Хм. Очень интересно. Главное, церковь уже выступает в «руководящей и направляющей» роли. Нет, не зря глава называется «Священники».

— А сколько раз можно простить своему брату? Семи раз хватит? — это отличник Пётр активность показал.

— Даже не семь, а я бы сказал — семь раз по семь.

После семинара Христос повёл своих учеников в Иудею. Видимо, он посчитал, что они готовы.

В Иудее начались обычные споры с фарисеями. Спорили по поводу бракоразводных процессов. Один юноша всё допытывался, что ему сделать для благой жизни. Христос сказал:

— Соблюдай заповеди.

— А я соблюдаю.

— Ну, тогда продай всё своё имущество, а деньги отдай беднякам.

Паренёк смутился. И ушёл. Апостолы засвистели ему вслед.

— Видите, он не смог.

— Да никто не сможет, — ответил Христос.

В самом деле. Есть смельчаки? Здесь и сейчас, а? Христиане, кто сможет? То-то же. Про игольное ушко и верблюда — это ещё мягко сказано.

— А мы вот смогли всё бросить, — торжествовал Пётр. — И что нам за это будет?

— Ну, за это… Вы сядете в небесном царстве на 12 престолов, и будете судить колена Израилевы. Как вам такая перспектива?

Перспектива была ещё та.

«Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестёр, или мать, или жену, или детей, или земли — ради имени моего, получит сто крат и жизнь вечную».

Аминь.

Пётр радуется больше всех. Ещё бы — кроме папы и мамы он оставил ради Христа ещё и жену. И тёщу! Как тут не порадоваться?

И ещё — про эти самые «сто крат» Пётр никогда не забывал. У нас будет возможность в этом убедиться.

Итак, Христос и его команда вошли в Иерусалим. Каждый из них бросил дом и семью — ради высокой миссии. Но не все брошенные родственники остались дома. Некоторые пришли вместе со своими чадами — покорять столицу.

Мать Иоанна и Иакова, например. Сразу на входе она перегородила Христу дорогу.

— Чего тебе, женщина?

— Я хочу, чтобы мои сыновья заняли места по правую и левую руку от тебя.

Смотрите-ка, уже началась грызня за место у корыта! Прямо, как сегодня. «Во сто крат получить» — это вам не семечки. Ответ Христа был уклончивым.

— Это не от меня зависит.

Тут есть, о чём подумать. А какова реакция апостолов на эту заяву? «Услышав сие, прочие десять учеников вознегодовали на двух братьев». Больше всех негодовал Пётр, как я понимаю. Ведь его только что пытались подсидеть и лишить портфеля.

Войдя в Иерусалим, они вдруг оказались в Иерихоне. Так получилось, ничего не поделаешь. Но ведь шли-то в Иерусалим!

Пришлось выходить из города, знаменитого своими духовыми инструментами. На выходе из Иерихона Христос исцелил двух слепых. И они продолжили путь.

И опять приблизились к Иерусалиму. Чтобы снова не оказаться где-то в другом месте, решили сменить тактику. Иисус послал двух апостолов в селение и попросил их украсть ослицу и молодого ослика.

Они украли. Матфей не называет имен этих храбрецов. Оно и понятно. Воровство, оно и в Иерусалиме воровство.

Да. На ослёнка и ослицу ученики постелили свои одежды, а сверху сел Иисус. И так они въехали в столицу. Народ застилал дорогу своей одеждой, махали веточками и кричали: да здравствует Сын Давидов!

Никто не стал их поправлять — пусть порадуются. Я так понимаю, что все были голыми — кроме Иисуса. Весело было.

В самом городе люди спрашивали друг у друга:

— Что за шум? И вообще, кто это такой?

— А-а, это Иисус из Назарета, пророк.

Ещё раз: пророк.

Потом он вошёл в храм и разогнал менял и продающих голубей. С голубями понятно (хотя и тут есть разночтения). А менялы — откуда они в храме? Что они меняли? Они меняли валюту.

В Иудее ходили и римские монеты, а на них изображали императора, которого римляне приравнивали к богу. Делать пожертвования такими деньгами — богохульство. Вот и меняли.

Так было до Христа, так было и после него — с небольшими вариациями.

