* * * Солнце взяло и пригрело, Напомнив нам про весну — Ворот рубашки белой Потный март расстегнул. Капельки выросли в капли, По спине его потекли, У серых сугробов мягких Подснежники расцвели. Воды сочились в недра, Воды текли в океан, Воды поили щедро Степи далеких стран. И только под небом синим, Где зной причиняет боль, Осела в барханы пустыни Любви горько-белая соль… 1958 Радуга Зелёный и красный, желтый и синий Играют под солнечным светом: Это руки свои бензином Мыл шофёр, склонясь над кюветом. Дождь прошел, в чистом поле порядок: Над дорогой, вонзившейся в степь, Перекинулась сочная радуга, Упершись в разлохмаченный Днепр. 1958 ^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^ * * * Горький листок полынный Дикую розу любил, Но дождь его в глину, Сорвав, забил. А роза красивее стала, Обмытая в струй ключе, Драгоценного краше металла — Но к чему, зачем? Чтобы эстет мимоходом Отсёк ее от стебля, Поставил бы в воду — Прощай, земля! 1958 Святая Мария В Богоявленный храм вхожу как атеист — Скептичный взгляд бросаю вдоль икон. Старушечий гнусавый шип и свист Меня честит: не бью святой поклон! Смотрю, словно в музее, на письмо Неведомых, сильнейших мастеров. Славянской вязи ломленной тесьмой Обвито атрибутов серебро. Но вот — Мария! Несколько свечей Бросают света слабый жёлтый сноп. Мне взгляд знаком этот! Но не припомнить — чей? Знакома бледность щёк и чистый лоб. Она — сама печаль. Всё выплакано уж, И ни слезы, ни стона — только взгляд. Кто был потерянный — отец ей или муж? Сын или (всё бывает) брат? …В Богоявленный храм зашел не для молитв, Не гнись, церковник, и не приручай! Я здесь, среди холодных древних плит, Встречаю сотнелетнюю Печаль… 1958 * * *
Расплылось розоватым пятном Заходящего солнца мерцанье, А в приёмнике всё об одном Заливается джаз по-пацаньи. Легкомыслен мелодий прибой, Несерьёзны короткие волны, Но от них чёрный вечер тобой Так бывает до края заполнен… 1958 Никто… никто… НИКТО! * * * Снега растают, сойдут снега, Река разбухнет половодьем. Ты будешь вновь близка и дорога, Ещё дороже, чем сегодня. Но основного я не сказал, Я утаил его невольно — Твои ж безумно-карие глаза Расскажут как в разлуке больно. 1958 год * * * Когда уходит солнце за леса, Когда горит реки живая ртуть, Мне слышатся иные голоса И страстно тянет за небо взглянуть. Там вы, пришельцы с голубых систем, Там вы, далёкие соседи по мирам. Я слышу вас и всем, всем, всем Поведаю с волненьем пополам: О люди! Милые и славные мои! Столы готовьте, снежность скатертей — Я слышу грохот дюзовой струи, Я вижу корабли смешных гостей. 1958 |
