Совместная жизнь двух стариков началась миром и дружбой. Елена и Вадим, возвратившиеся к тому времени из длительной командировки, часто навещали их, приносили на дни рождения и юбилейные даты небольшие подарки. Встречали старики гостей доброжелательно и сердечно. Павел Сергеевич сам выпивал мало и редко, но бутылочку в шкафчике, про запас держал постоянно. А вдруг кто-нибудь из детей придет, без угощения будет неудобно. Две сквозные пулевые раны в его теле, часто напоминали о себе, особенно к непогоде. Годы и раны сделали свое дело. Организм устал. На семьдесят восьмом году он серьезно заболел и вскоре умер.

Осталась Вера Максимовна хозяйкой в своей однокомнатной квартире. Провела небольшой ремонт. Освежила. Курил много покойный. В комнате стало чисто и уютно, только бы жить. Но тут и сама начала прихварывать. За свои семьдесят девять лет она ни разу не обращалась за врачебной помощью, даже медицинской карточки не имела. Только вот глаза стали часто побаливать. Ломота открылась где-то внутри головы. Жаловалась дочери, а к врачам идти не хотела. Дочь вызвала врача на дом. Назначили лечение. Предложили операцию глаз. Не согласилась. А зрение все ухудшалось. Она уже стала узнавать только по голосу. Начала натыкаться на углы и простенки.

И тут появился младший ее сын с женой Варей. Втайне от остальных родных они начали уговаривать мать, чтобы она прописала их старшую дочь Юлю, т.е. произвела родственный обмен квартиры.

Мать сначала не соглашалась, опасалась подвоха, но под напором снохи и обещания сына взять ее к себе, она согласилась с условием, что будет жить до смерти в своей квартире. И обмен оформили. Мать прописали у сына, а в ее квартире прописали Юлю. Внучка стала законной хозяйкой однокомнатной квартиры и тут же начала закупать для будущей семьи новую мебель, завозить к бабушке. Сначала телевизор, потом холодильник.

Когда дело дошло до кровати, Вера Максимовна забеспокоилась и завозить не разрешила. Тут же появился ее сын и устроил скандал.

Слух дошел до Елены, и она вечером убежала к матери. Та все ей рассказала, не скрывая ничего, но было уже поздно. Тогда они решили собрать семейный совет, на который должны были придти все с мужьями и с женами. К назначенному часу в воскресенье жены пришли, а братья с интервалом в целый час появились оба в дымину пьяные. Конечно разговора никакого не получилось. Старший сын, который выжил свою мать из ее квартиры, голос не повышал, зато младший начал требовать от матери, чтобы она немедленно шла к нему жить и освободила квартиру, т. к. скоро намечается Юлина свадьба.

Полуслепую мать повели к себе на квартиру, захватив кое-что из постельного белья. Не прошло и недели, как Вера Максимовна опять появилась в своей квартире. Дочь забеспокоилась и пошла к ней. Оказалось, в незнакомой квартире полуслепая женщина передвигаться не может. Задела вазу на столе, та упала и разбилась. В ванной уронила ведро с замоченным бельем, вода выплеснулась до кухни. Рассыпала стиральный порошок в прихожей. Сноха схватилась за голову и повела наступление на свекровь. Дошло до кровной обиды и рукоприкладства. «Господи! Где же справедливость?» — спрашивала она Бога, молясь ночью в своем уголке. Но ответа не было. Утром решила бежать, как только супруги уйдут на работу. С помощью соседей она добралась до своей квартиры.

Когда дочь навестила ее, она лежала в постели в забытьи и плохо соображала, кто к ней пришел.

Врач, вызванный на квартиру, предупредил, что одну ее оставлять ни в коем случае нельзя. Вечером пришли сын с женой и заявили: «Если не хочешь жить у нас, то мы будем ухаживать за тобой здесь, будем носить ежедневно еду, но пенсию ты должна отдавать нам, у нас лишних денег нет». И мать опять согласилась. Первое время они носили еду ей каждый день, потом через день. Ключи от квартиры забрали, а ее без присмотра и под замком оставляли одну. Слез она пролила море. «Боже! За что ты мне послал такую кару от моих же детей? Господи, помоги!» — просила она. Сноха, принеся еду, уже присматривала, что достанется ей, а что отдать другим. Украдкой от свекрови она унесла обручальное золотое кольцо, пуховый платок, новое постельное белье, швейную машинку.

