На основании научных заключений вышеуказанных специалистов вопрос, не заходит ли речь при рассмотрении восточноевропеоидного типа о некой молодой, как некоторые ее называют, северно-монголоидной (nordisch-mongolide) смешанной форме, должен получить самый решительный отрицательный ответ. «Тип I», столь неизменно сохраняющий себя в течение многих тысячелетий и на огромнейших пространствах, определенно имеет право рассматриваться как самостоятельная и независимая отдельная раса. Вместе с тем, естественно, не исключено, что речь идет, как это допускает Эйкштедт [71) Барон Эйкштедт Е. Расология и расовая история человечества (v. Eickstedt, Ε. Frhr.: Rassenkunde und Rassengeschichte der Menschheit. 944 S. Stuttgart 1935)], о согласованной контактной форме — но именно о форме, согласованной гармонично, самостоятельно дифференцировавшейся в дальнейшем и происхождение которой, очевидно, так же остается во тьме минувших тысячелетий, как и у других европейских рас, происхождение которых споров не вызывает.

В какой мере при ее возникновении приняли участие элементы монголоидного круга формообразований — вопрос, не входящий более в рамки данной работы. Здесь стоит только дополнить, что отголоски монголоидного присутствия в строении черепа имеют место лишь в незначительном рельефе лица, в то время как пропорции мозгового и лицевого черепа ни к одной из монголоидных групп, в том числе и к принимающимся в расчет в первую очередь из пространственно-территориальных соображений тунгидам (Tungiden), присоединить нельзя. Тунгид (кумид, по Лундману) — один из двух основных монголоидных типов Северной Азии (вторым является синид. — Примеч. ред.). Иные признаки, такие, как прогнатизм, широконосость (хамериния) и предрасположенность к образованию преназальных пазух, следует воспринимать как следствие определенной примитивности, но ни в коем случае не рассматривать как монголоидные. Таким образом, тип на самом деле вполне доказывает свою самостоятельность и независимость по отношению к сегодняшним монголоидным группам формообразований. То, что он так же мало может восприниматься как содержащий элемент вмешательства представителей альпийской расы, точно так же однозначно вытекает из результатов метрического и морфологического сравнения. Особенное же внимание следовало бы, вероятно, обратить на связи с кроманьонцами (Cromagniden), которые в основных пропорциях черепа отличаются в том же направлении от представителей нордической расы, равно как и на те трудности, что нередко возникают в поисках отличий живущих ныне от европеоидов. О доле же участия кроманьонских форм в возникновении восточноевропеоидов высказали свои мысли такие авторы, как Паудлер (Paudler), Заллер и Жилинскас (Zielinskas).

Для расовой истории древних славян самым важным результатом предшествующей части работы явилось то, что восточноевропеоидный тип черепа можно проследить вплоть до неолита, и причем в двух совершенно различных географической и культурной окружающих средах. В России это обширная зона как лесов, так и степей, на территории которой обнаруживаются единичные находки, причем принадлежащие при этом различным культурным кругам (теория «культурных кругов»: направление в рамках исторической школы в этнографии и культурологии, центральной идеей которой было представление, что на протяжении ранней истории человечества устанавливались связи между отдельными элементами культуры и в результате этого оформлялись культурные круги, возникавшие на определенном географическом пространстве и распространявшиеся затем на другие области. — Примеч. ред.). Существенно привязанной к лесной зоне является прафинская народность (Urfinnentum), чей корень пребывает в «северноевразийском культурном кругу» (гребенчатая керамика), в то время как южнорусская степь принадлежит «ленточно-керамической» культурной области Дунай — Днестр [72) Башмаков А. Этнические субстраты русского населения в доисторическое время (Baschmakoff, Α.: Les Substrats ethniques de la population Russe au temps prehistoriques. Z. Rassenk. IV, 194–199, 1936); Рихтгофен Б. Доисторическая эпоха человечества (v. Richthofen, В.: Vorgeschichte der Menschheit, «Knaurs Weltgeschichte», S. A. 95 S., o. J.)], куда следует причислить восточноевропеоидные черепа, обнаруженные под Лангенлойсом, Гр. Черносеком, а также, по всей видимости, и под Киевом.

