Он осекся, поняв, что зарапортовался. Это была стандартная формула, дурацкая мантра любого отца. Но Драко просиял.

— Вот именно. Невозможное. Немыслимое.

— К чему ты клонишь? — прямой вопрос. Не из тех он был, этот Поттер, кто ходит вокруг да около.

— Невозможное. Я не знал, где искать, как искать, ЧТО искать.

Драко прошелся вдоль книжных полок. Показал на корешки:

— Здесь ничего нет. Волшебникам не страшны эти болезни, ты знаешь… нет, не знаешь, подожди. Дай договорить. Я много прочел и говорил, наверное, со всеми лекарями волшебного мира. Это кровоизлияние в мозг… Оно невозможно. Оно… нет таких волшебников, кто умер бы от него — мы не так устроены, что-то есть в магии, что не позволит нам умирать от инсульта. Инсульт, — повторил он терпеливо, точно Поттер не был полукровкой, — инсульт, это болезнь магглов. Кровь заливает мозг, человек… маггл мертв.

— Я знаю, — тихо, участливо.

— Нет, не знаешь. Вот почему не лечат. Нет таких зелий, лекарств. Есть, есть, — он перебивал сам себя, — есть, я знаю. Они мне говорили. Но они не помогают. Тогда… этот Переску из Трансильвании, он первым мне сказал. Если не помогло с первого раза, то не поможет уже никогда. «Твой мальчик или встанет здоровым, или нет такого лекарства во всем мире…» Нет, он не помог. Я прогнал его.

Поттер слушал, приоткрыв рот. Драко сам себе противоречил, это было плохо… Он глубоко вдохнул и решил начать сначала.

— Есть лекарство, но так давно никто из нас не болел и не умирал от этого, что о нем почти забыли. Но оно есть, и оно должно было помочь. Переску привез его. Мы ополовинили наше состояние, отец дал согласие… Мерлин мой, ты не знаешь, сколько это стоило. Но не помогло.

Драко остановился напротив него и смотрел, широко раскрыв глаза, борясь с этим сбитым дыханием.

— Понимаешь ты? Не помогло.

— Я помню Переску, — сказал Поттер. — Он, кажется, вернулся туда, к себе?..

— И даже денег не взял. Кодекс чести, и все остальное. Я стал уважать его после этого, хотя ненавидел. Я помчался за ним, аппарировал в одной рубашке. Попал в снег, чуть не заблудился на этом чертовом перевале… неважно. Ты слушаешь?

— Да, — быстро сказал Поттер. — Да, Драко. Я слушаю, но…

— Теперь слушай. Теперь. Я был у него в замке, мокрый, весь… весь мокрый от снега. Кажется, плакал, чуть не ползал на коленях. Ты помнишь Лорда? О, еще бы тебе не помнить.

— Помню… Драко, послушай…

— Нет, ты послушай. Это было, когда я до конца их всех понял — тех, кто приползал к Лорду. Нет, не всех. Но тех, кто видел в нем надежду. На бессмертие, ты понимаешь? На избавление от этого всего, от болезни, горести, смерти, в конце-то концов. Я был мальчишка, дурак, откуда мне было знать, зачем люди к нему идут? За этим идут. И на коленях ползают. И плачут, и унижаются так, что не дай тебе Мерлин когда-нибудь видеть.

— За властью шли, — негромко заметил Поттер. — И я видел.

Драко рассмеялся.

— Я был дурак, а ты и остался. Бессмертие, или, лучше сказать, победа над смертью — вот чем он их завлекал. Многих. Многих, не всех.

— Смерть победить нельзя, — неловко дернувшись, сказал Поттер. — И ты это тоже знаешь.

— Пафос. Пафос и дурость. Кто уже умер, те… да, нельзя, — Драко вдруг сорвался, и наплевал на это, забыв обо всем. — А те, кто между жизнью и смертью, те ищут. И вот так ползают, как я полз. Ищут надежду. Я искал. И нашел, — закончил он торжествующе.

— Кристоф Переску, — медленно и осторожно, как идущий по тонкому льду, сказал Поттер, — не Темный Лорд. И близко от него не был.

— Да, и тем не менее. Он мудр, он силен. Он рассказал мне о том, как душа, заключенная в измученное тело, уходит…

Драко осекся.

— Уходит, и? — совершенно хладнокровно переспросил Поттер.

— Уходит в какую-то страну. Больше он не сказал ничего… ничего конкретного, ничего понятного. Но такая страна есть. И есть ход из нее. Обратно. Сюда. К нам.

