Одними из самых древних и глубоких морфологических изменений арийского языка являются те, которые отличают языки кельто-италийские. Таково образование нового страдательного залога, нового будущего и нового прошедшего совершенного. На основании этого предполагают, что языки кельто-италийские, может быть, уже отделились в то время, как остальные арийские языки оставались соединенными. Кельто-италийское единство менее явственно, чем единство языков индоиранских или славяно-литовских, так как происхождение его относится к эпохе, более отдаленной.

Сродство кельтского языка с тевтонским менее глубоко, чем кельтского с латинским. Оно наблюдается главным образом скорее в словах, относящихся к цивилизации, чем в морфологическом строении, и обнаруживает скорее политическое верховенство и географическое соприкосновение, чем первобытное органическое единство.

Сродство тевтонского семейства со славяно-литовским более значительно и более полно, так как оно существует не в одних лишь словах, относящихся к цивилизации, но и в грамматике. Окончательное разделение славян и тевтонов должно было произойти сравнительно поздно. Языки славянские и тевтонские вообще совпадают в терминах металлургии, но различествуют в словах, касающихся оружия, земледелия и мореплавания. Между языками славяно-литовскими и тевтонскими существует тесное соотношение, на которое указывает тот факт, что те и другие меняют первоначальное bh на m в окончании некоторых падежей; перемена эта не встречается в других арийских языках. С другой стороны, сродство между славяно-литовским и индоиранским языками обнаруживается в том факте, что в шестнадцати приблизительно словах они изменяют первоначально k на s, какого изменения не бывает в тевтонском языке. Иранское наименование bhaga, обозначающее верховное божество, обще также славянам и фригийцам, но не встречается ни в греческом, ни в латинском. Итак, славяно-литовское семейство образует связь между иранским и тевтонским языками, тогда как греческий, с одной стороны, приближается к иранскому, а с другой — к италийским языкам.

В настоящее время допускают вообще, что европейские языки не менее архаичны, чем языки азиатские, принимая во внимание, что литературные памятники санскрита восходят к эпохе, более отдаленной, чем памятники языков европейских. Зенд, как мы сказали, может восходить к шестому веку до Р.Х., а санскрит — к десятому. Но современный персидский язык сохранил гораздо меньше из первоначальной арийской грамматики, чем какой бы то ни было другой арийский язык, за исключением английского. Он освободился от склонений и хотя и сохранил некоторые из личных суффиксов глагола, но потерял старые времена. Языки новоиндусские, вышедшие из диалектов или прокритов около десятого века по Р.Х., потеряли большую часть архаических черт, отличающих санскрит. Средний род исчез, новое множественное число и новые окончания заменили старые формы, а окончания времен заменились новыми формами, производными от причастий. Нельзя сомневаться, что это различение старых форм было ускорено, если не вызвано тем, что индийские неарийские племена усвоили себе арийский язык.

У литовцев произошло обратное. Язык не распространился, и те, кто говорит на нем в настоящее время, являются, по всей вероятности, прямыми потомками людей, говоривших на литовском языке две, а может быть, и три тысячи лет тому назад. Из этого произошло то, что грамматические формы в нем уцелели в степени гораздо более заметной, чем в каком-либо другом из существующих арийских языков. Между существующими языками один литовский язык сохранил двойственное число и старинное склонение. Его фонетическая система не ниже такой же системы санскрита; а в некоторых отношениях даже более архаична, хотя санскритская литература почти на три тысячи лет старше литературы литовской, ведущей свое начало лишь с начала восемнадцатого века.

В итоге латинский, кельтский и литовский языки суть те, которые наименее удалились от первоначальной системы созвучий. Языки славянские и индоиранские образовали большое число свистящих и других согласных.

В первичном арийском языке была лишь одна свистящая и две носовых, но в санскрите четыре свистящих и пять носовых. Головные или язычные согласные, составляющие особенность индусских языков, произошли, как думают, вследствие древних дравидийских влияний. Прежде думали, что первоначальный арийский язык имел один лишь звук для р и л, но в настоящее время думают, что их было два, так как европейские языки в этом отношении первобытнее азиатских; точно так же раньше думали, что индусская система гласных была примитивнее европейской системы, но в настоящее время между учеными в ходу скорее противоположное мнение. Греческий язык сохранил старые времена глагола лучше, чем латинский, и удержал двойственное число. Санскрит нормально заменил родительным прежний творительный, встречающийся в латинском senatu-d и в осканском fructu-d и исчезнувший во всех других арийских языках, за исключением зендского. Латинский, однако же, образовал три новых времени: будущее на bo, прошедшее несовершенное на bam и прошедшее совершенное на vi; пример: amabo, amabam, amavi. Италийские языки, как и кельтский и литовский, создали также средний залог, ставший впоследствии страдательным.

Греческий язык более архаичен, чем латинский, тем, что он сохранил старинный средний залог, двойственное число, старинные времена и первоначальные склонения. Дорийские и эолийские диалекты более архаичны, чем классический греческий, без сомнения, потому, что иранские греки были менее чистыми арийцами по расе. Потеря дигаммы и склонность к зетацизму у ионийцев произошла, может быть, вследствие смешения с преарийским населением, от которого были изъяты дорийцы. Латинский язык, однако, был более, чем греческий, верен первоначальной системе согласных. Так, латинский сохранил первоначальную гортанную, которую греческий часто меняет на p или t. Так, латинские слова quis и quinque соответствуют греческим τις и πέντε или πέμπε. Латинский сохранил начальную шипящую, которую греческий изменяет в придыхательную. Так, латинские слова sex, septem и socer в греческом становятся έξ, έπτά и έκυρός.

Мы находим то же изменение qv в p в валлийском и галльском, но не в ирландском или латинском. Так, латинское quatuor становится в ирландском cethir и pedwar в валлийском. Изменение происходит также и в осканском, и в умбрийском, где говорится pan вместо quam и pis вместо quis. Латинский сохраняет также старинную полугласную у (представляемую через j), которая в греческом меняется в h или в z. Так мы находим jecur и jugum вместо ήπαρ и ζυγόν. Итак, вопреки большей древности санскритской литературы, казалось бы, что некоторые из европейских языков по своему морфологическому строению, а еще более по своей фонетической системе столь же архаичны, как и азиатские языки.

В общем выводе языки, наименее изменившиеся, суть литовские, языки, изменившиеся наиболее, суть тевтонские. Почти во всех отношениях языки короткоголовых народов Центральной Европы: литовский, славянский, кельтский, умбрийский, латинский и греческий-дорийский, ближе подходят к первоначальному арийскому типу, чем тевтонский, язык длинноголовых обитателей берегов Балтийского моря. Таким образом, казалось бы, что литовцы имеют наибольшие права быть представителями первоначальной арийской расы, так как их язык представляет меньше фонетических потерь, проистекающих от приобретения различными народами чуждого им языка.

Начало арийских языков теряется в отдаленном прошлом, а о причинах, обусловливавших их различия, по большей части можно только догадываться. Но неизвестное часто может быть объяснено известным, а происхождение современных наречий проливает значительный свет на темное происхождение старинных языков.