— Куда летим? — вполголоса спросил Пеп. — Обратно на Луну?

— В Америку, — ответил Кейси, — туда, где я в прошлый раз нашел Мону.

Он помедлил, прежде чем произнести ее имя. Я заметил слезинки, блеснувшие в уголках его глаз, и мне показалось, будто я немножко понимаю, что он почувствовал.

Век за веком мы рождались, умирали, рождались снова. Благодаря роботам и трехмерным родителям приобретали ощущение собственного бессмертия, оставаясь при том очень даже смертными. Нас клонировали и воспитывали теми же самыми личностями, какими мы были прежде. Хотя мы никогда и не были абсолютно идентичны, все-таки прошлые жизни оставили очень яркий след в моей памяти.

Мы проспали четыре столетия со времени нашего бегства от черных вампиров, обитающих в красных колючих джунглях Африки, и все же наш прошлый полет казался таким же реальным, как если бы все произошло только вчера.

Мы двигались по курсу, описывая окружность вокруг Земли на север, к ледникам, затем обратно — на юг, вдоль границы Североамериканской ледовой шапки, до тех пор, пока плоская коричневая тундра не уступила место экзотической синевато-зеленой растительности. Наконец мы стали снижаться над странным образом меняющимся лесом в том месте, где когда-то располагался Чихуахуа.

Я читал старые записи и слушал рассказы голографических родителей так часто, что волнующее пение леса и крылатое существо, которое Кейси назвал Моной, превратились в мои собственные воспоминания. Я помнил о молодом деревце по имени Леонардо, которое Кейси любил, точно собственное дитя. Я спросил Кейси, уж не собирается ли он отправиться на поиски того деревца Лео.

— Прошло столько времени. — Кейси с сомнение пожал плечами, и все же прежние чувства засветились на его смуглом азиатском лице. — Не знаю, как насчет дерева, но вот Лора считает, что моя настоящая Мона, вполне возможно, сейчас там, сражается под знаменами повстанцев, чтобы положить конец засилью наездников. И если удастся, мы найдем ее.

Он вернулся к приборам и принялся рассчитывать дальнейший маршрут. Мы взлетели с другой точки и теперь описывали еще один большой виток вокруг планеты, удаляясь к северу от уменьшенного ныне Средиземноморья. Мы летели уже высоко. Я заметил очертания Североазиатского ледника. Лора заварила чай и разогрела пачки тыквенных вафель, которые обнаружила в продовольственном отсеке. Пеп попросил ее рассказать о тех друзьях, которые освободили нас.

— Мы узнали, что вам назначена встреча с Регентом, — она иронично улыбнулась, — и мой редактор захотел заполучить еще одну историю о вас, если, конечно, ее пропустит цензура. Я не хотела видеть вас с жуками на лицах и проскользнула на арену, чтобы получше рассмотреть машину, в которой вы прилетели. Кейси впустил меня. Мы поговорили. И вот…

Она помедлила, всматриваясь в небо за окном, темно-бордовое, контрастирующее с белым сиянием ледника и облаками далеко внизу.

— Раньше я и сказать бы такого не посмела, — продолжила она, — но теперь я с теми, кого зовут Научниками. А еще лунатиками и предателями Регента — так называют людей, которых отлавливают и затем вживляют им жуков. А мы называем себя борцами за освобождение. Я расскажу, как все начиналось, если хотите. Первым поселенцам пришлось несладко. Они приземлились в долине. Милое местечко. Плодородная земля, много воды, защищена со всех сторон стеной гор. Но слишком близко к леднику, по крайней мере как он располагался тогда.

Первая же зима выдалась суровой. Неожиданно сошли оползни, похоронили под собой первоначальное поселение и чуть не изничтожили всех людей. Те, кто выжил, построили лабораторию и заново стали клонировать людей. Долина так и оставалась центром местного правительства по мере расширения колонии, но коммуникации оставляли желать лучшего. Поначалу поколение, что начало заселяться на южных территориях, оставалось независимым. Те, что заняли побережье, строили корабли и начинали выходить в море, открывать новые земли. Все обещало поселенцам безоблачное будущее, пока они не достигли берегов Африки и не повстречали черных наездников.

