— Похоже, вы без тракториста и шагу не можете ступить.
— Кто вам сказал, что он тракторист?
Перебранка вновь захлебнулась, потому что в зал со стороны отсека навигации вошёл высокий подтянутый человек в форме пилота.
— Здравствуйте, я командир отряда пилотов Николай Карпенко. А вы, очевидно Анна Листвинская?
— Да, это я, — опешила Анна.
В зале воцарилась тишина. Они пожали друг другу руки, и Карпенко оглядел всех присутствующих.
— Я понял, что у вас на станции что-то случилось. У нас сработала сигнализация, на вызов которой мы не можем не отреагировать.
— Случилось, капитан, — угрюмо отозвалась Анна. — Вот, полюбуйтесь на это, — и Анна повела его к элкому.
— Ничего серьёзного я не вижу, — пробурчал он, изучая те же самые данные, что изучала тётя Луша.
— И не увидите. Половина элкомов не исправна, так же не работают приборы наблюдений за состоянием внутренней среды, датчики работы систем жизнеобеспечения и много ещё чего не работает. На сколько мне известно, у вас в пилотской должна быть современная дублирующая система связи всей станции. Как видите, наша система о неполадках молчит. Единственное, на что она способна, так, это врубить сирену на всю станцию. А то, что энергия на пределе, так мы и так видим.
Как бы, опровергая слова Анны, потолок вспыхнул вдруг ярким свечением и все, кто находился в зале, подняли головы.
— Вот видите, энергия саморегулировалась, — проговорил Карпенко.
— Да, капитан, автоматика пока справляется, хотя и с опозданием в полчаса.
Карпенко поджал губы и вздохнул.
— Ну, хорошо, я выделю вам на время специалиста по связи.
— Спасибо, — Анна выдавила улыбку. — Но может, для начала всё-таки попробуете настроиться на наши системы жизнеобеспечения?
Анна боялась, что он откажет, так как он уже повернулся в сторону Пилотской.
— Попробуем, — отозвался он и исчез в дверях.
— Вот вам и инструкция, — пролепетал Панин. — Похоже, ваши последние слова были услышаны.
На шутливый тон Анна не была настроена:
— Отступление от правил говорит лишь о том, на сколько серьёзен инцидент. Лучше свяжитесь с Тимофеем, что там у него?
Андрей открыл, было, рот, но его заглушил голос, доносящийся по громкой связи.
— Комитет Совета станции, говорит капитан Карпенко, произошла разгерметизация отсека восемьсот семнадцать. Очевидно, взрыв неясной причины.
— Причина — разрыв газопровода! — Крикнула Анна, подбегая к микрофону.
Тут она будто бы наткнулась на что-то твёрдое и медленно оглянулась к членам Совета.
— Тимофей! — Воскликнули все хором и бросились к выходу.
* * *
Уже в преддверии восемьсот семнадцатого отсека, технического склада тянуло гарью. Несколько человек в защитной одежде в нерешительности стояли у закрытой двери. Дверь была заблокирована, а из её иллюминатора зияла чернота.
— Хорошо ещё, что нет огня, — совсем неутешительно проговорил Панин.
— Тимофея тоже не видно. — Отозвался командир спасателей Филиппов. — Придётся применить аварийный способ.
— Как это? — Спросил Панин.
— Резать, но прежде вы с инспектором уйдёте в безопасное место.
Сопротивляться опытному Филиппову с многолетним стажем было бесполезно. Напрасно Анна пыталась применить свой метод давления на нижестоящие должности. Вместе с Паниным ей пришлось удалиться в соседний отсек — тамбур. Утешала лишь возможность, наблюдать в иллюминатор.
Несколько минут спустя, заблокированная дверь выпала. Вместе с ней в проход свалилось тело Тимофея. Стало ясно, что разгерметизации в отсеке нет. И спасатели занялись Тимофеем. Его потрёпанное тело затащили в тамбур, там меньше всего присутствовала углекислота и не чувствовался жуткий холод. Борода, одежда Тимофея, всё свисало лохмотьями, а тело было похоже на головёшку с островками красных пятен. Это было не тело, а месиво. Медик спаскоманды, осмотрев его, чётко произнёс:
— Его нет. Он мёртв.
