Историки и писатели вскроют и опишут особенности жизни подсоветских поколений. Мне же хочется поделиться с читателем лишь некоторыми соображениями.

Горстка офицеров-добровольцев организовала Белое движение; другие офицеры отсиживались или были уничтожены; половина перешла к красным. Солдатский костяк составляли юнкера, кадеты, школьники. Под конец в эту добровольческую армию стали мобилизовывать пленных красноармейцев.

— Казаки примкнули не сразу, так как демагоги сеяли смуту в их среде.[34]

— Белые отступили накануне почти поголовных крестьянских восстаний.

— Помощь Запада белым войскам была слабой и нерегулярной. Интендантские запасы царской армии почти целиком оказались в руках красных.

— Террористическая деятельность чекистов решила для белых вопрос об их бегстве за границу.

В результате — разгром и поражение Белого движения.

Каждый великий народ обязан понимать задачи эпохи, верно учитывать и сознавать ее опасности. Горькие размышления о разгроме Белого движения заставляли предъявлять обвинение ведущим умам России того времени. В конце концов, офицеры сделали, что могли: создали армию, сражались и одерживали победы, кровью и муками искупали допущенные ошибки. Нельзя было требовать, чтобы в ходе боевых операций они решали вопросы землеустройства в освобожденной России, выбирали будущую государственную систему, опровергали казуистику захватчиков, именовавших себя коммунистами, и отвечали на многие другие вопросы. Для всего этого были головы интеллектуалов. Если интеллигенция занималась разрушением основ, то люди с истинно высоким образованием и острым умом, прекрасно обеспеченные, бывавшие в Европе и встречавшиеся с тамошними светилами, в тиши своих кабинетов, обставленных переполненными книжными шкафами с великолепно подобранными книгами, — обязаны были предложить правильные, продуманные решения. В начале двадцатых годов светочи русской мысли, попав за границу, сумели сделать немалый вклад в понимание современности и вскрыть ряд ее пороков. Но в годы гражданской войны их влияние не было заметным, и они не обогатили конструктивными решениями Белое движение. В критической острой фазе, когда борьба шла не на жизнь, а на смерть, отсутствовала ясная единая цель, был разнобой мнений. Отсюда — пагубные результаты.

Странное поведение интеллектуалов вполне объяснимо. Они сразу попадали в положение ретроградов, как только осмеливались возражать интеллигенции. Это мешало их стремлению к популярности, поэтому верные поиски губились и творчество приостанавливалось. По каким-то таинственным причинам, тон задавала интеллигенция, то есть паразитическая, вредоносная разновидность узколобых горланов, под покровом трескучих фраз разрушавшая Россию.

В истории России не раз возникал вопрос: «Кто виноват?»; с середины девятнадцатого века добавили еще: «Что делать?». После того, как на последний вопрос ответ нашли люди, обуреваемые патологическим безбожием, дикой, ни с чем не сравнимой ненавистью и презрением к России и ее народам, а также маниакально уверовавшие в людоедскую установку антагонистической классовой борьбы, не только наша страна, но и весь мир попал в исключительно тяжелое положение, когда вопрос — ЧТО ДЕЛАТЬ? — приобрел всемирное значение. Ломать и сокрушать несравненно проще, чем созидать и строить. Ловким демагогам и упорным агитаторам легко достичь возмущения умов. Можно быть очень далекими от истины, но умело разжигая зависть, жажду мести, грабежа, братоубийства, уничтожить хорошо налаженную, жизнеспособную, однако впадшую в беспечность систему.

На Воркуте по вечерам мы вели долгие споры, особенно когда набрались сил, о том, кто виноват в катастрофе 1917 года, в последующих катаклизмах и бедствиях. Все считали виновными Ленина, Троцкого, большевиков, венгерских и немецких военнопленных, латышей, евреев…, Временное правительство, Керенского, матросов, социалистов… Внешне это звучало достаточно убедительно и согласовывалось с фактами истории. Но хотя первое время я не имел союзников, было ясно что цвет нации оказался не на высоте положения и в его стане картина довольно безотрадная.

— Церковь. Когда пролито столько крови священнослужителей и ревностных христиан, упреки тем, кто совершил исторические ошибки, замирают на устах. Церковь плохим не помяну. Петровской реформой переломали ей крылья; как и в других министерствах, управлялась она светским чиновником. С церковной реформой вышла большая задержка. В 1917 году после выбора Патриарха Церковь не успела окрепнуть, набраться уверенности и опыта; слишком укоренилась привычка быть управляемой.

— Офицеры. В русской армии было их двести тысяч, в Белом движении принимали участие без кадетов и юнкеров только сорок тысяч. Большую часть красные мобилизовали в свою армию.

Генеральный штаб оказался почти целиком в их распоряжении.

— Казаки. Несмотря на то, что коммунисты могли только ограбить казаков и лишить их всех вольностей, большое их число оказалось под влиянием красных и сражалось в коннице Буденного против своих братьев.

— Дворяне. Помещики были основными виновниками недовольства крестьян. Столыпинская реформа, давно желанная для народа, могла бы начаться на несколько десятилетий раньше, если бы не выплата крестьянами денег за землю. Они провалили Белое движение, так как многие из них крепко держались за свои поместья. Кроме того, из дворян вышли основные смутьяны и палачи народов — Желябов, Плеханов, Бакунин, Ленин, Дзержинский, Чичерин…

— Интеллигенты. Основная сила, которая подготовила свержение самодержавия во время войны и весь дальнейший хаос.

— Инженеры, врачи, бухгалтеры, юрисконсульты, работники земств, учителя, деятели искусств, владельцы мелких предприятий проявили полную неподготовленность к событиям, непонимание, инертность, трусость.

— Заводчики, купцы, крупные предприниматели и домовладельцы потеряли все из-за коммунистического переворота. Многие тут же поплатились жизнью. Несмотря на это. Белое движение поддержать не сумели, а некоторые из них постарались даже на нем нажиться…

Сказанного достаточно, чтобы сделать общий вывод:

— Коммунистический заговор и мятеж против законной власти оказались осуществленными благодаря растерянности, неподготовленности, непониманию событий, разрозненности, неумению договориться друг с другом и остальным малопочтенным особенностям ведущих и основных слоев населения.

Сто восемьдесят миллионов выделили только горстку героев, наполовину юношей и подростков.

Где же были люди доброй воли, существовали ли они вообще? Конечно, существовали, но в потенциальном, а многие даже в эмбриональном состоянии. Их развитию помешала интеллигенция и содержащаяся на чьи-то подозрительные средства левая печать. Поэтому в дни критических испытаний люди доброй воли не знали, что им делать, в их головах был розовый или красноватый туман. Тем временем решительные дни уходили, петля затягивалась, расползались слухи и страхи… «Жизнь кончалась тихим писком». Элита народа, который привык считать себя великим, вела себя подло, трусливо, глупо.

На вагонке в нашем вечернем «клубе» мы детально обсуждали все сословия, слои, известные нам факты…, и подытоживая, приходили к одному и тому же выводу: виноваты во всём люди доброй воли. Коммунистический путч подавили бы в двадцать четыре часа, если бы ответственные за судьбы страны были в своем разуме и силе. Столичный гарнизон сразу сказал бы свое слово и не занял бы стороннюю позицию, не принимая участия в коммунистическом заговоре и не желая также заступаться за Керенского, как будто дело было в нем, а не в свободе, которую он крайне неудачно, но все же выражал.