— Ты знал? — негромко.

— О чем? — возмутился Гарри. — О чем я мог знать? Конечно, нет… и подумать не мог… и кто бы мог?

— Ты, — просто ответил Драко. — Ты мог. Не я. Я слишком боялся.

А ты бесстрашен, подумал он.

Ты, из всех, кто мне встретился, только ты мог осмелиться.

Застучали по цветному полу чьи-то быстрые, мелкие шаги. Шаги превратились в бег. Драко дернул головой, выпрямившись.

Мальчик остановился в ярде от него. Нос его сморщился. И вдруг потекли слезы, чистые и крупные.

— Папа.

Он проглотил последние звуки, они потерялись в плаче.

Драко шагнул, обнял Скорпиуса и прижался щекой к мягким светлым волосам. Он вдохнул запах — садов, где зреют сладкие яблоки, диких далеких лугов, ромашки и зверобоя.

Руки сына обвили талию Драко, пальцы вцепились в куртку требовательно и сердито.

— Папочка. Ты нашел меня. Ты за мной… за мной… при… шел…

— Тише, — Драко коснулся губами его лба. — Ш-ш-ш. Я искал тебя и нашел.

— Я гово… рил. Я гово… рил.

Скорпиус начал задыхаться и заикаться. Драко сжал ладонями его лицо, наклонился, вытирая слезы большими пальцами. Под его касаниями кожа на щеках у Скорпиуса казалась ужасно, непозволительно нежной, тонкой и гладкой.

— Тихо, ну что же ты? Ведь все закончилось, — Драко поцеловал его в обе щеки. — Великолепные Негодяи не плачут, — шепнул он на ухо.

— А ты, — захлебываясь и смеясь, содрогаясь от рыданий, выдавил Скорпиус. Он цеплялся за Драко, словно обезьянка. — Ты тоже! Ты плак… са! Папа! Ты плакса.

Драко, улыбаясь, качнул головой.

— Мне можно. Я старый.

— Ты не старый, ты старший, — серьезно сказал Скорпиус. — Ты все-таки пришел? Ты не снишься мне, папа?

— Я пришел, и я… не снюсь. Посмотри на меня. Я изменился в пути, а значит, все это не обман. Разве такого отца помнишь?

Скорпиус, шмыгая носом, задрав голову, оглядел его лицо и плечи.

— Ты такой же, как я помню.

— И ты, — сказал Драко, прижимая его к себе и сдавливая маленькие плечи в каком-то горячем, неконтролируемом, порыве. — И ты такой же, как помню я. Я больше тебя не оставлю. Никогда. Запомни: никогда.

Скорпиус кивал, яростно смаргивая слезы.

— Ты больше не уйдешь. Отсюда. Нет. От меня. Никогда. Всегда будешь, правда?

— Правда.

— А я говорил…

За спиной у Драко раздался тихий, деликатный кашель.

Скорпиус отодвинулся. Лицо его напряглось, словно от боли.

В следующий миг он выпрямил спину. Глаза стали далекими, дорожки от слез высыхали на равнодушном лице.

— Ну… привет, Скорпиус Гиперион, — сказал Гарри, улыбаясь.

Мальчик смерил его быстрым взглядом.

— Ты отец Ала и Лили Луны.

— А также Джейми Поттера.

— Почему ты пришел в Золотой Дворец?

Гарри растерянно посмотрел на Драко, потом пожал плечами, улыбка его истаяла.

— Почему? Наверное, потому что я шел сюда с твоим отцом.

— С папой? Почему?

— Я хотел помочь ему.

— Ты помог? — потребовал Скорпиус совершенно серьезно.

Гарри оглядел зал, словно искал подсказки.

— Спроси у него самого, — наконец, спокойно проговорил он.

В голосе не осталось и тени той насмешливой, игривой любезности, с какой обычно говорят с детьми и подростками. Он говорил со Скорпиусом как с равным — и Драко мог сказать по его позе и вытянувшемуся лицу, что это Поттеру очень не нравилось.

— Я спрашиваю у тебя, — спокойно сказал Скорпиус.

— Ты прямо как настоящий король…

— Я и есть король, — с тем же каменным равнодушием сказал мальчик. — Милостью Золота и Света, король Рассветной Страны.

Драко почувствовал, как нечто холодное и неприятное шевелится там, где только что колотилось от бездумной, жадной радости его сердце. Он потряс головой, чтобы отогнать плохое.

Пожалуйста. Не в этот день. Пожалуйста, подумал он.

