#################################

На брехни снова потянуло —

Я начал третий мемуар…

Без принужденья,

Не под дулом,

Не думая про гонорар.

Вчерась забёг Сазонов Женька

И вдруг, за рюмкой, как загнёт:

«Народ желает продолженья,

Хотит про мясо знать народ!»

Ну, знамо, раз народ желают, —

Я прихоть должен ту учесть.

И вот сижу, живописаю

Про целину, что стала цвесть.

Притом помощник Александров —

Уже на что учёный хрен —

И тот советует пространно

Всё изложить,

Коснувшись цен.

Как я докладывал вам выше

(Смотри два первые труда),

Я невредим из моря вышел

В те незабвенные года.

И, конспективно излагая

Морской души мужскую суть,

Я три момента вспоминаю, —

Всё остальное было муть!

Так вот, по первому вопросу:

История возводит в чин

Того безвестного матроса,

Что спас меня из злых пучин.

Второе.

Четко помню Тоньку

Из медсанбата.

В час ночной.

Бывало Лёня в Тоне тонет

В штабной палатке продувной…

Был фронт.

Был чувств накал рутинный.

Пел патефон про па-дэ-катр…

Приятно вспомнить Антонину:

Я был на ней, как Клеопатр!

Или, верней, как леопард!

И третье,

Ясное до жути

И видное лишь из Кремля —

Не победил бы маршал Жуков,

Коли б не Малая Земля,

И не мои ему советы

По телефону в час ночной,

И не дымок от сигареты

Над той палаткой продувной,

Которым были все согреты —

Солдаты, тыл и дом родной…

Не будь Иосиф гнусным дедом,

Чуть-чуть пообъективней будь,

Я б принимал Парад Победы —

Вот в чем истории-то суть!

Но я не мелочный,

Не склочник…

На юг бандеровский придя,

Индустриальной нашей мощью

Наполнил враз я заводья.

Ах, ДнепроГЭС,

Ах, край казацкий!

Ах, сталь, мартены, планы, шлак!..

Мне стало под конец казаться,

Что устаю я, как ишак.

И чтоб поднять немного тонус

Я стал все чаще отмечать

Бетонщиц,

Кадровичек,

Женок

Своих коллег,

Едри их мать!..

Красавицу из драмтеатра

Притом особо отмечал…

Приватное,

Сугубо, так сказать, кроватное,

Кто молод был — тот не скучал!

Днепропетровск.

Забавно вспомнить —

Я там витийствовал, как бог,

И возникали, значит, домны

В весьма короткий,

Сжатый срок.

Там, на проспекте Карла Маркса,

Я часто лично возникал,

И пробегали толпы маршем,

Когда я в праздник их скликал.

Мне те места вдвойне знакомы,

Там, за Днепром, — Днепродзержинск.

Теперь там памятничек скромный —

Я лично,

В сквере, словно джинн…

При Кормчем нас судьба мотала —

Такое времечко было́!

Оно же Сталина прибрало,

И стало на душе светло…

Но здесь — молчок!

Конец запеву,

Пора за первую главу!

Взбодрися, мысль,

Беги из хлева,

Как гусь на росную траву…

Кончался первый год без Сталина.

И вот, в начале января,

Меня в Москву вдруг кличут, стало быть,

Пред очи Генсекретаря!

Примчался я из Бессарабии.

Вошел.

Посажен был в углу.

Он, в кресле преющий расслабленно,

Мне показался жутко глуп.

«Готовь-ка, значит, сидор, Лёха.

На юге отдохнул и — хвать!

Такая, милый мой, эпоха —

Нам надо целину сломать!..

Тебе поручим в Казахстане

Покняжить местных остряков.

Ты завтра,

Коль пораньше встанешь,

На самолет и — будь таков!

Знай — тамошнее руководство

Ну, прямо на змее змея!

Зажрались баи.

Хлещут водку

И игнорируют меня!

Задумал я военнопленных

В борьбе с казахами не брать…

Лети, Лексей,

Сзывай там Пленум

И всех сымай,

Туды их мать!»

Я вышел злой.

В душе — смятенье.

За что такая маята?

И вот лечу по направленью

Аула Гросс-Алма-Ата.

Весьма невидный городишко —

Базар,

Арбузы,

Жёлтый лист…

Подумалось, что здесь мне крышка,

Что сдохну здесь под ветра свист.