутация общественного сознания, психология кризиса, предсказуемость поведения в преддверии…

Изобретатели радио, телевидения, авиации, космонавтики, создатели мирного атома, лазера, открыватели информационных потоков в живой материи на молекулярном уровне, приоткрывшие тайны происхождения жизни, или станут активнее уезжать в поисках точек применения своих талантов, или перетекать в области, не столь конкретно связанные с материальной базой научно-технического прогресса. А именно: математика, моделирование, системный анализ, программирование, базисные разработки в области когнитивных технологий, естественно-научные аспекты философии русского космизма и др., все далее углубляясь в область духовную. Не исключено при этом, что для удовлетворения духовных запросов нищающего общества, не теряющего, тем не менее, веру в возрождение, или по неявному заказу жирующей "элиты" для "широкого пользования" начнут предлагаться новые формы мистификации общественного сознания, граничащие с религиозными.

Изложение в популярно-доступном для массового потребителя виде основ философии русского космизма в обрамлении впечатляющих артефактов, например, вполне может оформиться со временем в форму религиозного учения, способного быстро завоевать популярность среди людей, в первую очередь, обездоленных, невостребованных и, одновременно технически продвинутых в рамках представлений современной планетарной цивилизации. На фоне масштабной духовной неудовлетворенности, возрастающего скептицизма по отношению к традиционным религиям, шансов на появление и завоевание в кратчайший период умов и сердец миллионов людей по всему земному шару, у предположительно возможной новой религии, претендующей на уровень мировой, будет также немало.

Будет жаль, если только к этому последнему духовному вкладу в интеллектуальную копилку человечества сведется роль угасающей русской цивилизации. Но угасание очевидно, очевиден уход с пути научно-технического прогресса. Надежды на духовное возрождение в землянках могут быть перечеркнуты практикой каннибализма. Нет никаких организационно-технических предпосылок возрождения! Нет ни одной позитивной организующей идеи, нет организаций, нет лидеров. И быть не может при нынешнем маразматическом обустройстве общества. Есть маловероятный и парадоксальный вариант: бунтующие и, вместе с тем, созидающие массы. Догонять уходящих скоро будет невозможно. Вряд ли кто бескорыстно возьмет на буксир. Станут добивать отставших или бросят агонизировать, покажет время.

Говоря о разворачивании метаистории в историю, профессор Б.А.Успенский утверждает: "Прошлое организуется как текст, прочитываемый в перспективе настоящего". И далее: "Поскольку прошлое недоступно созерцанию, вопрос о существовании прошлого — это, в сущности, вопрос веры: ведь вера есть не что иное, как "уверенность в невидимом" (Евр., 11:1). Это определение веры, данное Апостолом, в равной степени приложимо к восприятию истории и к религиозному восприятию иконы" (там же).

Основы современного западного, линейного понимания времени заложены еще в труде блаженного Августина "О Граде Божием" В ходе последующей секуляризации "отсечение" неотмирности Небесного Града с неизбежностью рождает бесконечное линейное движение к ускользающему будущему. Это путь Запада от Августина к Жаку Аттали (с его "взвесью" "новых кочевников").

Православие — прежде всего, как Евхаристический культ и богослужебный чин — в своем сакральном аспекте исходит из вне- и превременного бытия Сына Божия "Прежде всех век", то есть, даже и прежде всякой вечности — потому и время принципиально не может выстраиваться в линию: "Преже нежели был Авраам, Аз есмь" (Ин., 8:58). Настоящее время предшествует прошедшему. Это уже даже не циклическая картина времени, а сверхциклическая. "Преиначение" — остановка времени ("воды", "дракона"). Московский Царь на коне, по образу св. Георгия поражающий змия ("ездец") — также и образ укрощения древнего Хроноса-Сатурна.

Именно поэтому церковные реформы XVII века в России стали катастрофой. Целью искажения богослужебного чина была синхронизация истории Руси — Третьего Рима и Запада, "заката". Греческий текст Символа Православной веры о Царствии Божием буквально переводится как "нет и не будет конца" На Руси в древнем прочтении эти слова произносились — и сегодня произносятся старообрядцами и единоверцами — как "Егоже Царствию несть конца". В ходе реформы "несть конца" было заменено на "не будет". Сакральное измерение времени открылось в неопределенно-будущее состояние", в точности, как в Римо-католицизме; "волк духовный" выпущен на свободу. Россия необратимо стала частью "глобального мира". Именно поэтому радикальные версии старообрядчества — "нетовцы", "бегуны" — утверждали, что "Церковь ушла на небо". Все, однако, обстоит гораздо сложнее. Раскол был попущен именно для того, чтобы завершить линейную историю — "времени больше не будет", как сказано в Апокалипсисе. Как никонианство, так и католицизм действуют в истории, в то время как Древлеправославие "исходит" из нее, сохраняя вне- и сверхисторические смыслы подлинного Православия на самый конец, как переход по ту сторону истории..

Это вовсе не означает, что старообрядцы были во всем и полностью правы. Сохранение самих Церковных таинств и Царского (Императорского) чина все же означало, что полного разрыва со Святой Русью не произошло. Кроме того, Император Павел учреждает Единоверие — старообрядчество внутри господствующей Церкви. Те старообрядческие согласия, которые отказывались молиться за Царя и тем самым превращались в "малый народ", становились еще более неправы, чем никониане. Перед нами — "круг". Центр — Древлее Православие, прежде всего Единоверие, пребывавшее таковым невидимо. "Старый обряд" — задание на будущее, точнее, на вечное. Греко-Российская Церковь и "дальняя периферия" (в сакральном смысле) — Римо-католицизм, "обращены к истории и в историю" — а, следовательно, и призваны ее окончить. Их удел — Рим, Константинополь, Иерусалим. И "тупиковые вопросы" Христианской истории, прежде всего, "еврейский вопрос".