— Хотя бы попытаюсь. Взлетать уже поздно.

Он навел орудие. На наших глазах гигантские челюсти существа разверзлись еще шире. Громоподобный рев распугал попрыгунчиков. Таня схватила Арни за плечо и оттащила от орудия. Монстр постоял еще некоторое время, наблюдая за нами сквозь огромные черные прорези глаз, будто ожидая ответной реакции на свой вызов, и в конце концов, развернувшись, повел свое семейство в обход, к реке. Животные плюхнулись в воду и исчезли.

— Не ожидала ничего подобного. — Таня проводила их хмурым взглядом. — Ни одно из крупных сухопутных существ не пережило катастрофы. Наверно, остались жители морских глубин. Киты в доисторические времена населяли сушу. Потом мигрировали в море. Наверно, что-то наподобие них вернулось на сушу. Не исключено, что вышли они для размножения, раз они амфибии.

Встревожившиеся было прыгуны успокоились. Таня попросила нас постоять неподвижно в тени корабля, пока они, пощипывая травку, приближались к нам. Вдруг раздался возглас Пепа:

— А вот и хищник пожаловал!

Вожак прыгунов вновь стал на задние лапы, издал некое подобие мурлычущего крика. Пасшиеся животные подняли головы и в панике бросились врассыпную. Что-то быстрое, тигровой раскраски, выскочило из травы и бросилось наперерез одному из детенышей, который не успел даже отпрыгнуть в сторону. Прогремел выстрел из орудия Арни, и оба существа рухнули на землю.

— Я же просила этого не делать, — возмутилась Таня.

— Образцы, — сказал Арни, — разве не хочешь взглянуть?

Он остался возле орудия, а мы с Таней подошли поближе к его добыче. Не крупнее собаки, малыш-попрыгун был гол, покрыт тонкими серыми чешуйками. Брюхо его было вспорото, и внутренности вывалились наружу. Таня разложила их на траве, а я заснял на видеокамеру.

— Для своей экологической ниши он неплохо развит, — Таня разочарованно покачала головой, — но это все, что я могу сказать. Должно быть, прошло пятьдесят — сто миллионов лет эволюции.

Существо-убийца представляло собой компактную груду мощных мускулов, облаченных в гладкий черный мех. Таня разжала его окровавленные челюсти, перед камерой обнажились клыки. Затем Таня попросила меня перевернуть животное и указала на соски и когти.

— Млекопитающее, — констатировала она. — Возможно, потомок каким-то образом уцелевших крыс или мышей.

Когда мы возвращались к самолету, Таня, все еще светясь от удовольствия, простила Арни убийство.

— Перед нами удивительный мир! С отрытыми объятиями он примет человечество, — воскликнула она. — Такой же новый и непознанный, каким когда-то казался Марс.

— И скорее всего столь же враждебный, — пробормотал Арни. — Сформировалась совершенно новая биологическая цепочка, где, боюсь, нам нет места.

— Поживем — увидим, — пожала она плечами и вновь обернулась к морю, где жили большие амфибии, и джунглям, породившим убийцу. — Как раз для этого мы и прилетели.

Таня отправила Робо соскабливать почву с верхушки каменистого холма, так, чтобы получилась ровная площадка, где разместится наша лаборатория и жилые помещения. Мы выгрузили припасы и поставили геодезический купол. Пока робот нарезал камень для строительства оборонительных заграждений, Таня водила меня в недолгие экспедиции вдоль берега и вверх по склону, где я записывал ее репортажи об обнаруженной флоре и фауне. Прошло всего несколько недель, а она уже спрашивала Пепа, достаточно ли на корабле горючего.

— У нас есть все необходимое оборудование, чтобы производить горючее прямо на месте, — ответил он, — почти из любого органического материала.

— А запас все еще на борту?

— Корабль долетит до Луны и с тем немногим, что есть в баках.

— С двумя членами экипажа?

— Думаю, так будет безопаснее, — нахмурился Пеп, — но мне и здесь неплохо.

— Мне тоже. — Таня усмехнулась его недоуменному виду. — Думаю, мы прилетели, чтобы остаться. Я только хочу, чтобы ты слетал и забрал все, что нам потребуется для выращивания нашего собственного биокосма: семена, замороженные яйца и эмбрионы, оборудование для лаборатории.

