Задача Задачу вновь подкинула судьба, которой нам неведомы маршруты. Вот человек, покинувший пункт «А», не хочет больше ни в какие пункты. Ведь в пункте «В» кому-то задолжал, а в пункте «С» послал кого не надо. Из пункта «D» так лихо уезжал, что неудобно приезжать обратно. Осталось лишь отправиться в пункт «Е» на катере, что дремлет у причала. Пускай там по колено все в говне, зато, глядишь, и жизнь начнешь сначала. Время декабря Как заблудившийся охотник, умирающий без воды, ощущает нехватку сил и не может дорогу найти обратно, так и ноябрь устал, и его заметая следы, в белое красит декабрь розово-желтые пятна. Бывшей знакомой Я еще помню тебя, но, как на испорченной фотографии, черты твоего лица размыты, да и моложе ты лет на десять. Ты не осталась со мною, должно быть, Богу мы чем-то потрафили, а потом все наперебой говорили мне: «Не расстраивайся, мир чудесен!» Старая жизнь на тебе закончилась, потом начинать приходилось заново жизнь, где мечты о тебе не должны были бы уместиться… Прорисовывается подобие улыбки на лице ноября заплаканном. И время зализывает воспоминания, как зализывает раны волчица. Прогулка утром Как редактор известного журнала, уволенный из-за пристрастия к алкоголю, новый день, недовольный и хмурый, все ищет место, куда б приткнуться. Неудобно сидеть без дела. Так и я постоянно прохожим глаза мозолю — с бодрым видом, а никто не поймет, что всего полчаса как проснулся. Отражаюсь в витринах, приятна витрин мне зеркальность, да к тому ж в них стройней я и выгляжу лет на двенадцать. С гонораров полсотни в дырявом кармане осталось, только что там полсотни при нынешних темпах инфляций! В одиночку гуляю — то не с кем, а может, характером нелюдимый, и второе, скорее, вернее, одиночество — моя основа. Встретив кого из знакомых, свой взгляд направляю мимо. А если спросят о чем, то, к стыду своему, очень долго в ответ выбираю цензурное слово. Осень-2007
I Звук осени похож на голос альта, палитра — цвета ржавого гвоздя, И взгляд скользит по плоскости асфальта, усеянной осколками дождя. Меня здесь нет и, видимо, не будет. Осталась только призрачность, мираж. Другие состоявшиеся люди к листу бумаги тянут карандаш. II Осенний день уставшим ветераном, не помня, чем окончилась война, смиренно спит. Уже не так пространны и притягательны ни виды из окна, ни циферблат часов, ни даже транспорт, в котором все по-прежнему равны, перемещаясь лишь внутри пространства одной несуществующей страны. Часть III ЗАТВОРНИК По твоим следам Воздух, впитавший влагу, стоит столбом. Падает лист как тяжелый валун со скал. Мир отпечатком ложится в цветной альбом или как блик на поверхность кривых зеркал. Ветер доносит холод и лязг авто. Сумерки длятся дольше, чем можешь спать. Пейзаж заполняет надменно-угрюмый тон, но кто-то найдется, способный противостоять ветру, погоде, сумеркам, холодам, листве, устремляющей бег на асфальта гладь. Он за тобой идет, и к твоим годам зерна от плевел научится отделять. Перекроит пространство он от и до, если успеет, поскольку к исходу дня вымоет дождь отпечатки твоих следов и искривится дорога, назад маня. Вряд ли успеет найти для ночлега дом, он позабыл, как шел, он как черт устал… Воздух, впитавший влагу, стоит столбом. Падает лист как тяжелый валун со скал. Прерванный сон Крик о помощи в горле застыл. И сновиденья зловещи и странны: умираешь от жажды в пустыне, где с водой не пройдут караваны. Сил не хватит для тихого стона. Кто бы знал, что так дни свои кончишь?.. Но разбудит звонок телефона. Что за сука звонит среди ночи?! |
