— Вот как я поступлю, — промурлыкал он. — Я заставлю их дорого заплатить.

Внизу, в библиотеке, Аманда неподвижно сидела на стуле. Письма медленно сползали с ее колен, а она все смотрела на раскрытую дверь, за которой только что исчез Дэвид, Она мертвой хваткой сдавливала ручки кресла, так что побелели костяшки пальцев, и прислушивалась, почти уверенная в том, что Дэвид сейчас вернется.

Не услышав его шагов, она должна была вздохнуть с облегчением, но вдруг почувствовала, что ей становится дурно. Она сорвалась со стула и бросилась в коридор, едва сумев подавить поднимающуюся тошноту. Мгновение спустя она бессильно осела на унитаз, дрожа и хватая ртом воздух.

— О Боже, Боже! — Она прислонилась лбом к фарфоровой раковине и подставила пальцы под холодную освежающую струю. — Как мне это удалось?

Но благодатная вода лишь лилась, не давая ответа, и Аманда наконец поднялась, чтобы смыть остатки рвоты и промокнуть лицо и шею мокрым полотенцем, Постепенно ее скачущий пульс успокаивался.

Женщина, смотрящая на нее из зеркала, была бледной, но это была знакомая бледность. Сочетание шока и избытка адреналина. Однако огонь в ее глазах и решительная складка у губ казались незнакомыми. В какой-то момент во время своего пятидневного заключения Аманда вновь обрела самоуверенность и независимость.

— Но почему? И как?

Она вопрошала, но никто не ответил. Струйка воды сбегала по щеке к воротничку платья. Аманда не успела вытереть ее, и та исчезла под тканью.

Аманда взяла полотенце и, рассеянно сдвинув воротничок, стала промокать кожу. И в этот момент она вновь увидела отметину и все вспомнила.

Она прикрыла глаза, страстно желая вновь ощутить его тело, жаждая услышать его мысли, переплетающиеся с ее собственными. И когда она подумала о нем, она вспомнила его последние слова, обращенные к ней.

«Я буду с тобой всегда».

Оглядывая себя в зеркале, Аманда легонько дотронулась до отметины, провела кончиками пальцев по ее краю и остановилась в центре. Пятно могло появиться откуда угодно. Форма, конечно, причудливая, но ее вполне можно было объяснить реакцией на укус насекомого. Даже аллергией на какую-нибудь пищу. Но интуиция подсказывала ей другое, и Аманда отметала одно объяснение за другим.

— Существуешь ли ты на самом деле? — прошептала она и заглянула в глубину своих глаз. — Или ты всего лишь мечта, живущая во мне?

Не дожидаясь ответа, который мог ее совсем не обрадовать, она поспешно вышла из ванной.

Мэйбл топталась у дверей, и цвет лица у нее был такой же серый, как и ее платье.

— Мисси… с вами все в порядке?

Аманда обернулась, попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Получилась лишь гримаса, а потом кончики губ опустились, и подбородок задрожал.

— Не знаю, Мэйбл. Но я стараюсь, чтобы так было. Я очень-очень стараюсь.

Она прошла мимо, оставив экономку со стойким ощущением неминуемой гибели.

— Конгрессмен! Конгрессмен Поттер! Пожалуйста, нельзя ли нам сделать еще один снимок, теперь с нынешним составом управляющих.

Эта просьба репортера относилась к тем, что особенно нравились Дэвиду, и была не первой с момента появления Поттеров на приеме, устроенном в приюте в честь его матери. Он обаятельно улыбнулся, повернувшись своим безупречным профилем к камерам, вытянув одну руку в дружеском жесте, а второй поглаживая по плечу вдову, стоящую рядом с ним.

— Превосходно! Теперь задержитесь в этой позе.

Щелкали камеры, и шум голосов все возрастал, по мере того как прибывали все новые столпы общества Моргантауна.

Аманда, вспомнив, что, когда упала с помоста в парке, была в розовом платье, на этот раз выбрала голубое.

Воротник был большим и свободным, ткань мягко струилась вдоль тела. Аманда, улыбаясь, переходила от группки к группке, иногда останавливаясь для дружеской беседы. Но надолго не задерживалась, чтобы Дэвид не мог заподозрить, что она кому-то изливает душу.

