На окраине города над дорогой нас встречает приветливый знак «Счастливого пути!». Тут и начинаются наши неприятности.
Нас заворачивают назад у таможенного барьера и посылают по пыльной дороге в пригород Порт-Саида. Прибыв по названному адресу, мы обнаруживаем там еще одну таможню, но предназначенную только для автобусов. И как только наш микроавтобус подкатывает к ней, нас плотным кольцом окружают торговцы, размахивающие шоколадками, солнечными очками, кофейными чашками, бритвенными лезвиями, макияжем, часами и даже пластмассовыми погремушками. Мы сидим в нем и ждем. Температура подбирается к 100°F (37,8°C). Наконец нас впускают во двор и после некоторых колебаний просят выгрузить все наше снаряжение для осмотра. Романи изо всех сил старается уговорить дежурного офицера, доказывает ему, что вчера нас уже проверяли целых семь часов и что у него есть доказывающая это бумага. По прошествии часа нам позволено убрать все в автобус и отбыть из таможни. Мы выкатываем на дорогу.
Египет не предлагает постепенной акклиматизации в Африке, какого бы то ни было удобного межкультурного перехода. Странные качества происходящего обнаруживаются на берегу и не заканчиваются на нем.
Какое-то время мы избегаем загруженного шоссе до Исмаилии и едем по боковой дороге, проходящей вдоль канала. На ней спокойно и тихо. Проезжаем мимо железнодорожной станции, по которой поезда как будто не ходят, мимо узкого бокового канала, именуемого Сладководным, в который то и дело ныряют зимородки… бабочки перепархивают в тростниках… Вокруг стоит полная тишина, нарушаемая только ветром, заставляющим их шуршать и переговариваться. Даже когда по каналу проплывает направляющийся на север караван судов, их массивные, общим весом в сотни тысяч тонн, туши проходят мимо нас почти без шума.
Меркнет день, а мы все тянемся на юг, проезжая через расположенные возле канала деревни, мимо маленьких ребятишек, управляющих осликами на головокружительных скоростях, мимо трудящихся на водах и измазанных нильским илом доморощенных паромов, мимо продавцов апельсинов на обочинах дорог. В Исмаилии мы поворачиваем на запад, перед нами последние 75 миль по Восточной пустыне, отделяющие нас от Каира. Вырвавшись из таможен Порт-Саида, мы воспряли духом и к тому же теперь получаем дополнительное вознаграждение в виде потрясающего своей красотой пустынного заката. После заката солнца на небе остается густое персикового цвета свечение. Затухая, оно набирает красочности и превращается в золотисто-красное сияние, похожее на угольки угасающего костра.
Знаменитейшая мечеть ибн Тулуна в Каире. Это самая старая мечеть в городе. Она сохранила свой первоначальный облик, восходящий к середине IX в.
Каир сделался еще более громадным и манящим… Уже давно вечер, но все улицы и переулки забиты машинами, частью стоящими в пробках. Египетские представления о вождении крайне просты: все, кто кроме вас выехал на улицу, стараются помешать вам. Остается только воззвать к тому Богу, который вам наиболее близок, и покрепче держаться.
День 55: Из Каира в Луксор
Каир, постаравшийся устроиться точно на 31-м градусе восточной долготы, является единственным пунктом моего нового путешествия от полюса к полюсу, пересекающимся с маршрутом «80 дней». На сей раз мы остаемся на полтора дня, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Не то чтобы все, что находится за пределами моего гостиничного номера, можно назвать располагающим к отдыху, но для всякого, кто в состоянии выдержать требующийся темп, Каир является городом скрытых удовольствий. Прежде чем отправиться на вокзал, я гуляю возле моста через Нил и долго гляжу на реку, с которой наши судьбы будут неразрывно связаны в предстоящие дни и недели.
В конце дня увязаем в пробке по пути к вокзалу Рамзее. На оживленных перекрестках все едут на красный свет до тех пор, пока не приходится остановиться, что и происходит, когда светофор переключается на зеленый. Никто не может сдвинуться, пока свет снова не станет красным.
Аль-Азхар, «Светозарнейшая Соборная мечеть» Каира, построенная в X в., одновременно является старейшим исламским университетом
На вокзале все объявления и указатели делаются только на арабском языке, и мне приходится расспрашивать, откуда отходит поезд на Луксор. С трудом выясняю, что он отходит в 19:30 от десятой платформы.
