Отец и мать, деды и бабки были для нас в детстве не только источниками и центрами любви и непререкаемого авторитета; одни были окружены в наших глазах еще каким-то ореолом, который не знаком новому поколению… В нынешнее время и любовь, и почтительность принимают «облегченные» и «упрощенные» формы.

Сергей Трубецкой.

«Минувшее». Париж, 1989

Одна история болезни за другой констатирует, что пациент имел холодную мать, доминантную мать, отвергающую мать или, наоборот, мать-собственницу и чрезмерно опекающую мать. Они предполагают, что пациенту во времена его младенчества не давали чувствовать себя уютно в этом мире за исключением тех случаев, когда он вел себя определенными способами, несовместимыми с графиком нужд и потенций малыша, да к тому же еще и внутренне противоречивыми. Они также предполагают, что мать подавляла отца, и что хотя он давал больше нежности и понимания детям, чем это делала она, в конечном счете и отец разочаровывал своих детей…

Эрик Эршсон.

«Детство и общество»

А ведь я даровитый человек. Будь возле меня в ту пору любящая женщина – каких только высот я бы не достиг! Но одинокий человек не может всегда хранить веру в себя. Нам надо, чтоб возле нас был свидетель нашей силы – кто- нибудь, кто ведет счет нанесенным ударам, отмечает удачи, неудачи и увенчивает нас лаврами в день победы – как когда-то в школе, в день раздачи наград, получив похвальный лист и стопку книжек, я искал глазами маму в толпе родителей, и под звуки военного оркестра, игравшего туш, она мысленно возлагала на мою головенку, остриженную под машинку, золотой лавровый венок… Впрочем, мамина нежность не заменила бы мне той любви, которая могла бы спасти меня на решающем повороте моего жизненного пути.

Франсуа Мориак.

«Клубок змей». 1932

Домострой… «не может дать сколько-нибудь однозначный ответ на вопрос о правах женщины на Руси XVI в. В связи с тем, что его автор (или авторы) не знают современного разделения на «права» и «обязанности», у членов семьи, по Домострою, нет прав, что относится не только к женщине, но и к мужчине – главе дома, так что если бы исследователь задался целью изучить права мужчины того времени, он вынужден был бы сделать вывод о закабалении мужчины семьей… Термина «семья» Домострой в современном его значении не знает. Он оперирует понятием «дом» как обозначением некоего единого хозяйственного, социального и психологического целого, члены которого находятся в отношениях господства – подчинения, но равно необходимы для нормальной жизни домашнего организма. Глава дома занимает господствующее положение, которое трактуется не как его право, а как обязанность (социальная и духовная). Жена тоже имеет обязанности по содержанию дома и воспитанию детей и слуг и в реализации их обладает известной долей самостоятельности и правом на уважение… Внутрисемейные отношения ощущаются и переживаются автором как «внутренние», «приватные», которые следует оберегать от вторжения извне… Отношения к слугам Домострой сближает с отношением к детям: и те, и другие нуждаются в защите, опеке и воспитании, где постоянный надзор и отеческие наставления играют ведущую роль».

Л. Найденова.

«Свои» и «чужие» в Домострое.

В сб. «Частная жизнь.

Человек в кругу семьи», 1996

Если я два года проживу счастливым, буду ценить это, как подарок.

Безусловно, остается мотив компенсации собственной неполноценности. Когда я испытываю личностные дефекты, семья может стать для меня решением этой проблемы. Лучшая семья – та, которая может о себе сказать «we self» – «мы самость». Когда он, например, урод в быту, а она в быту гений, но спокойна к его интеллектуальным «заморочкам» – или наоборот. Но при этом у них мысли, как у одного совмещенного тела Даже болезни общие.

Я упорно говорю только об отношениях мужа и жены, потому что дети, межпоколенные связи сегодня – особая проблема. В мире дети все раньше вырываются из гнезда – в 15- 17 лет. Маргарет Мид была права: мы вступили в культуру, в которой дети не слушаются родителей, родители не могут навязать детям узкоколейку развития, и новое поколение спокойно, без истерик отказывает предыдущему в праве обучать себя. Я считаю, что главная стратегия для родителей сегодня – дать возможность детям идти своим путем. Не пытаться превратить ребенка в заложника своих неудач (если я не стала актрисой, она должна стать). И тоже вовремя эмансипироваться от них. Тут я полностью согласен со своим – увы, ушедшим – другом, уникальным человеком Зиновием Гердтом. На телевизионной передаче, где разговор о семье стал центральным, Гердт сказал: «Я никогда не принимал формулу, что дети – наше будущее. У них свое будущее, а у меня – свое». Он показал на свою жену: «Я еще во как поживу! А они пусть сами живут, я их уже сделал…». За этим своя психологическая правда. И потому, я считаю, время семейной жизни, время вступления в семейную жизнь может возрастать: могут бьггь семьи, впервые счастливые в 55, 65, 70 лет. И браки в этом возрасте – тоже одна из загадок, которая лишний раз показывает, что наше желание счастья в семье неисчерпаемо.

Анатолий Вишневский

Ганс Зворт. Семейство Кобхем. Вторая половина XVI в.

Лоренцо Лотто. «Мессер Марсилио и его невеста», 1523

Так оценивает ведущий российский демограф Анатолий Григорьевич Вишневский ситуацию, характерную для современной семьи – и европейской, и российской.

В беседе с нашим корреспондентом Ириной Прусс Анатолий Григорьевич рассказывает, как, на его взгляд, меняется семейная жизнь.

– Мы движемся в том же направлении, что и Европа, что и северные ее страны, только с некоторым отставанием. А кому-то кажется, что мы летим в тартарары…

– Сущность происходящего в современной семье, как мне представляется, состоит в разделении трех видов поведения; брачного, сексуального и прокреативного. Раньше, когда смертность была очень высокой и множество детей не доживали до возраста, когда от сами могли иметь детей, высокая рождаемость была неким императивом. Этот императив был закодирован в культуре. Только брак давал человеку общепризнанное право на сексуальную жизнь, только в браке могли рождаться дети – цепь нельзя было разорвать ни в одном звене. И регулировать рождаемость в развитых европейских странах начинали, не ставя под сомнение эту принципиальную слитность брака, секса и рождения детей, просто начав позже выдавать замуж своих дочерей.

Потом под сильным влиянием неомальтузианства рождение детей отделилось от удовлетворения сексуальной потребности, стало ясно, что они не так уж неразрывно связаны друг с другом.

– Раньше об этом не подозревали?! А знаменитые адюльтеры веселого XVII! века?Да и прежде заповеди о прелюбодеянии нарушались многократно, и это совсем не всегда приводила к появлению детей…

– Да, но это считалось предосудительным; так считали и те, кто нарушал эти заповеди. Теперь же была пересмотрена сама норма.

Каждый из этих трех видов поведения стал самостоятельным. Вступать или не вступать в брак – это одно; иметь сексуального партнера – это другое; иметь детей или не иметь – совершенно отдельное решение. Все это можно делать раздельно, по желанию что-то объединяя.

В основе этого процесса преобразования традиционной семьи лежит прежде всего ослабление демографической необходимости иметь как можно больше детей: резко сократилась и продолжает сокращаться смертность, для замещения поколений не нужно так многодетен «про запас». Ослабло и экономическое давление: семья перестала быть особой экономической единицей народного хозяйства.