«Ночная жизнь в Челнах!..» — сказал весьма лукаво
Наш друг Андре Ремакль, отпетый жизнелюб.
Он прав, конечно в том, что жизнь кипит вулканно, —
Ночная жизнь берёт своё с челнинских губ!
Когда идут дожди и падают туманы,
Когда собачья дрожь прохожего гнетёт, —
На улицы Челнов выходят хулиганы,
Чтоб по-французски здесь остаться тэт-а-тэт…
В общагу поскорей — согреться поллитровкой.
Аллах любимый мой да сохранит меня!
Бредут гурьбой бичи, за ними гурт — бичёвки,
Согреются они у Вечного огня!
Вставай, Муса Джалиль, простреленное сердце
Беляеву снеси на блюде от души.
Пусть мелет совьетхан то сердце с горьким перцем
И сделает, шакал, с тем фаршем беляши!
Отец родной Челнов, он лучше прочих знает
Голодных работяг нешуточный настрой.
Послушай же, как он Ремаклю заправляет:
«Про кладбище вопрос ужасно непростой!
Нам негде хоронить своих первопроходцев —
Инфаркты их, представь, удавами и — в гроб!..
А мне создать уют ребятам в яме хотца,
И я вопрос решу, не то мне лопнуть чтоб!..»
Ремакль смотрел Челны сквозь стёкла в ресторане,
Армянский пил коньяк, жрал русскую икру,
А рядом за окном раздался крик в тумане —
Кого-то подберёт милиция к утру…
Вставай, Муса, браток, бери покрепче камень,
Ночную жизнь крушить партийную давай.
Мы не были с тобою отродясь волками,
Поэтому, Муса, товарищ мой, вставай!