— Скорпиус, послушай… мистер Поттер… Гарри, он помог мне, очень помог. Если бы не он, я бы не смог… случилось много удивительного, страшного по пути… Я… я шел сюда не один, и он… он был мне другом, опорой.

Драко осекся, досадуя на себя, на Гарри, который стоял, не шевелясь, не прерывая его невнятную тираду.

— Теперь у тебя есть я, — сказал Скорпиус.

— Разумеется. Ну, что ты. Ну разве можно быть таким ребенком? Разумеется, у меня есть ты. И у тебя есть я.

— Папа?

— Что? Что такое?

Скорпиус сделал шаг назад.

— Довольно на сегодня, хорошо? Не прикасайся ко мне больше.

— Что?

Драко поднял руки и опустил.

— Скорпиус…

— Ты устал, я вижу. И твой друг… Гарри Поттер? Он устал. Вас проводят в комнаты. Там есть все, что только пожелаете. Я больше не могу тебя трогать. Мне… Я не могу дотрагиваться до подданных.

— Скорпиус, какая чушь, — начал Драко.

— Папа, я прошу. Больше не надо.

— Да ты только что ревел, как девчонка, — Драко натянуто засмеялся.

— Если ты коснешься меня еще раз, стража может совершить ошибку, — медленно и раздельно проговорил мальчик, наклонив голову и глядя исподлобья. Он произнес все без угрозы, а так, словно констатировал факт и был констатацией весьма доволен.

— Послушайте, молодой человек!

— Нет, ты послушай меня.

Скорпиус облизнул губы и вдруг рассмеялся.

— Папа, я же король. Знаю, что я молодой, но я уже многое умею!

— Да уж, — буркнул Гарри. — Мы заметили.

Драко обернулся и увидел, что переменой в мальчике он оказался потрясен не меньше.

— Хорошо, — мягко и быстро сказал Драко. — Не буду дотрагиваться. Не будем телячьи нежности разводить, правильно?

Он предпринял весьма жалкую попытку непринужденно засмеяться и подмигнуть. Скорпиус смотрел на него снисходительно, как на хорошо выполнившего команду пса.

— Ступайте с дворецким. Его имя Малоун.

Высокая и тощая, как жердь, желтоглазая фигура выступила из-за колонны.

Малоун поклонился, сломавшись пополам и не переставая буравить недоверчивым взглядом Гарри и — особенно — Драко.

— Не бойся. Они те, за кого себя выдают, — сказал ему Скорпиус. — Я не ошибся. Я никогда не ошибаюсь. Это мой отец. И один из беглецов, который пришел ему на помощь.

— Велено ли будет объявить о радостной…

— Мы подумаем, — сказал Скорпиус. — Возможно. Но не сейчас. Мой отец… ты слышишь, Малоун? Мой отец достоин всего самого лучшего, что есть в Золотом Пределе. Если хоть одна жалоба от него до меня дойдет, тебе вырвут язык и на его место пришьют гнилой язык твоей дочери.

Малоун, не меняясь в лице, вдруг повалился на колени и облобызал край оранжевого плаща.

— Велика милость Рассвета, а твоя еще больше, мой король.

Скорпиус раздраженно дернул плащ к себе, старик едва не ткнулся носом в сияющий пол.

— Довольно. Отведи их в лучшие спальни. Мою милость сегодня ты еще не заслужил.

Скорпиус повернулся на каблуках и зашагал к дальней двери — тонкий, стремительный, плащ его ловил золотые лучи и развевался на легком ветру.

Малоун — и Драко мог бы решить, что ему все привиделось, если бы не изумленное фырканье Гарри — прополз несколько ярдов, целуя малахит и мрамор, по которым только что простучали быстрые шаги.

Драко удалось сбежать, как только дверь за спиной старого лакея захлопнулась. Вообще-то, он не чувствовал за собою никакой вины — он только бросил быстрый взгляд на вычурно и странно обставленную комнату, чужую ему и всему, что было у него на душе — и выскочил в холл.

— Что-то не так? — проскрежетал Малоун, сгибаясь в поклоне, одновременно подобострастном и насмешливом. — Сэр Драко изволит…

— Изволит видеть своего сына, — неохотно буркнул Драко.

— Но мне велено было…

— Скажи, что это за шутка — про язык? Была?

Малоун съежился. Лицо его стало серым и отрешенно-горестным.

— Изволите шутить…

— Я серьезно.

— Он… наш король… любит хорошую шутку, — выдавил Малоун, янтарные его, странно выразительные для старика, глазища зажглись недобрым огнем. — Это было… так сказать, для придания…