Тлинг обернулась к матери:

— Но почему они не могут приземлиться?

Мать снова прислушалась. Вдали по саванне бежало небольшое стадо зебр. Я не мог разглядеть, что их напугало.

— Отец пытается выяснить, что произошло, — наконец сказала Тлинг. — Пассажирам не объяснили, почему корабль вернулся. Командование пообещало выступить с отчетом, но отец говорит, офицеры никак не придут к единому мнению по поводу официальной версии. Они не могут понять, с чем столкнулись на планете назначения. Папа считает, что они просто боятся сказать о своих подозрениях.

Стадо бегущих зебр резко завернуло в сторону, и я увидел рыжевато-коричневую вспышку — лев бежал им наперерез. Одна зебра, что припадала на ногу, упала. У меня болела лодыжка после того, как я запнулся о камень, и я чувствовал всю беспомощность несчастного животного.

— Не волнуйтесь, господин Данк. — Тлинг коснулась моей руки. — Отец сейчас очень занят, решает судьбу того корабля. Не знаю, чем он смог бы вам помочь, но не хочу, чтобы вы пострадали из-за здешних животных. Думаю, до поры до времени мы сможем устроить вас в безопасном местечке. Правда ведь, мам?

Губы Ло были плотно сжаты, и она отстранение пожала плечами, будто позабыла о нас.

— Ну же, мамочка, я знаю, что они дикари, но ведь они никогда не обидят меня. Я понимаю их, как и животных. Они хотят есть, и напуганы, и спрятаться им негде.

Ло какой-то миг неподвижно стояла и, хмурясь, созерцала нас.

— Забирайтесь.

Она поманила нас пальцем в свой летательный аппарат и вновь приподняла лицо, будто прислушивалась к тому, что творится в небе.

Мы воспарили над каменистым склоном и приземлились на ровном скалистом выступе у самой вершины. Выбравшись наружу, окинули взглядом расстилавшуюся внизу саванну, над которой, прямо позади, простирался хребет Мемориала. Ближе, чем казалось со стороны, я заметил яркий металлический блеск перестроенного космолета, что стоял на территории выставки, купол Капитолия, белый мраморный лоск египетской пирамиды, что неясно вырисовывалась из зеленого леса в самом конце парка.

— Отец сам выбрал это местечко. — Тлинг кивнула в сторону утеса. — Ему хотелось наблюдать за строительством.

Пока мать Тлинг стояла, напряженно вслушиваясь в небо, Тлинг разглядывала наши заляпанные грязью костюмы-сафари.

— Вам бы помыться, — решила она, — перед едой.

Девчушка побежала вперед, и мы пошли вслед за ней по сводчатому тоннелю внутрь холма. Она провела нас в комнату, заметно превышающую по размеру мою каморку под станционным куполом. На меня брызнула теплая вода, когда я шагнул в душ, а поток теплого воздуха обсушил после. Когда я вышел из ванны, робот протянул мне одежду, уже чистую и аккуратно сложенную. Он же проводил меня в комнату, где ждали Тлинг, Пеп и Кейси. На столе, вокруг пирамиды благоухающих фруктов, были расставлены тарелки.

— Господин Чино попросил рассказать меня о матери. — Тлинг взглянула на меня и заулыбалась. — Я знаю, что она не такая, как все, у нее другие микроботы. Она родилась в системе Гаренкрак, в трех сотнях световых лет отсюда. Народ ее позабыл о своих корнях, а мама решила это выяснить. Она занималась исследованиями своей родной планеты, и ниточка привела ее сюда. Именно здесь она познакомилась с моим отцом, который уже в то время занимался раскопками базы Тихо. С тех пор они и работают вместе.

Пеп и Кейси уже принялись за еду. Кейси обратился к Тлинг, которая аккуратно откусывала небольшие кусочки от фрукта, похожего на огромное темно-красное яблоко.

— Как ты думаешь, что с нами будет?

— Я спрошу отца, как только смогу связаться с ним. — Девочка кинула быстрый взгляд к потолку. — Он все еще занят, расспрашивает о случившемся командование корабля. Мне жаль, что вы боитесь мою мать. Она не испытывает к вам ненависти, это нечто другое. Вам кажется, что она холодна с вами, но это лишь оттого, что она так долго работала на той площадке на Луне, откапывая реликвии прежнего мира. И ей кажется, что вы несколько примитивны.

