Приём проходил в главной гостиной и в двух залах по бокам от неё. Число приглашённых превышало полторы сотни человек, и лужайка вокруг дома превратилась в стоянку флаеров. Пересидеть приём в своей комнате у Джима не получилось: лорд Райвенн сказал, чтобы он надел свой нарядный костюм для торжественных случаев и был среди гостей. Джим пребывал в лёгкой растерянности. Как ему следовало себя держать, что говорить? Раданайт, сделав Джиму изысканную "взрослую" причёску, разъяснил:

— Так как ты у нас ребёнок, тебе позволительно делать что угодно, слоняться повсюду, объедаться вкусностями и быть украшением праздника.

Джим постарался так и поступать, хотя застенчивость заставляла его вести себя скованно и скромно. Он терялся и чувствовал себя неуклюжим и ненужным среди этого скопления изысканно и нарядно одетых гостей, поэтому подолгу сидел в неприметных уголках то там, то здесь. У многих альтерианцев на головах он видел серебристые обручи: это, как он узнал, были брачные диадемы, которые символизировали то же, что у землян — обручальное кольцо на пальце. Джим ни с кем не заговаривал, ему и без этого хватало впечатлений. Одно впечатление было особенно сильным.

Они с Раданайтом затеяли игру в прятки, хоть со стороны Раданайта это было и ребячливо: он уже вышел из того возраста, когда играют в подобные игры. Впрочем, нрав у него был живой и весёлый, и он не стеснялся "впадать в детство", напротив — он был только рад позабавить Джима. Обязательным условием было не подглядывать, пока другой прячется, и не обращаться за помощью ни к кому из гостей. В доме было где спрятаться, и процесс поиска обещал быть весьма долгим и увлекательным. Первым выпало прятаться Джиму. Он укрылся под кроватью в одной из пустующих спален, и Раданайт нашёл его за десять минут. Затем спрятался Раданайт, да так искусно, что Джим не мог найти его очень долго. Он заглядывал во все тёмные уголки, но нигде не обнаружил его, обошёл все спальни — тщетно, а когда заглянул в библиотеку, то услышал какой-то шорох за стеллажами. "Ага!" — обрадовался он, решив, что это Раданайт. Он бесшумно подкрался… Замер на секунду… И бросился с криком:

— Я тебя нашёл!

Но к величайшему ужасу и смущению Джима это оказалось нелепой ошибкой: за стеллажом находился не Раданайт, а огромного роста черноволосый альтерианец в длинном чёрном плаще и чёрном костюме, с белым воротником и манжетами. Он был так увлечён чтением книги, что ничего и никого вокруг себя не замечал, а потому шумное появление Джима его напугало. Он сильно вздрогнул и уронил книгу, а Джим, сконфуженный, застыл на месте.

— Ой, — чуть слышно пробормотал он. — Простите, я думал…

Огромный незнакомец сурово нахмурил тёмные брови, смерил Джима неодобрительным взглядом и проговорил весьма недовольно, подбирая книгу:

— Безобразие…

Вид у него был холодный и неприступный. Ещё раз пробормотав "простите", Джим в ужасе убежал. Играть в прятки ему расхотелось: в самом деле, что за ребячество — к тому же, приводящее к таким последствиям! Чтобы прийти в себя, он стал бесцельно бродить по дому среди гостей, машинально жуя фрукты и сладости, вышел на воздух. Освещённый разноцветными гирляндами внутренний двор выглядел празднично, и Джиму почему-то казалось, что сейчас рождество, хотя, конечно, здесь этого праздника не было и быть не могло. Гости свободно ходили по всему дому, прогуливались по лоджиям и во дворе, с напитками и закусками в руках; те, кто был знаком друг с другом, беседовали, прохаживаясь парами или стоя группами. Залюбовавшись праздничной иллюминацией, Джим чуть не натолкнулся на кого-то очень высокого, в чёрном плаще. Это снова был суровый незнакомец из библиотеки. Он ничего не сказал, увидев Джима, только строго посмотрел на него своими светлыми глазами с тёмными ресницами.