Запертая в своей собственной квартире, Вера Максимовна не находила себе места. Перепутала день и ночь. Поздно вечером соседи слышали у нее громко говорящее радио. Ночью, после двенадцати, слышны были звуки передвигаемой мебели. В ту злополучную субботу она с утра начала стучать в дверь и просить, чтобы ее выпустили. Пока соседи бегали за сыном, пока он собрался, прошло больше часа. А когда они пришли с женой, увидели много людей, собравшихся у подъезда. Все что-то обсуждали и показывали руками на балкон четвертого этажа. Подойдя ближе, они увидели свою мать, лежащую в газоне под балконом ее квартиры. Она еще была жива и тихо стонала. Зайдя в квартиру, они обнаружили открытую дверь на балкон и приставленный к перилам стул.

«Скорая помощь», не завозя в больницу, увезла ее прямо в морг. На следующий день получили заключение

Повреждение черепа, излом позвоночника и кровоизлияние в брюшной полости.

Так Вера Максимовна выразила, наконец, свой протест против зла и насилия. Вот и все. А имущество, оставшееся после нее, подлежит разделу на троих. Но Семен с женой поздно вечером перевезли к себе на квартиру холодильник и телевизор, принадлежащий матери. «Это мы взяли за уход за матерью!» — позже заявит он. Когда Елена стала уговаривать братьев, по-хорошему разделить оставшееся имущество, они ей ничего конкретного не сказали. А неделей позже пригласили на квартиру матери, указали на три груды барахла и сказали: «Бери любую».

Елена, конечно, возмутилась. Кому, как ни дочери, известно, что было у матери. И она потребовала выложить все вещи, подлежащие разделу. Но Семен с Варей были неумолимы. И только когда Вадим припугнул их статьей, которая гласит: о тюремном заключении до трех лет, за невыполнение обязанностей попечителя над опекаемым, Семен испугался и отдал телевизор сестре, а холодильник брату. От остального имущества все отказались в пользу родных покойного Павла Сергеевича.

Но почему бы не решать все такие семейные вопросы полюбовно, по-родственному? Так нет. Бес алчности мутил людям разум во все времена. А дружба, ранее существовавшая между братьями и сестрой, пропала и, наверно, не возобновится.

Она на коленях склонилась над могилкой своего последнего сынка Митеньки. Слез не было, да и откуда им взяться? Сухонький старческий организм уже не способен был выделять их, одни рыдания. В своем черном старомодном салопе и в черном полушалке она напоминала кусочек бесформенной черной земли, случайно оказавшейся на зеленом травяном покрове. Привез ее на рейсовом автобусе на пригородное кладбище, по ее же просьбе, сосед Николай Иванович. Ей и раньше хотелось тут побывать — уже три года, как схоронили младшего, но одна не решалась. Расстояние-то не близкое, а оказии не было. Здоровье тоже не позволяло, через год уже восемьдесят стукнет.

И плакала она не столько о сыне, сколько от обиды на злых людей. Как могли они осквернить могилу сына, украли мраморный памятник, на который она потратила четыре своих пенсии. Долго ходили они среди могил, разыскивая могилу с мраморным памятником, но на этом месте были все какие-то железные и деревянные. И только, всмотревшись внимательно в надписи на памятниках, Николай Иванович нашел нужную фамилию, написанную на дощечке, приколоченной к старому, деревянному кресту. Узнать, кто мог совершить такое злодеяние, было не под силу, да и время не позволяло, солнце перевалило уже за полдень. Потихоньку пошли к остановке.

Ожидая автобуса, баба Дуня поведала своему доброму соседу историю всей своей многострадальной жизни. …

Родителей она не помнит. Жила до замужества у родственников и работала на них. Выдали за муж за деревенского парня. Так бы и жили, но началась война. Муж вскоре был взят прямо на фронт, да и сгинул там, не повоевав почти ничего. И осталась Евдокия одна с четырьмя, правда, взросленькими, ребятишками: три сына и дочка. Дети ходили в школу, а она пошла работать в колхоз дояркой да тридцать лет и отработала до самой пенсии. От постоянной сырости и грязи на ферме, от бессонных ночей во время отела коров, от непомерной физической работы отнимались и руки, и ноги, болела голова, ныло все тело. Надо ведь натаскать восьми коровам корма, воды. Убрать навоз, подстелить соломы, почистить хлев, подоить, вымыть посуду и фляги.