Тлинг покачала головой, глядя на наши напряженные хмурые лица.

— Вы сказали маме, что обманули корабль. — Тлинг взглянула на Кейси. — Это беспокоит ее, потому что наши микроботы не передают неправду и не позволяют людям причинять друг другу зло. Ей жаль вас.

Пеп поморщился:

— Да нам самим себя жаль.

Тлинг еще с минуту сидела молча, хмурясь, и затем вновь обратилась к нам:

— То, что случилось с кораблем, — большая неприятность для моего отца, — сообщила она. — Из-за этого у него нет времени разобраться с вашей проблемой. Он сказал, что вам не следовало покидать Луну.

— Да, знаю, — поежился Кейси. — Но теперь ничего не поделаешь: мы здесь и вернуться не можем. И хочется остаться в живых.

— Я чувствую, что вам страшно. — Тлинг сдержанно улыбнулась. — Отец слишком занят и не может поговорить с вами, но если хотите узнать новости о том корабле, приглашаю вас в свою комнату.

Похоже, эта самая комната служила девочке и детской. В одном углу стояла заваленная игрушками и куклами детская кроватка, рядом на полу — колыбель. Стена над нами ожила голограммой какого-то пейзажа. Длинноногие птицы разлетелись в стороны от водопоя, когда к нему из высокой травы вышел желающий напиться тигр. Самец зебры отважился приблизиться, опасливо принюхиваясь в нашу сторону. Крадучись подошел леопард, застыл на миг и бросился прочь от могучего самца слона. Тлинг указала на стену:

— Когда я была совсем крохой, в этой комнате я училась понимать поведение животных и любить их.

Зеленый пейзаж внезапно пропал. Стена превратилась в широкое окно, демонстрирующее огромный космический корабль, медленно дрейфующий в темной пустоте космоса. Ослепительные световые блики вспыхивали там, где корпуса касались лучи солнца. Остальная часть громады терялась в тени, но я различил яркий металлический диск, который медленно вращался. Слайдеры, казавшиеся в сравнении с кораблем крохотными, облепили выпуклый купол в самом центре махины.

— Корабль сейчас находится на парковочной орбите, ожидает распоряжения вылететь, когда станет известно куда, — пояснила Тлинг. — Давайте заглянем внутрь.

Она мельком показала нам загибающиеся перекрытия, где вращением создавалась искусственная гравитация. Люди сидели рядами на местах, похожих на те, что мы видели на голограммах древних летательных аппаратов. Многие столпились в проходах и коридорах. До меня донесся отрывок приглушенной и беспокойной беседы:

— … домой, на тихоокеанский остров.

Камера остановилась на женщине с золотистыми перьями вместо волос. Одной рукой она прижимала к себе хнычущего младенца, а другой обвила сурового вида мужчину. Молодая мать отвечала на вопросы, которые задавал голос за кадром. Голос принадлежал Тлинг.

— Все это такой удар для нас. — Губы женщины оставались неподвижными, но голос звенел от отчаяния. — Мы неплохо здесь жили. Марк занимается составлением имиджей, я неплохо зарабатывала генным художником, разрабатывала украшения по спецзаказам. Мы не авантюристы по натуре. Мы просто очень хотели малышку. — Она досадливо скривила губы. — Нечего сказать, мечта осуществилась.

Женщина подняла ребенка и поцеловала его украшенную золотой шапочкой голову.

— И посмотрите, с чем мы остались. — Она печально улыбнулась, глядя на младенца. — Потратили все свои сбережения на то, чтобы взглянуть на рай Фендриса Четыре: тропическая береговая линия между прибоем и бамбуковым лесом, а позади — снежные шапки на вулканическом пике. Нас здесь сотни семей, мы навсегда останемся друзьями.

Женщина вздохнула и покачала младенца на руках.

— Нам не позволяют сойти с корабля. И даже не говорят почему. Мы в отчаянном положении, без денег да еще с ребенком. Теперь они заявляют, что нам некуда больше идти.

Стена замерцала, и вернулись изображения джунглей с неугомонными обезьянками на верхушках деревьев.

— Вот такие проблемы, — сказала Тлинг. — Еще две тысячи людей в такой же переделке, застряли на корабле, и жить им теперь негде. Сейчас моему отцу предстоит исправлять ситуацию, потому что решением совета его поставили ответственным за это дело.