— Здравствуйте… Извините, — только и смог пролепетать Джим. И, сам не зная зачем, улыбнулся.

Строгий взгляд незнакомца потеплел. Его губы чуть тронула задумчивая улыбка, но прежде чем он успел заговорить, повергнутый в смущение Джим снова обратился в бегство. Если бы он обернулся, то увидел бы проступившую в задумчивом взгляде высокого незнакомца нежность.

Вбежав в дом, запыхавшийся Джим встретил там Раданайта, который уже искал его.

— Ты куда пропал? Я тебя всюду ищу! — набросился он на него. — Кто из нас прячется — я или ты?

— Да мне что-то уже не хочется прятаться, — пробормотал Джим.

— Ах, вот как, — проговорил Раданайт. — Ну, ладно. И мне, если честно, расхотелось. Я не прочь угоститься чем-нибудь вкусненьким. А ты?

Джим тоже был не прочь. Они взяли по пирожному и вышли на лоджию.

— Ты здесь кого-нибудь знаешь? — спросил Джим Раданайта.

— Некоторых знаю, — ответил тот. — Вон там, видишь господина в лиловом плаще и с рыжими волосами? Это лорд Кедалори. Он давно имеет виды на нашего отца и всячески подбивает клинья, но только это безнадёжно: отец не собирается отдавать своё сердце никому. А вон те двое, что пьют коктейли возле фонтана — это господин Увиэль и господин Карро. Ты их, наверно, видел у нас — это друзья отца. А вон, видишь того высокого господина в длинном чёрном плаще, с чёрными волосами, который стоит на соседней лоджии, весь такой задумчивый?

На соседей лоджии стоял незнакомец, которого Джим напугал в библиотеке.

— Это лорд Дúтмар, лучший друг отца. Он входит в первую десятку в Книге Лордов.

Задумчивый незнакомец, которого Джим тут же про себя окрестил Печальным Лордом, был очень высок: его рост достигал почти двух метров. По-видимому, стесняясь своего роста, он слегка сутулился, что при широких плечах и не очень длинной шее делало верхнюю часть его тела не слишком изящной. С тяжеловатой фигурой и тяжеловатой походкой, могучими плечами и сутуловатой спиной, в своём длинном чёрном плаще он был жутковато огромен и казался неповоротливым. Лицо его было весьма заурядным, черты не отличались правильностью и изяществом, глаза были маловаты, а лоб великоват. Но это был лоб мыслителя, а ещё его сутуло посаженную голову украшали блестящие чёрные волосы, очень густые и длинные. Он стоял в одиночестве, положив на перила лоджии большие холеные руки с длинными тонкими пальцами, обрамлённые белоснежными отложными манжетами с ажурными краями, которые были такими жёсткими, что казалось, будто они вырезаны из плотной белой бумаги — наподобие бумажных снежинок. Воротник был такого же фасона и вместе с манжетами был единственной деталью, освежавшей траурный костюм Печального Лорда.

— Если честно, я немножко робею перед ним, — признался Раданайт. — Он весь какой-то непонятный, неприступный, загадочный, печальный… Впрочем, это отчасти можно объяснить тем, что ему два раза не повезло в браке. Его первый спутник погиб при несчастном случае сразу же после рождения ребёнка, и он растил сына один, а потом решился опять сочетаться браком. Поначалу всё было хорошо, у лорда Дитмара родился ещё один ребёнок, но его второй спутник отчего-то помешался и наложил на себя руки.

Печальный Лорд, дважды вдовец, задумчиво любовался цветной иллюминацией двора и думал о чём-то своём. Джиму вдруг захотелось пройти мимо него и проверить: посмотрит он на на него или нет? Он взял Раданайта под руку и, чувствуя бегающие по спине мурашки, предложил: