— Я даже не подумал о том, что у тебя нет клейма. — Казалось, Дарко рассуждал вслух лишь для того, чтобы заставить Димитрию ненадолго отвлечься и перестать дергаться. — Зато теперь ты вылитая беженка.

Шутка оказалась неудачной. Димитрия даже не улыбнулась.

— Знаешь, я тут подумала, — задумчиво произнесла девушка, морщась от боли, которую причиняла ей острая игла, пропитанная странным составом, — Посланцы почти не отличаются от людей. Раньше я думала, что они кто-то вроде инопланетян, но у них похожие на человеческие голоса, строение тела, похожее на наше… Это странно.

Дарко не придал словам Димитрии особого значения.

— Но они не люди, Димитрия. Если проникнешься к ним жалостью, то не сможешь убить их, если понадобится. А вот они никогда не пожалеют тебя — особенно если учитывать твою ситуацию.

Вслух девушка спорить не стала, но остался осадок оттого, что Дарко хотел, чтобы она свыклась с мыслью, что когда-нибудь и ей придется убить. Это были уже не игры, в которые она играла с соседскими мальчишками — это была жизнь и далеко не такая, о какой она когда-то мечтала.

— Что изображено на этом клейме? — спросила Димитрия, сменяя тему. Сидеть на голой промерзшей земле было не очень приятно, а еще и эти болезненные ощущения — девушка всеми силами пыталась отвлечься.

— Золотой вихрь. Он чем-то похож на тот, что изображены на моем и твоем комбинезонах.

— Откуда взялся этот символ?

— У меня есть кое-какая версия, — Дарко пожал плечами, — но это так, всего лишь теория.

— Расскажи.

— Как-то раз, когда мы были на стационарной базе вместе с капитаном, я заметил, что многие Посланцы носят с собой на поясе прозрачные вытянутые фляжки, чем-то напоминающие пробирки. Так вот внутри этих сосудов находилась какая-то скрученная проволока, возможно, из золота. Посланцы частенько прикладывались к фляжкам. Мне кажется, у них там какое-то вещество, которое позволяет им выжить на орбите Земли. Вещество, которого на Венере в избытке.

Дарко снова слишком сильно надавил острием иглы на кожу девушки, и та еле слышно вскрикнула. Может, когда-то давно она и не обращала внимания на свои ссадины и царапины, но тогда она была другой, и ее жизнь тогда была тоже другой.

Они находились километрах в пяти от границы, но сербские земли ничем внешне не отличались от боснийских: та же пустота, тот же холод. Димитрия вновь надела на себя комбинезон вместо ненавистных ей дурно пахнущих лохмотьев.

— Значит, есть что-то, без чего Посланцы не могут продержаться? — переспросила Димитрия, и ее тон заставил солдата насторожиться.

— Это всего лишь моя теория, — жестким тоном отрезал он. — Наверняка она неверная. К тому же, — Дарко помедлил, делая завершающие штрихи, — я уже закончил.

Он отдалился от Димитрии, позволив ей оценить результат его работы.

— Жаль, у меня зеркала нет, — сказала девушка, тщательно ощупывая маленький выпуклый значок на впадинке затылка. Она уже не чувствовала ни малейших признаков боли. — Когда я училась в восьмом классе, я сказала маме, что хочу сделать татуировку.

— Она, наверное, пришла в ужас? — догадался Дарко.

— Почти. — Димитрия кивнула. — Меня оставили без ужина, а потом еще заставили читать Евангелие вслух.

— Ты не религиозна?

— Родители водили меня в церковь по воскресеньям, но все это туфта. Мишура, за которой ничего не прячется. Пустота. Людям всегда надо было во что-то верить — это после вторжения поняли, что к чему. Если бы Бог был, он этого не допустил.

Продолжая говорить, Димитрия тщательно ощупывала свое клеймо. Она не могла отрицать этого, ей было приятно ощущать его присутствие на своем теле, как будто на нем появилось то, чего так долго там недоставало. И дело было даже не в том, что Димитрия когда-то мечтала о татуировке. Было забавно касаться выпуклых краев крохотного рисунка, следовать кончиками пальцев направлению линии.

— А я когда-то верил, — грустно усмехнулся Дарко. — Мои родители тоже водили меня в церковь по воскресеньям. Мне нравились эти позолоченные лепнины, вышитая одежда священников. Все это напоминало роскошь для бедных. В церкви каждый мог почувствовать себя богачом.

— У вас не хватало денег? — спросила Димитрия.

— А кому их хватало?

Им пришлось тронуться с места, так толком и не отдохнув. Что же касалось Дарко, то стычка с пограничниками высосала из него последние силы. Он ощущал себя словно выжатый лимон.

Вскоре показались и первое приграничное поселение. Точнее, то, что когда-то являлось первым приграничным поселением. Скорее всего, это было довольно-таки крупное село с частыми частными лавочками и немногоэтажными домами. Кое-где на окнах висели обрывки расписных занавесок — местной гордости в свое время. Яркие алые маки переплетались с зелеными веточками чертополоха, и все это было заботливо вышито умелыми женскими руками.

Как и следовало ожидать, в селе не было ни единой души. Отчасти эта пустота внушала необъяснимый страх, наваждение, потому что в любой момент из-за угла могли выпрыгнуть унюхавшие тебя беженцы. Тут недалеко было до того, чтобы заработать себе манию преследования. Димитрия то и дело невольно оглядывалась по сторонам — тогда как Дарко просто прислушивался, вылавливая среди шороха ветра посторонние звуки.

В центре поселения располагалась кирпичная двухэтажная почта, являвшаяся, по всей видимости, и местом, где располагалось местное руководство. Около нее Дарко и решил остановиться.

— Я думаю, мы можем позволить себе пару часов сна, — произнес он и направился в сторону обшарпанной двери, которая хлопала на ветру, точно пасть голодного кашалота.

Внутри здания было пыльно и грязно. Димитрия несколько раз громко чихнула, пугаясь звона собственного эха. Она старалась поспевать за своим спутником, и на каждый его шаг ей приходилось делать три своих.

Приготовив на всякий случай пистолет, Дарко проверял комнату за комнатой, а затем, поднявшись на второй этаж, проделал всю процедуру по-новой. Димитрии приходилось лишь семенить за ним, как утенок за своей матерью.

Глупо, думала Димитрия, как же все бессмысленно и глупо. Она хотела попасть обратно домой в Сараево, ее уже не притягивали ни опасные приключения, о которых она грезила в детстве, ни даже ее новый знакомый, с которым, как она сначала думала, сможет вести приятные беседы. Они и вправду разговаривали, но крайне редко и в основном о самой Димитрии. Это были пустые разговоры. Димитрия хотела, чтобы Дарко рассказал ей о том, что происходит в остальном мире, — ведь он наверняка знал, но солдат упорно уходил от этой темы.

Когда с проверкой наконец было покончено, Дарко махнул рукой в сторону маленького цветного диванчика, стоявшего в одном из помещений неподалеку от разбитого аквариума. От него все еще шел легкий гнильный запах, но Димитрия уже не обращала на него внимания. Она с радостью приняла приглашение Дарко уединиться на несколько часов.