И тогда наступило процветание иного порядка. Один из потомков Арни Линдера спасся из Африки с живым жуком на голове. Изучив наездников, поселенцы в итоге стали инкубировать яйца и имплантировать их людям. Альфред Линдер использовал труд этих людей на некой плантации в Шри-Ланке. Его сын Роско построил целый флот кораблей и понял в итоге, что торговать с хозяевами гораздо выгоднее, чем воевать.

Перепуганное колониальное правительство отменило рабство, но Роско оставался вне досягаемости. Он сменил имя на Арни, объявил себя Арни Первым, Регентом Луны и законным Правителем Земли. Целые армии его клонов пленили долину. Несколько колонистов держались на границах. Большинство же мигрировали в Америку и основали там свободную страну. Преемник Арни засылал экспедиции, чтобы превратить ее в территорию рабства — типичная политика Регентства.

С ироничной усмешкой она пожала плечами.

— Теперь черным наездникам нужны Регенты, а Регенты, в свою очередь, не могут обходиться без черных наездников. Их чужеродная биология нуждается в минералах, чтобы осуществлять свой обмен веществ, а минералы эти в Африке найти трудно. Красные колючие джунгли продолжают распространяться. Наездники прячутся в них и выслеживают на своих хищных тварях людей, хватая тех, кто пытается поджечь бурую растительность или вырубить ее. Но уничтожить Регентов наездники не могут себе позволить.

Что же касается Американской войны, так это — чистой воды политика. Борьба за то, чтобы распространить рабство наездников еще на один континент. — Лора безнадежно пожала плечами. — Они выигрывают эту войну.

— Но ведь Мона там. — Кейси оторвал взгляд от приборов, голос его стал резким. — Мы должны найти ее.

— Если это в наших силах. — Казалось, Лора сомневается. — Континент не маленький.

Я попросил Лору рассказать, что ей еще известно.

— Немногое. Какой-то альпинист видел, как приземляется корабль, и решил, что аппарат, вполне вероятно, прибыл с Луны, о чем и поспешил доложить. Сообщение это немало всполошило Регента. На визитеров объявили охоту. Кейси, естественно, приняли за беглого раба. Научники отыскали Мону и переправили ее на подземной дороге в Америку.

— Да, значит, она там, — с надеждой в голосе кивнул Кейси, — вместе с повстанцами.

— По крайней мере была там, — пожала плечами Лора. — Новости из Америки идут долго. Наш корреспондент из Свободного Города куда-то исчез: последние его репортажи задерживались цензурой целыми месяцами. Мои друзья с готовностью рисковали жизнями, чтобы доставить вас на корабль. Но помочь чем-то большим мы вряд ли сможем.

— Мы найдем ее. — Кейси склонился над рычагами. — Иначе нельзя.

Ледники остались позади. Из серой дымки возвышались бурые горы, а коричневая пустыня сменилась непривычным голубовато-зеленым ковром. Я заметил, как Кейси нахмуренно склонился над своими картами — копиями тех, что мы отправили на Луну перед тем, как умереть здесь в прошлый раз.

— Лес… — донеслось до меня его бормотание. — Не могу отыскать лес.

Я вспомнил о поющих деревьях, принесенных откуда-то из глубин вселенной, и о воздушных шарах, которые они выращивали, чтобы переносить семена. Пришло на память то златокрылое семечко, которое Кейси назвал Моной, и молодое деревце, что выросло после смерти златокрылки из ее останков.

Кейси изучал карты и рассматривал раскинувшуюся впереди поверхность планеты.

— Леса пропали, — пробормотал он опять. — Не вижу того леса, где мы приземлялись, помнишь?

Я стал искать лес. Внизу все казалось плоским, коричневым, вымершим. Мне показалось было, что я вижу мазки цвета далеко на горизонте и сияние снега на горной вершине еще дальше. Но и только.

— Видишь вон те линии? — указал Кейси куда-то в сторону, где я ничего не разглядел. — Похоже на железные дороги. Уходят на юг. По всей видимости, к морским портам.