Потом было несколько исцелений в храме, разговоры о детях. Первый выход в свет удался — в меру скандально, в меру весело.

Христос был доволен. И ушёл ночевать в Вифанию. Это не там они ослов украли? Ну-ка посмотрим. Нет, ослов крали в Вифагии. Ну и ладно.

Утром Иисус решил опять посетить Иерусалим. По дороге он захотел кушать, подошёл к смоковнице, глядь — а на ней ни одного плода. Он так обиделся! Топнул ногой и проклял это деревцо — оно тут же и усохло.

Ученики подивились мастерству своего наставника. Он подмигнул им.

— Если будете верить, то сможете горы двигать, а смоковница — это мелочи.

Это был фестиваль притчей — Христос просто рассыпал их, как жемчуг. Или, как бисер? Кроме притч было задано много вопросов — фарисеями, саддукеями и простыми смертными.

Его спросили, нужно ли платить подать кесарю. Он сказал, что на римских монетах написано «цезарь», а значит: надо кесарю отдать кесарево, а богу — божье.

Сегодня все умиляются, и думают, что тут деньги, а тут духовное.

Неправда ваша! Эта загадка — отголосок сцены с изгнанием менял из храма. Римскими монетами надо платить налоги, а пожертвования в храм делать иудейскими деньгами. Только и всего.

Саддукеи затеяли спор о воскресении. В самом деле, в Ветхом Завете нет ни слова о бессмертной душе и загробной жизни.

Иисус их поймал на простенький софизм: бог, дескать, называл себя богом Авраама, Иакова, Моисея, которых уже давно нет. Но ведь бог не может быть у мёртвых — только у живых. Это значит, что они живы, хоть и умерли. То есть — душа бессмертна. Очень формально. Очень неубедительно.

Фарисеи спросили его о заповедях. Он ответил, а потом спросил сам: кто такой Христос? Ему ответили, что Христос — сын Давидов. Тогда Иисус им сказал: если Давид назовёт меня Господом, то, как я могу быть его сыном?

Фарисеи задохнулись в безумных поисках ответа. Но почему, почему он не сказал правду? Ведь мог же ответить иначе. Например, так: если Иосиф мне не отец, то, как я могу быть сыном Давида?

И все бы сразу замолчали. И ничего бы ему не было за то, что Мария родила не от мужа и забеременела до свадьбы. Ведь Давид тоже — сын прелюбодейки.

В армии советских времён бытовал анекдот. Разница между замполитом и политруком такова: политрук говорил «делай как я», а замполит — «делай, как я говорю». Хороший анекдот, но совсем не смешной.

Иисус поучал апостолов:

— Слушайте книжников. Делайте то, что они вам говорят, но не делайте того, что делают они сами.

Видите, это не так просто, как в армии, но очень близко. А дальше — интереснее:

— Никого в мире не называйте учителем. У вас лишь один учитель — это Я. И самих себя не вздумайте учителями называть — по той же причине. И никого на земле никогда не называйте отцом. У вас лишь один отец — он на небе.

Потом он повторил свой любимый лозунг:

«Кто захочет возвыситься, тот будет унижен, а кто сам себя унизит, тот потом возвысится».

Диалектика!

После этого Христос обратился к конкурентам.

— Горе вам, книжники, фарисеи и лицемеры!

Это для начала. Далее он перечислил, за что именно им горе.

«Затворяете Царство Небесное человекам, сами не входите и других не пускаете…

Поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь…

Обходите море и сушу, чтобы обратить хотя одного…

Даете десятину с мяты, аниса и тмина…

Строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведникам…»

Серьёзные обвинения. Затворять Царство, обходить море и сушу, чтобы обратить хотя одного — это он и сам умел. Вот десятину, правда, не платил. Ни мятой, ни анисом.

Христос постращал фарисеев ещё немного (страшным судом) и вышел на улицу передохнуть. Он переругался уже со всеми — оставалось ждать результата.

«И приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма».

— Учитель, смотри — это храм. Правда, красиво?

— Да вы что, неужели это и есть храм? Кто бы мог подумать… А ведь, не стоять ему — камня на камне от него не останется, можете мне поверить.