Спальные вагоны нашего поезда эксплуатирует компания Wagons-Lits; современные и хорошо оборудованные, они снабжены кондиционерами, коврами, полотенцами, вешалками и венецианскими шторами. Мне приносят на блюде авиационную трапезу, и, пока проводник Джозеф стелит мне постель, я отправляюсь в бар. Я уже слышал о том, насколько скверно Война в Заливе отразилась на египетском туризме, и вид одного бармена как бы подтверждает, что нормальный порядок вещей еще не восстановился. В баре только пара английских молодоженов, Энди и Бриджит, совершающая свадебное путешествие. Мы выпиваем вместе, а потом я желаю молодым людям bon voyage, и они спрашивают у меня о том, куда я направлюсь после Луксора.
Я киваю и стараюсь самым непринужденным образом произнести:
— На Южный полюс.
И не впервые замечаю, насколько убийственно действуют эти слова на собеседников.
День 56: Луксор
Моя койка в вагоне вполне удобна, однако поезд мотает неимоверно. Последние два часа перед Луксором в поезд как будто вселились бесы, и Джозефу не приходится громко стучать в мою дверь: я давно не сплю и только стараюсь всеми силами удержаться на своем ложе.
— Уже 4:45, — объявляет он, опуская на столик поднос с неопределенного вида предметами в полиэтиленовой обертке, — приятного завтрака, сэр.
В 5:35 поезд останавливается в Луксоре, известном грекам под именем Фив, в 420 милях к югу от Каира, но еще в Верхнем Египте. Не могу справиться с волнением, ведь я здесь впервые в жизни. Бэзил, никогда еще не бывавший в Африке, находится в неописуемом восторге.
Галерея мечети Аль-Хакима
Фатимидские укрепления, построенные в XI в. Ворота Баб аль-Наср
Вокзал Луксора оформлен монументально и со вкусом, высокие колонны, позолоченные украшения на дверях, орлиные головы и иероглифические панно каким-то образом соединяют электростанции и железные дороги с древней историей. Материализующиеся из предрассветной мглы фигуры предлагают нам проехаться на такси. В Египте на своих двоих долго ходить не приходится.
Следующим этапом нашего путешествия является круиз по Нилу. Пока мы едем вдоль реки, разыскивая ждущий нас корабль по имени «Исида», я вижу сомкнутые ряды пузатых четырехпалубных кораблей, должно быть около сотни, выстроившихся у берега и ожидающих возвращения туристов.
По Луксору меня водит высокий и стройный, худой как щепка аристократ своего дела, которого зовут Тадором, однако он просит называть его Питером… Я предпочел бы называть его Тадором, однако, судя по внешности, он не принадлежит к числу людей, с которыми можно спорить. Питер облачен в белую джеллабу с капюшоном и носит при себе чаплинскую трость, которую нередко кладет себе на плечи. Ему восемьдесят три года, и четырнадцатилетним мальчишкой он был свидетелем того, как археолог Говард Картер впервые распахнул дверь гробницы Тутанхамона.
Питер перевозит меня через Нил на пароме к скоплению сырцовых хижин, находящихся на западном берегу, напротив города. Мы проезжаем мимо полей, засаженных сахарным тростником вдоль ирригационного канала, постройка которого была профинансирована русскими в 1960 г. Зелень заканчивается как-то сразу, после того как мы поднимаемся по извилистой дороге в голую, усыпанную гравием пустыню. И тут мы въезжаем в Долину царей, похожую на гигантскую каменоломню, загроможденную выбеленным солнечными лучами битым камнем. Мы оставляем автобус и идем к гробницам под сухим и обжигающим жаром. На этом просторном некрополе были похоронены останки шестидесяти двух фараонов Нового царства, правивших в Фивах 3000–3500 лет назад. Кладбище это было открыто — «заново открыто», поправляет меня Питер, — в 1892 г. Найдено было только сорок могил, и все они, кроме одной, были опустошены грабителями. Вот почему открытие Говардом Картером погребальной камеры Тутанхамона имело такое большое значение. Гробница Тутанхамона располагалась ниже по склону, чем гробница другого, правившего позже фараона (Рамзеса VI), и мусор, оставленный строителями, помог укрыть ее вход. В 1922 г. Питер увидел следом за Картером сокровищницу Тутанхамона точно такой, какой она была запечатана в гробнице 3300 лет назад.