Анна, хоть и была опытной, но смерть на её пути встречалась очень редко. А тут такое, совсем рядом и косвенно связанное с её работой. Когда Тимофея уносили, к горлу Анны подступила тошнота. Был человек, и нет его, а ведь она только что его распекала. Нет, Анна никогда не забудет этого человека.
Немного погоревав, спаскоманда приступила к осмотру повреждённого отсека.
— Взрыв был. — Проговорил Панин, оглядывая стены отсека, и команда с ним согласилась.
— Был. — Повторил Филиппов, заглядывая в окно переборки, — Вот только странный это был взрыв.
— Что здесь странного?
— Пока не могу сказать.
— Смотрите, разгерметизация была! — крикнула Анна и посветила в угол отсека, как раз рядом с разрушенным газопроводом. Рядом валялся обугленный фон. Но, все четверо уставились на залатанную трещину внутренней переборки. Лохмотья обшивки обрамляли спаянную заплату размером с детский мяч.
— Надо убираться отсюда, — прошептал один из спасателей, — промежуточная переборка может быть тоже разгерметизированной.
Люди поспешно вышли из отсека и, пройдя через тамбур, плотно задраили за собой дверь.
— Интересно, что послужило взрыву? Разгерметизация? — Спросил Панин Анну, догоняя её в переходе.
Сняв шлем, угрюмо соображая, Анна молчала. Похоже, Панин пока не врубился, но эта жуткая неестественность свербела где-то внутри подсознания. "Нет, этого просто не могло быть, — думала она, — может ли человек работать в таких условиях? Без защиты? Конечно же, нет. Так, по порядку, Всё началось с неисправности связи. А значит… Что это может значить? В зале Комитета руководства связь не работала. Но и в пилотскую сигнал тоже попал с опозданием. Может быть даже, как бы из прошлого. Господи! Что я несу? Но ведь это логично. Заплата была поставлена до прорыва газопровода, потому что, смог ли он работать после взрыва, да и инструментов по сварке спасгруппа не обнаружила. Да, о чём речь? Если бы была разгерметизация, навряд ли Тимофей попал внутрь, ведь дверь была заблокирована. Но может, он уже был внутри? Итак, ещё раз. Блокировка сработала уже после взрыва. Тимофей обгорел, и его отбросило к двери, а его дыхательный аппарат нашли в другом конце отсека. Далее, сработала противопожарная система. Но даже, если предположить, что утечка газа была, он не мог взорваться ни с того, ни с сего. Либо был открытый огонь, либо…. Отчего тогда произошла разгерметизация?
— Ты что-то сказал? — спросила она Панина, оторвавшись от заморочек.
— Я спросил, что было вначале, взрыв или разгерметизация?
— С вашей ветхой техникой и системой связи всякое может быть. И не суть важно. Важно, погиб человек, а это уже ЧП, о котором я не могу умолчать. И моя вина здесь прямая. Как я могла отпустить его одного, без прав, без защиты!
Анна почувствовала приступ паники, которая посещала её редко. А могла ли она успеть, что-либо сделать? Ей не хватило времени даже толком осмотреть станцию, не то чтобы в чём-то разобраться. Хотя, ни какие отговорки здесь не уместны. Отвечать ей придётся по полной программе, что бы она себе не навыдумывала в оправдание. И всё же ей нужно успокоиться и взять себя в руки, прежде чем составлять акт о несчастном случае. А главное, предстоит досконально разобраться.
О квалифицированной группе расследования здесь, на "Удаче" можно было только помечтать, поэтому всё придётся делать самой и естественно подключить Панина.
— Я надеюсь, Андрей, на этот случай у вас разработан план мероприятий? — Спокойно спросила она.
— Да, Анна Петровна.
— Ну, так работайте.
— Да, Анна Петровна.
Панин тут же куда-то убежал.
— Господи! — Простонала Анна. — Тимофей!
Она даже не усела толком о нём узнать. Очевидно, человеком он был неплохим, если его уважал буквально каждый житель "Удачи". Хотя, странный он был какой-то — добрый, вездесущий и т. д. сколько бы слов Анна теперь не говорила, его нет.
Всё ещё в гермокостюме Анна медленно вошла в зал Комитета руководства станцией, попутно приметив, что постоянного дежурного оператора на месте нет, и похоже никогда не бывает. Глубоко вздохнув, осипшим голосом Анна вызвала Карпенко:
