После фейерверка все пошли в дом, и лорд Дитмар под аккомпанемент живого оркестра исполнил новогодний гимн. У него был сильный и звучный голос с поразительно широким диапазоном: он мог звучать и глубоким бархатным басом, а мог подниматься и почти до женских высот. Он звучал через усилитель и господствовал над голосами гостей, которые с удовольствием подпевали, кто как умел. Джим не знал слов и поэтому просто слушал, восхищаясь красотой и силой голоса хозяина дома. Ему бы петь в опере, а не копаться в чужих мозгах, подумалось Джиму. Отзвучав, гимн сменился громкой и продолжительной овацией, которой гости наградили исполнителя. Лорд Дитмар смущённо улыбался, как будто не ожидал услышать столь бурного выражения восхищения его скромным талантом. Пару раз он что-то пытался сказать, но шум овации заглушал его голос. Наконец он сказал в микрофон:

— Друзья мои, благодарю вас… Право, не стоит.

И своей тяжеловатой, немного медвежьей походкой он спустился с возвышения. Но отсутствие лёгкости и грации в движениях с лихвой восполняли его светлые, сияющие глаза.

После были танцы под аккомпанемент того же оркестра. Сойдя с возвышения, на котором он пел, лорд Дитмар подошёл к Джиму.

— В прошлый раз вы пригласили меня, дитя моё, а сегодня позвольте это сделать мне. Не откажите мне в удовольствии танцевать с вами.

Джим не мог ему отказать. Он почти не чувствовал под собой ног, утопая в грустной нежности взгляда Печального Лорда, и они куда-то мчались, кружась и скользя. Потом Джима приглашали многие, в том числе Дитрикс, Раданайт и лорд Райвенн. Фалкон не танцевал: они с Далленом сидели у стены, держа на коленях тарелки с кусками куоршевого пирога. Джим подошёл к ним.

— Фалкон, почему ты не танцуешь? Это так здорово! Пойдём!

Фалкон ответил не сразу. Его опередил Даллен, устремив на Джима холодный взгляд из-под ресниц.

— Не знаю, кто вас учил хорошим манерам, но он не слишком-то преуспел. Разве так приглашают на танец?

Джим не ожидал от него такой враждебности — и это притом, что они совсем не были знакомы. Ему стало неприятно и обидно, что его искренний порыв, с которым он спешил к Фалкону, встретил и осадил кто-то посторонний.

— Я прошу прощения, — сказал Джим с убийственной вежливостью, — но смею с вами не согласиться. Мы с Фалконом знакомы, поэтому я могу обращаться к нему более фамильярно, чем к незнакомому человеку. А вам, прежде чем критиковать чьи-то манеры, следовало бы самому ещё немного поучиться.

И, круто повернувшись, Джим пошёл от них прочь. Фалкон не поддержал его, не догнал, не остановил, и Джиму вдруг стало так горько и тошно, что захотелось убежать отсюда. Но убежать было нельзя: они с Фалконом, Раданайтом и лордом Райвенном прибыли сюда в одном флаере, и взять его Джим не мог. Вдруг кто-то поймал его за руку.

— Джим, куда это вы мчитесь сломя голову? На вас просто лица нет! Вас кто-то обидел?

Это его остановил Дитрикс. Остановившись, Джим ценой невероятного усилия вернул своему лицу безмятежное выражение и сказал:

— Нет, всё в порядке. Не могли бы вы угостить меня вином?

— А вам не рановато его пить, мой юный друг? — улыбнулся Дитрикс.

— Я уже пробовал, — сказал Джим. — Отец мне разрешает.

— Ну, если так, то с удовольствием, — сказал Дитрикс.

В сверкающий хрустальный бокал хлынула золотая струя. Посмотрев вино на свет и понюхав, с видом знатока Дитрикс сказал:

— Это из смеси жёлтого и белого куорша.

Вино было терпковато-сладкое и согревало горло. Джим выпил бокал и кивнул, когда Дитрикс с вопросительным взглядом снова поднёс к его бокалу горлышко бутылки.

— Выпьем за то, чтобы в новом году у вас сбылись все мечты, — сказал Дитрикс, поднимая свой бокал.

Они выпили, а потом попробовали другой сорт, из чёрного, голубого и розового куорша. Это вино было, по-видимому, сухое: оно кислило. Этот сорт не очень понравился Джиму.

— Вам более по вкусу сладкие сорта, я вижу, — сказал Дитрикс. — Тогда отведайте вот это, из пурпурного и розового куорша. И, ради всего святого, что-нибудь съешьте, а то вас развезёт! Вот, прекрасное мясо под куоршевым соусом, очень хорошо идёт к этому вину.

Дитрикс выглядел превосходным знатоком всего, что касалось выпивки и еды: его лицо так и сияло жизнелюбием. Он до колик в животе смешил Джима анекдотами и забавными случаями из своей жизни и жизни своих сослуживцев, а во время танца нашёптывал ему комплименты. Опьянённый вином и обходительностью Дитрикса, Джим уже совсем повис на его плечах, а тот поддерживал его своей сильной рукой.

— Вы меня уморите, — простонал Джим, в изнеможении опускаясь на стул. — Не смешите меня больше, дайте мне хоть немного вздохнуть!

— Вы так очаровательны, когда смеётесь, — проговорил Дитрикс томно, нежно пожимая пальцы Джима. — Вы чудо, Джим.

Джим пил не по полному бокалу, а по трети и даже четверти, но скоро почувствовал, что с ним случилось то, против чего Дитрикс его и предостерегал: его развозило.

— Пожалуй, мне хватит, — пробормотал он.

— Мне так тоже кажется, — согласился Дитрикс. — С непривычки вы можете охмелеть весьма неприятно. Для такого юного и нежного создания, как вы, той дозы, что вы уже выпили, будет даже многовато.

— Да нет, кажется, ничего…

Джим встал, но пол тут же поплыл из-под его ног. Дитрикс подхватил его и усадил к себе на колени.

— Не спешите, осторожно, — сказал он. — Вы уже перебрали, мой ангел. Посидите немного. Головка не кружится?

Джим мотнул головой. Дитрикс сказал, беря его под руки:

— Давайте-ка я провожу вас. Вам нужно часок отдохнуть. Ночь ещё только начинается, не годится свалиться в самом начале и пропустить всё веселье.

Он провёл Джима по пустым коридорам, и они оказались в большой спальне с готическим окном. Широкая мягкая кровать с пурпурным бархатным балдахином, украшенным золотыми кистями, высоким резным изголовьем и тёмно-красным покрывалом выглядела роскошно.

— Вот здесь вам будет удобно, — сказал Дитрикс. — Отдохнёте по-королевски.

Джим пробормотал какую-то нелепицу, показавшуюся ему самому верхом остроумия, и весьма легкомысленно засмеялся. Взгляд Дитрикса снова стал томным, его рука крепко обхватила талию Джима.

— Джим, вы ангел, — проговорил он. — Я люблю вас!

— Не говорите ерунды, я вам не верю! — засмеялся Джим, откидываясь назад на его сильной руке. — Дитрикс, я вам скажу, кто вы! Вы гадкий пошляк, вы ветреный обманщик и сердцеед! Вы ловелас и плут…

— Да, мой ангел, говорите, — томно процедил Дитрикс. — Ругайте меня: ваши ругательства звучат как благословения!