Но даже те четыре отожествления, которые Маннгардт считает положительно установленными, суть более или менее кажущиеся. Если Варуна, Бага, Парьяниа и Диаус были божествами, которым поклонялись первобытные арийцы, то мы могли бы ожидать, что найдем эти имена во всей группе арийских языков, как находим там названия матери, жены и дочери, собаки, коровы, повозки и колеса, пяти и десяти. Но мы их не находим. Диаус является единственным распространенным именем, но даже и в этом случае, наиболее убедительном, мы имеем причины сомневаться, чтобы Диаус был когда-нибудь верховным божеством первобытных арийцев.
Система санскритов основана на четырех индусских именах: Бага, Парьяниа, Варуна и Диауса. Поэтому нам надо исследовать ближе действительное значение этих четырех имен.
Древнескандинавский Фьоргин был отожествлен Гриммом{286}с Перкуном, богом грома у литовцев, и, вероятно, со славянским Перуном; но профессор Райе считает неудачной попытку установить сродство между ними и санскритским Парьяниа, богом дождя и грома. Бог грома у мордвы, Поргини, очевидно, то же божество, что и Перкун, но на это обстоятельство можно смотреть как на случай мифологического заимствования, и нет ни малейшего следа существования подобного божества ни у греков, ни у латин.
В славянских языках слово Бог обозначает верховное божество. Это слово встречается в Риг-Веде в форме bhaga, обозначающей раздавателя благ, в особенности пищи; оно применяется как эпитет к Митре и Агура-Мазде, который называется Бага-Баганам — бог богов{287}. Но это слово сделалось именем верховного божества только у славян и близких их соплеменников, фригийцев, у которых, по словам Гезихия, имя Βαγαΐος соответствовало Зевсу. Надпись Jovi Baginati, вырезанная на галльском алтаре, найденном в департаменте Изеры, была, вероятно, посвящением, сделанным персидскими или фригийскими наемными солдатами, потому что нет никакого другого указания на то, что это наименование принадлежало кельтскому пантеону{288}.
Бог и Перкунас должны быть поэтому оставлены в стороне, как наименования божеств, употреблявшиеся лишь в пределах ограниченного географического пространства, и могут быть отнесены к одному разряду с другими словами, касающимися цивилизации, которые недавнего происхождения и общи языкам иранским и славяно-литовским.
Мифологи, утверждающие, что арийцы до их разделения обладали общей мифологией, могут основать свою теорию лишь на двух сближениях: Варуны индусов с Ураном греков и Диауса индусов с Зевсом греков, который в то же время является Юпитером латинян и Тиу тевтонов{289}. Тождество Варуны и Урана, хотя и не оставляет ничего желать с этимологической точки зрения, не представляет, однако, убедительного доказательства, так как касается лишь санскритского и греческого языков; но мы уже видели, что греки и индусы имеют общие слова более недавнего происхождения, относящиеся к цивилизации, так, например, названия некоторых родов оружия и земледельческих орудий, и что эти слова не встречаются в других арийских языках, а это указывает на то, что между обоими народами существовало географическое соприкосновение, уже после лингвистического разделения арийцев. Но существует большая разница в том, что все индогреческие слова, относящиеся к цивилизации, находятся также и в иранском языке, тогда как мифологические индогреческие имена там не встречаются. Этот предел в иранском языке тем более многозначителен, что разделение индусов и иранцев произошло позже, чем разделение других арийских семейств, а также и потому, что религиозные идеи Риг-Веды во многих подробностях сходятся с идеями Авесты. Индусы и иранцы имели, как мы уже видели, одни и те же религиозные обряды, общие названия для обозначения жрецов, жертвоприношений, священных песнопений, напитка, называемого сома, и религиозных возлияний, а это ясно доказывает, что система организованного культа образовалась раньше разделения; подобных сходств в обрядах не существует между другими арийскими семействами; это сходство в мифологической системе столь тесно и столь поразительно, что когда мы встречаем мифологические имена, общие греческому и санскритскому, но не иранскому, то нам трудно думать, что эти имена были действительно первобытными, а не созданы самостоятельно греками и индусами.
Приведем несколько примеров: в Авесте палица Митры носит название Вазра, тогда как в Ведах палица Индры называется Вайра. Демон облаков, которого убивает Индра, называется Вритра, Демон, убитый в Авесте, — Веретра. В Авесте Вайю (ветер) правит золотой колесницей; в Ведах Вайю правит колесницей Индры. Ази-Дагака, змея Авесты, есть змея Аги, фигурирующая в Ведах. Трита и Третона Авесты встречаются в Ведах под именами Триты и Третаны{290}. Могущественные воины и цари, владеющие обширными царствами, встречаемые в Авесте, являются в Ведах в виде старинных небесных духов{291}. Яма́, который сначала был просто заходящим солнцем, подобно египетскому Туму, возведен в Ведах в сан царя мертвых, тогда как в Авесте он становится первым легендарным иранским царем. Митра, бог солнца у индусов, становится у иранцев грациозным Мифрой, другом человечества. Митра связан с Варуной, как Мифра с Агурой. Ариман — дух-разрушитель, является в Ведах, как и в Авесте.
Азура и Мазда суть два прозвища, даваемые в Ведах Варуне, но в Авесте эти оба титула соединены вместе, образуя имя собственное верховного бога, и мы имеем величественное представление Агура-Мазда (Ормузда), всеведущего повелителя, всевидящий глаз которого есть блестящий круг дня; он имеет огонь своим сыном, а облекающая его одежда есть широкое звездное небо, признаваемое также одеждой и индийского Варуны.
Очевидно, что если самые простые мифологические идеи индусов и иранцев сходны, то более возвышенные религиозные представления, каково наименование всеславного царя, «имеющего одеянием своим свет, а троном пространство», были созданы во времена, более близкие, когда индусы и иранцы перешли, отдельно друг от друга, от первоначального варварства к более высокой и благородной умственной культуре.
Но Агура-Мазда — верховное божество иранцев, не был верховным божеством индусов, хотя они и давали соответствующий титул Азура-Медга многим светлым богам{292}. Верховные божества индусов были Индра и Варуна; в Авесте мы с трудом находим следы этих божеств, что довольно ясно доказывает, что индийский культ Варуны (могущественное небо) возник после разделения индусов и иранцев.
Это подтверждается тем фактом, что сходство между мифологией индусской и греческой, о котором столько говорилось, скорее номинальное, чем действительное.
В Индии, как и в Греции, мы имеем общие лингвистические зачатки позже возникших мифологических представлений, но самая мифология образовалась, очевидно, позже. Имена Урана и Варуны этимологически тождественны, точно так же, как имена Зевса и Диауса, но это все, что можно утверждать. Индра и Варуна занимают в ведийских гимнах как раз то самое место и имеют те самые атрибуты, которые гомерические поэмы дают Зевсу. Варуна есть могущественное божество, которое правит вселенной, выслушивает человеческие молитвы, делает добро и решает судьбу людей; а Индра, как и Зевс, распоряжается молнией по своему произволу. Уран греков не более точно соответствует Варуне. Как заметил Людвиг, некоторые выражения Гомера, вроде ουρανός άστερόεις, показывают, что в самой древней греческой литературе имя Урана обозначало лишь материальный свод неба, и не раньше времен Гомера Уран был олицетворен и сделался супругом Земли и предком Зевса; тогда как в Индии Варуна сделался во времена, гораздо более древние, верховным правителем вселенной и никогда не был отожествлен с физическим явлением{293}. Диаус в Ведах еще является тем же, чем Уран был у Гомера, и не сделался еще тем, чем был Зевс у греков.
