— В кого он влюбился так окончательно и бесповоротно? — спросил Раданайт.

— Здесь написано, что Дитрикс сочетается с правнучатым племянником лорда Клума Арделлидисом Эмео Каэнном Клумом, — сказал лорд Райвенн. — Выходит, новогодняя примета хоть и косвенно, но всё-таки сбылась.

Третий весенний месяц плейнелинн походил на май. Природа входила в пору цветения, днём было тепло и солнечно, но по ночам ещё бывало прохладно. Джим в первый раз побывал на альтерианской свадьбе и нашёл эту церемонию очень красивой. Это была богатая свадьба — иначе и быть не могло, потому что сочетались браком сын лорда Дитмара и правнучатый племянник лорда Клума. Внутренний дизайн дворца бракосочетаний был похож на готический храм, там было всё торжественно и величественно. Посреди Зала Сочетаний была вертикально установлена тёмно-красная полупрозрачная плита, подсвеченная снизу и увитая цветочной гирляндой: это был Кристалл Единения, около которого соединялись двое полюбивших друг друга альтерианцев. Высотой она была примерно по пояс человеку среднего роста. В зале не было сидячих мест: все гости присутствовали на церемонии стоя. Джим стоял в первом ряду и мог всё хорошо видеть. Он видел Дитрикса в парадном мундире и белых перчатках, с белой лентой через плечо, смотревшего влюблёнными глазами на молодого, изящного и красивого альтерианца в белоснежном костюме; пока регистратор произносил торжественную речь, они не сводили друг с друга счастливых глаз. Потом они принесли друг другу клятву в верности, положив одну руку на Кристалл, а другую на своё сердце, и регистратор надел им на головы серебристые обручи, объявив их супругами. Потом они целовались, и на них сверху сыпались лепестки белых ландиалисов. Официальная часть свадьбы на этом закончилась.

Далее все гости поехали в дом лорда Дитмара, где их ждало угощение. Все поздравляли новобрачных. Подошёл поздравить Дитрикса и Джим.

— Желаю вам счастья, — сказал он. — И чтобы ваша любовь никогда не кончалась.

— Благодарю вас, мой ангел, — проговорил Дитрикс, целуя его в щёку. — Наверно, это ваша заслуга, что я теперь при спутнике. Если бы вы не послали меня к покойному лорду Клуму для маркуадового поцелуя, а ваш дворецкий не чихнул бы… Может быть, всё это и ерунда, но мне кажется, вы всё-таки сыграли в этом свою роль.

Историю этой любви Джиму поведал капитан Шаллис, лучший друг Дитрикса: он был свидетелем её зарождения и был в курсе всех подробностей её развития. Дитрикс увидел пленительного Арделлидиса на похоронах старого лорда Клума и, по словам капитана Шаллиса, замер как вкопанный, сказав тихо: "Разорви мои печёнки!" Его словно молнией поразило. Сразу после похорон Арделлидис, соблюдая приличия, отказывался от любых увеселений и был неприступен, но влюблённый по уши Дитрикс был изобретателен, настойчив, галантен и нежен, и его упорство было вознаграждено. Закончил капитан Шаллис тем, что выразил добрую дружескую зависть по отношению к Дитриксу, которому досталось сегодня в спутники такое счастливое сочетание молодости, красоты и богатства, как юный милорд Клум. Разумеется, он не мог не припомнить новогоднюю историю, уже упомянутую самим Дитриксом:

— Очень удачно чихнул этот ваш дворецкий! Мы-то смеялись над Дитриксом, а оно вышло так, что теперь приходится его поздравлять.

Молодожёны поселились отдельно от лорда Дитмара, в доме Арделлидиса. Через два месяца лорд Дитмар поделился с лордом Райвенном радостным известием: Дитрикс и Арделлидис ждали первенца. В положении был Арделлидис. Рождение малыша следовало ожидать этой зимой, в фаруанне.