Для ответа на вопрос, откуда и каким образом восточноевропеоиды проникли в нордическое праславянство, важно констатировать, что, очевидно, их связи с северными районами, с зоной лесов и протофинской народностью являются более тесными. Несмотря на то что эти территории представлены довольно широким эволюционным рядом, находки эпохи неолита подтверждают это. Восточнорусский бронзовый век, завершение которого представлено культурой Ананьино, входит в северноевразийский культурный круг, и в этой культуре вновь видны следы, оставленные финской народностью на раннем историческом этапе своего развития. И хотя восточноевропеоиды вовсе не являются единственными представителями этого периода, их присутствие можно с уверенностью подтвердить в обоих случаях. На юге и западе, напротив, раннее появление европеоидов, по всей видимости, продолжает оставаться эпизодическим. Минимум два тысячелетия разделяют их с возобновленным проникновением восточноевропеоидов, чьими представителями уже являются славяне.

В наше время основное внимание в вопросе распространения восточноевропеоидов также сосредоточено на северных районах и на зоне лесов [73) Эйкштедт Е. Определенно не является случайностью и то, что «светловолосый брахицефальный тип» был обнаружен сначала в Финляндии [74) Virchow, R.: Die physische Anthropologie der Finnen. Z. Ethn. VI, (185) — (189), 1874. Retzius, G.: Finska Cranier. 200 S., 28 Taf. Stockholm 1828.], и что выросшие в Финляндии и ставшие там антропологами Норденстренг (Nordenstreng) и Хильден (Hilden) принадлежат к самым усердным адвокатам его независимой значимости. [75) Хильден К. К вопросу восточно-балтийской расы (Hiden, К.: Zur Frage von der ostbaltischen Rasse, Acta Geographica 1, Nr. 3, 24 S., Helsingfors, 1927).] Да, этот тип неоднократно получал свое название, встречающееся у таких авторов, как Сержи (Sergi (Homo Arcticus Fennicus, 1911)), Паудлер (Финская раса (Finnische Rasse, 1924)) и Виклунд (Финский элемент (Finnisches Element, 1926)), по имени народа финнов. Разумеется, связи между восточноевропеоидной расой и финно-угорской народностью сегодня во многом прерваны и стерты, причем именно вследствие расширения славянства. Но даже говоря о дальше всех отнесенной в сторону части финно-угров — венграх (Ungarn) — Бартуш (Bartucz) подчеркивает, что восточноевропеоиды представляют «связующую нить» между ними и сегодняшними финнами, которая становится все более отчетлива и ощутима по мере возвращения в давно минувшие времена. [76) Бартуш Л. К расовой истории Венгрии при особом учете финско-венгерского родства (Bartucz, L.: Zur Rassengeschichte Ungarns mit besonderer Berücksichtigung der finnisch-ungarischen Verwandtschaft. Verh. IV. Finn-Ugr. Kulturkongr. 1931; 54–73, Helsingfors 1932.); он же: Краткий очерк расовой истории Венгрии (Ein Abriß der Rassengeschichte in Ungarn; Z. Rassenk. I; 225–240; 1935)].

Таким же образом, исходя из антропологического материала, можно, по всей видимости, считать правдоподобным утверждение, что ответ на основной вопрос распространения восточноевропеоидов надо искать в финно-угорской народности и что здесь же находится и источник восточноевропеоидного внедрения в славянство. Мнение, что ненордическая и соответственно несколько примитивная составная часть славян ведет происхождение из финской народности, также не ново. Оно выражалось уже Нидерле (1896), который одним из первых подчеркнул нордический характер праславян и древних славян [77) Niederle L.:1896, zit. S. 2], равно как и опубликовавшим свою работу немногим позже Рипли [78) Рипли, У. 3.: Расы Европы (Ripley, W. Ζ.: The Races of Europe. 624 + 160 S., London, 1900)]. Здесь также должен быть упомянут Шлиц [79) Шлиц А. Замечания по поводу расового образования славянских народов (Schliz, Α.: Bemerkungen zur Rassenbildung der slawischen Völker, Korr.-Bl. Dtsch. Ges. Anthrop. XLIII, 88–90, 1912)], который при исследовании черепов, обнаруженных в местах древнеславянских захоронений, отделял «финские» признаки, соответствующие по своей сути нашим восточноевропеоидам. Некоторое время спустя Чекановский [80) Чекановский Я. 1925] вначале подхватывает идею финского внедрения в славянство (см. часть IV, 1), но вскоре, вследствие развития его типологии, этой идее было суждено узнать определенное изменение, и в работах Чекановского преславянский тип встречается уже как тип смешанный [81) Чекановский Я. К антропологии угро-финнов. (Czekanowski, J.: Zur Anthropologie der Ugrofinnen, Mem. Soe. Finn. Ougr. LXVII, 65–71, 1933); он же: Человек во времени и пространстве (Czlowiek w czasie I przestrzeni, 272 S., Warschau, 1934)].