— И ты называешь это домом, — сердито бросил Арни, — с тем-то черным месивом за самой грядой?

Таня пожала плечами:

— Присутствует, конечно, некоторый риск, но нам часто приходится рисковать. Мы должны справиться, если это в наших силах, и оставить записи следующим поколениям, если не сумеем сами.

Таня обратилась ко мне:

— Полетишь с Пепом. Переведи в голографический формат все собранные данные и то, что мы будем присылать. Оставайся на Луне и будь на посту к приходу следующего поколения.

— Они оставят нас здесь? — Арни не был готов к такому повороту событий. — В полном одиночестве?

— Пеп вернется, — сказала Таня. — А у тебя и здесь предостаточно забот: тестировать почву под первые культуры, разведывать район на наличие нефти и руды, которые нам пригодятся.

Мы с Пепом вернулись на Луну. Мой пес, Землянин, которого я оставил под присмотром Робо, был вне себя от счастья, когда увидел меня. Роботы загрузили и заправили корабль. Пеп полетел обратно, оставив нас с Землянином совершенно одних.

Я не привык к уединению. Робо не назовешь хорошей компанией, голограммы ничего нового не рассказывают, один Землянин был моим утешением, да новости с Земли занимали меня некоторое время.

Таня сообщила, что Пеп накачал еще один геодезический купол, в котором разместился гидропонный сад. Арни исследовал участки земли, пригодные для фермерства. Как только закончился сезон дождей, Робо построили ирригационную дамбу для отвода поливной воды из реки.

— Арни развлекается охотой на годовалых прыгунов, когда нам требуется мясо, — рассказывала Таня. — Неплохо для разнообразия после этого радиоактивного питания, что мы привезли с Луны. Гиппокиты ходят туда-сюда от реки к траве. То выйдут попастись, то ныряют обратно. Пару раз остановились, разглядывая нас, потрубили и ушли. С тех пор не обращали на нас никакого внимания. Мне наш крохотный островок человечества кажется совсем безопасным, хотя Арни все еще побаивается того черного пятна. Он ушел — решил подняться на западные утесы и взглянуть, что там за грядой.

Следующая радиопередача пришла спустя несколько часов.

— Арни вернулся. — Таня говорила быстро и напряженно. — Он изможден и ужасно напуган. За ним что-то гналось. Он назвал это ураганом. Но все очень непонятно. Говорит, это похоже на облако, такое темное, что Солнца не видно. И этот рев — будто ураган. Что-то падает сверху, но не дождь. Арни сказал, что наши дни на Земле сочтены.

Монитор погас. Осталось только электрическое потрескивание эфира. Там, за куполом, полная Земля висела в лунной ночи. На моих глазах Африка скользнула в темноту. Я наблюдал ползущую в этот бесконечный день Америку в черных заплатах, видел, как снова вернулась Африка, и наконец услышал голос Тани:

— Мы в отчаянном положении. — Ее изможденное лицо пересекали какие-то черные линии. В окне, у которого стояла Таня, я заметил неподвижный черный склон, доходящий до темных потоков застывшей лавы, граничащих с долиной Разлома. — Жуки здесь все заполонили, — торопливо проговорила она хриплым голосом. — Вот откуда появились те прокаженные зоны — их оставляют жуки.

Сбереги те немногие факты, которые мы успели послать: эта информация обязательно потребуется, когда вновь родившиеся клоны будут предпринимать очередную попытку. Думаю, эти насекомые-мародеры развились из выжившей благодаря мутациям саранчи или цикад. По всей видимости, у них изменяющиеся миграционные фазы, как у нашей древней саранчи, насколько я понимаю их жизненный цикл. Он очень необычен. Периодичный, на мой взгляд, как у семнадцатилетней цикады, хотя, наверно, гораздо длиннее.

Должно быть, они проводят десятки лет или даже столетия под землей, питаясь корнями и соками растений. Активная фаза наступает, вероятно, когда погибает слишком большое число их биологических хозяев. Выйдя на поверхность, они безжалостно пожирают всю органику в зоне досягаемости и мигрируют на новую территорию, чтобы отложить яйца. Так начинается новый цикл.