Летом Фалкон на два месяца улетал в рейс. На заработанные деньги он купил Джиму маленькое ожерелье с круглыми шариками вроде жемчуга. Джим упрекнул его:

— Зачем ты всё тратишь на подарки? Купил бы что-нибудь для себя.

— Всё, что мне нужно — это твоя улыбка, — ответил Фалкон. — Твоя радость. Твоя красота. Самому мне ничего не нужно.

— Я могу улыбаться и радоваться и без подарков, — сказал Джим. — Когда ты рядом со мной, я счастлив и улыбаюсь, когда тебя нет — я несчастен и плачу. Всё, что мне нужно — это ты.

Джим понимал, что деньги нелегко даются Фалкону, который из гордости не хотел брать ничего от лорда Райвенна. В отличие от Раданайта, Фалкон не пользовался дорогой косметикой, не носил украшений и одевался очень просто и скромно. За каждый подарок, который он преподносил Джиму, было заплачено одним, а то и двумя месяцами разлуки. Джим мог обойтись и без подарков, но дело было даже не в них: ничто не могло истребить в Фалконе жажду странствий, жажду полётов. Его нельзя было посадить на цепь и удерживать дома: он был межзвёздный странник.

Раданайт тем временем окончил университет и устроился работать в контору к господину Кардхайну, у которого он когда-то подрабатывал на каникулах. Он посерьёзнел, стал строго одеваться и сменил причёску: выстриг наголо виски и затылок, а оставшиеся волосы носил собранными в длинный "конский хвост". Он работал шесть дней в неделю с восьми утра до семи вечера и деньги на личные расходы у отца больше не брал: всё, что ему было нужно, он оплачивал из собственного заработка. Удовлетворяло ли его то, чем он занимался, он ещё не говорил.

Десятого фаруанна Дитрикс с Арделлидисом стали родителями. Малыша назвали Джеммо — слегка видоизменённое "Джим", как признался Дитрикс.

Время летело. Снова настал новый год, уже 3084-ый. В плейнелинне Дитрикс и Арделлидис отпраздновали свою первую годовщину, на которую пригласили и лорда Райвенна с Джимом, Раданайтом и Фалконом. Джим познакомился со своим тёзкой Джеммо, большеглазым, шустрым и лысеньким. Лысым он был не потому что у него не росли волосы, а потому что детям до года волосы было принято сбривать. Джим заметил, что Дитрикс был не склонен перечить своему спутнику, чаще всего соглашался с ним и называл его "дуся". Арделлидис нежно называл его "пушистик".

Время летело: весну сменило лето, за ним пришла осень и зима, близился эоданн, 14-го числа которого Джиму должно было исполниться четырнадцать. За два месяца до этого Фалкон отправился в дополнительный рейс, чтобы заработать денег Джиму на подарок. Он вышел на связь 11-го эоданна и сообщил, что прибудет точно 14-го числа, в день рождения Джима.

Джим уже две недели чувствовал себя странно. У него часто бывало головокружение, его подташнивало, темнело в глазах, колотилось сердце, часто снились кошмары. Это недомогание то проходило, то возвращалось, а потом к нему ещё добавился озноб, особенно беспокоивший Джима по ночам. Утром 12-го эоданна, заметив, что Джим закутался в одеяло и сжался калачиком, Криар спросил:

— Вам холодно, господин Джим?

— Да, Криар, меня что-то сильно знобило ночью, — сказал Джим.

Криар подумал секунду и спросил:

— И давно вас так знобит?

— Уже несколько дней, — ответил Джим.

— Я вам дам второе одеяло, — сказал Криар.

Ни о лекарствах, ни о вызове врача он ничего не сказал. Джим чувствовал себя таким слабым, что не смог встать с постели и не вышел к завтраку. Его мутило, голова была тяжёлая, и расстаться с подушкой и одеялом для него было невыносимо.