Драко помахал руками, обводя кабинет, но он показывал на мир, на Малфой Мэнор и все вокруг, на снег, на небо, на платаны и аллеи.

— Есть страна, о которой мы просто не знаем. Замирье, так он ее называл. Но называют по-разному. Это тоже неважно. Это просто слова. Мне нужны были факты.

Он уселся за стол и отомкнул заклинанием верхний ящик. Когда вынимал свои секретные бумаги, руки его слегка тряслись.

— Я стал искать. Книги, книги, в них все по-разному, и мало что понятно… Есть ходы, тайные лазейки, кроличьи норы, странные места…

Он поднял взгляд и натолкнулся на сочувственную, легкую улыбку. Но зеленые глаза — такие яркие в искусственном свете кабинета — не смеялись.

— Это забавно? То, что я искал? То, что я говорю?

— Нет, — сказал Поттер, положив обе руки на стол и придвигаясь к нему, — я только хочу сказать. Драко. Ты не в себе, ты… это понятно, это так понятно, что я плакать хочу, не смеяться. Твой сын…

Драко властно поднял руку.

— Скорпиус жив. Это — главное. Наклонись к нему, и почувствуешь дыхание. Он жив.

— Это зелья… зелья держат его живым. Позволяют ему дышать, его сердцу — биться, но…

— Ты прав, — великодушно отозвался Драко. Он даже улыбнулся. — Ты прав совершенно, Поттер. Все зелья мира на страже его тела, и ни одно не может вернуть сюда его душу. Потому… потому-то всего-навсего, что ее тут нет. Она в другом мире, за невидимой нам стеной. Но мы должны найти ход в этот мир, найти карты, компас… и вернуть ее оттуда.

Вот что я искал. Наконец до тебя доходит. Это хорошо.

Поттер открыл рот, подумал и закрыл.

За стеклышками очков Драко видел вопросы — в этих красивых глазах, честных и бесстрашных. Вопросы дурацкие, странные. «Карты? Компас?»

Но ему стало легче.

— Вот первое, что я нашел. Будешь смеяться, но нашел прямо у себя под носом. В коробке с книгами. В коробке в его комнате. Прямо тут, все это время оно было тут, а я погнался за Переску, как последний идиот.

Драко положил на середину стола тонкую книжицу. Поттер глянул мельком и тут же поднял взгляд.

— Это детская книжка.

— И более того — раскраска, — со смешком согласился Драко. Он был страшно доволен собой. — Прочти название.

— «Страна Потерянных Снов». Все с большой буквы. Мерлин и Моргана, что за бред?

Драко открыл обложку. Кое-как намалеванная ленивым художником карта была отпечатана на первом листе.

— Вот и карта, Поттер. Вот же она, смотри.

Он ткнул пальцем в желтые, зеленые, серые, красные пятна.

— Страна Потерянных Снов. Страна, куда, если верить книге, отправляются потерянные души, и особенно души потерянных детей. Тех, кто не слушал родителей, плохо умывался, таскал сладости до обеда… Словом, действительно бред.

Драко хихикнул.

— Но здесь карта. Посмотри: страна делится на четыре королевства. Страна Полудня, Вечерняя страна, Княжество Полночи и Берег Рассвета. Здесь есть все: реки, пустоши, леса… море. Мосты, границы, дороги. Все пути. ЗАЧЕМ, по-твоему, в детской книжонке такая подробная карта, черт возьми?!

— Драко, — воскликнул Поттер, не выдержав, — это чушь, это совершенно… Ты…

— Теперь самое интересное, очкарик. Вот это, — Драко потряс у него перед носом листом, — копия пергамента, который дал мне Переску. Некто Ксений Премудрый оставил рукопись, в ней подробно описал остров, на который атланты уходили, когда чувствовали себя слишком могущественными для этого мира. Уходили умирать, если угодно, если только атлантов можно назвать смертными. Но они нашли себе другое место, где их души могли существовать без тел, без болезней, без боли вообще. Они засыпали и не просыпались, потому что их сознание… разум, он уходил далеко. Они назвали это место Сомния — остров сна. Посмотри, что здесь написано.

Драко забрал лист у Поттера и принялся читать:

«Сомния делится на четыре части по количеству ушедших племен. Некоторые избрали своим местом страну Полдень, другие ушли в Полночные берега, а иные, кто не хотел выбирать вечный свет или вечное бессветье, предпочли основать два княжества — Утра и Заката. Доживая на Сомнии, ушедшие не могли вернуть себе тело, а потому постепенно пути туда были забыты, оставшиеся же в Атлантиде не пожелали последовать за ними.