Безграничная радость, оттого что она наконец вырвалась из заточения в четырех стенах, перемежалась в ней со страхом, что, когда стемнеет, она снова окажется в доме наедине с мужем.

Аманда пыталась высмеять свои страхи, убеждая себя, что невозможно быть наедине с каким-либо мужчиной в присутствии шести слуг, постоянно живущих в доме, а также множества других, приходивших и уходивших ежедневно. Но она тут же напомнила себе, что эти самые шесть слуг слепы и глухи ко всему, что творится в этом доме, и она могла бы с тем же успехом оказаться там одна. Не было ни единого человека, за исключением ее самой, на кого она могла бы положиться. Прежде этого было совершенно недостаточно. Теперь она не была уверена.

Она бросила взгляд на другой конец комнаты и увидела, что Дэвид все еще занят разговором, а ей захотелось немного тишины, чтобы успокоить свои истрепанные нервы. В этот момент нежнейший ветерок повеял ей в лицо, мгновенно освежив щеки, и заиграл прядями волос, выбившимися из-под заколки.

Подставив ему лицо, она обернулась к открытой двери, выходящей во внутренний дворик с цветочным садом. Вечернее солнце повисло где-то на полпути между горизонтом и зенитом — раскаленный шар, источающий жару раннего лета. Она нечаянно взглянула прямо на него. Горячий белый свет был столь ярок, что Аманда растворилась в его ослепительном блеске и встала, покачиваясь от внезапного головокружения.

И тут в дверном проеме возник высокий темный мужской силуэт. Казалось, он вышел прямо из света. Сходство этого момента с тем, что она видела во сне, заставило ее охнуть. Ее глаза распахнулись, дыхание перехватило. Она быстро заморгала, пытаясь разглядеть лицо этого человека, но тщетно. Она слишком долго смотрела на свет.

Он был точно таким же, как и любовник из ее снов. Его плечи были такими широкими, что вызывали желание протянуть руку и ощутить их твердость и силу. Она смотрела, как он приближается. Не отдавая себе отчета, она протянула к нему руку.

Детектив Джефферсон Дюпре остолбенел.

Он откровенно был недоволен тем, что ему поручили нести службу на этой вечеринке, и не ожидал ничего, кроме полнейшей скуки. Но если шеф говорит «прыгай», то ты не должен спрашивать «как высоко?». Так в этот раз и было.

И только прибыв на место, он узнал, что это была за вечеринка и для кого устроена. Он наблюдал издалека, как конгрессмен Поттер и его жена Аманда выходили из своей машины. И именно в этот момент он почувствовал, как что-то кольнуло его, чувство, которого он не испытывал с тех пор, когда был старшеклассником. Он ревновал.

Весь остаток дня Дюпре непрерывно бормотал себе под нос что-то о деньгах, выброшенных на этот прием, когда они могли быть потрачены на бездомных, для которых и предназначались. Изо всех сил он старался не смотреть на почетных гостей, разгуливающих в толпе, потому что ничего ему так не хотелось, как начистить физиономию Дэвиду Поттеру.

Эта пара стояла у него перед глазами такой, какой он видел ее в последний раз, и он помнил состояние, в котором находилась тогда Аманда Поттер. Он уже решил для себя, что независимо от причин, по которым она остается с Дэвидом Поттером, этот человек не заслуживает такой женщины, как она.

Он думал об этом как раз перед тем, как вошел из сада в комнату и утонул в глазах, таких ясных, таких зеленых, что они, казалось; были обязаны своим происхождением саду, из которого он сейчас появился. Она стояла неподвижно в толпе любителей увеселений с выражением изумления на лице, взирая на него, словно на давно потерянного любовника.

Он хотел обернуться и взглянуть через плечо, чтобы убедиться, что она смотрит именно на него. Но сомнений в этом не было, и он не стал оборачиваться. А когда она протянула руку, сила, побеждающая его волю, повлекла его через комнату.

Он ощутил теплоту и хрупкость ее руки в своей ладони.

— Миссис Поттер! Аманда, вам что-нибудь нужно?

Прежде чем ответить, она придвинулась к нему и оказалась в нескольких дюймах от его лица.