Больной сдѣлалъ неимовѣрныя усилія, чтобы протянуть руку своему гостю.

Спасибо, что пришли, сказалъ старикъ слабымъ голосомъ, я боялся, что васъ больше не увижу, а передъ смертью мнѣ надо съ вами потолковать.

Князь, гоните прочь эти мрачныя мысли, вы выздоровите и, Богъ дастъ еще долго проживете, сказалъ Достоевскій, вполнѣ сознавая, что говоритъ неправду.

Нѣтъ, я ужъ чувствую приближеніе смерти, она меня ждетъ съ нетерпѣніемъ, отвѣчалъ больной; мои мгновенія сочтены. Да, я скоро умру. Но гдѣ же Наташа? Я ее не вижу. Наташа! Наташа! позвалъ больной, едва слышнымъ голосомъ.

Наташа! оставайтесь, вѣдь я-же здѣсь, крикнулъ Достоевскій черезъ дверь. Оставьте ее, я ей привелъ друга, по которомъ она такъ плакала и тосковала, продолжалъ онъ, обратясь къ больному.

Больной былъ князь Курдюбековъ. Онъ произходилъ изъ одного древнѣйшихъ и богатѣйшихъ родовъ на Кавказѣ. Подобно своимъ родственникамъ, Чавзавадзе, Шарвашидзе и Багратіонъ, онъ поступилъ въ военную службу и сдѣлался однимъ изъ блестящихъ гвардейскихъ офицеровъ. Тутъ его плѣнила сестра Макарова и онъ на ней женился. Со дня свадьбы закатились его свѣтлые дни: достойная сестра стараго Макарова вышла за князя не по любви, а ради титула и въ особенности его огромному состоянію. Князь любилъ свою жену со всѣмъ пыломъ и рѣвностью восточныхъ народовъ, но жена далеко не отвѣчала ему тѣмъ же. Она, очертя голову, предавалась удовольствіямъ и весь городъ говорилъ о ея безчисленныхъ пикантныхъ положеніяхъ.

Однажды обманутый супругъ засталъ свою жену въ объятіяхъ одного изъ ея любовниковъ и замахнулся на него кинжаломъ. Виновная супруга этимъ не смутилась, а напротивъ очень ловко воспользовалась. При помощи графа Панина, съ которымъ была въ интимныхъ отношеніяхъ, объявила своего мужа съумасшедшимъ и упекла его въ домъ умалишенныхъ. Князь долгіе годы просидѣлъ въ этомъ ужасномъ заключеніи посреди съумасшедшихъ, а между тѣмъ сынъ, прижитый его женой отъ одного изъ ея любовниковъ, и по закону считающійся его законнымъ сыномъ, съ ранняго возраста прославился своими скверными продѣлками.

Лѣтъ десять тому назадъ Достоевскій, въ качествѣ писателя, посѣтилъ съумасшедшій домъ, живописно расположенный на тринадцатой верстѣ по Петергофскому шоссе, познакомился тамъ съ несчастнымъ княземъ и узналъ отъ него лично про его печальную исторію. Достоевскій неусыпно работалъ, пока наконецъ ему не удалось освободить князя, что впрочемъ и не было очень трудно, такъ какъ въ этотъ промежутокъ времени княгиня успѣла помереть, а сынъ былъ два раза ссылаемъ на Кавказъ за нарушеніе дисциплины.

Освобожденный князь снова завладѣлъ своимъ состояніемъ, впрочемъ сильно потрясеннымъ безразсудствами покойной княгини и ея сына. Не большія сохранившіеся средства были для князя неисчерпаемымъ источникомъ добрыхъ дѣлъ. Его вкусы и привычки были весьма скромны. Почти тринадцатилѣтнее сидѣніе въ съумасшедшемъ домѣ страшно на него повліяло, сдѣлало его угрюмымъ и сумрачнымъ. Его лицо только тогда просвѣтлялось, когда ему удавалось сдѣлать какое нибудь доброе дѣло. Большинство считало князя скупымъ, потому что онъ довольствовался самой простой пищей, платье носилъ старое и поношенное, сапоги въ заплатахъ, но бѣдняки и нуждающіеся называли его своимъ ангеломъ хранителемъ — счастье и довольство возвращалось въ дома, которые посѣщалъ князь.

Двѣ недѣли тому назадъ Достоевскій зашелъ къ Курдюбекову и засталъ старика въ постели безъ всякаго присмотра, тогда онъ привелъ ему Наташу, которую не могъ далѣе держать у себя, благодаря ревности жены. Съ перваго же дня князь полюбилъ Наташу. Онъ подробно распросилъ бѣдную дѣвушку о причинѣ ея слезъ, объ ея прошломъ, кто она и откуда. Узнавъ, что она отвергнутая дочь Макарова, его деверя, онъ еще больше къ ней привязался. Когда она плакала, князь старался ее утѣшить, но напрасно, она вздыхала по Савельевѣ, котораго любила въ тайнѣ, и боялась, что онъ не раздѣляетъ ея чувства.

Зачѣмъ, Наташа, наши дорожки скрестились? сказалъ солдатъ: я не въ состояніи сдѣлать твоего счастья!

Я такъ счастлива ужь тѣмъ однимъ, что тебя вижу! возражала Наташа.

Вѣдь ты же слышала, кто я таковъ! продолжалъ Савельевъ.

Не все ли мнѣ равно, кто ты такой? Я тебя люблю, отвѣчала Наташа съ цѣломудренной наивностью и истинной любовью.

Подумай, вѣдь каждую минуту меня могутъ снова сослать въ Сибирь.

Ну такъ что-жь, что въ Сибирь? Развѣ тамъ не живутъ какъ здѣсь? Я пойду за тобой, для меня вездѣ хорошо, только бы съ тобой.

Милая, Наташа, голубка ты моя, сказалъ Савельевъ и поцѣловалъ ее въ лобъ.

Ну, братъ, пора намъ идти, послышался голосъ Достоевскаго изъ сосѣдней комнаты.

Уже? воскликнули оба влюбленные.

Да, отвѣчалъ Достоевскій, кладя какую-то бумагу въ карманъ, намъ еще надо сходить къ князю Одоевскому, такъ какъ эта бумага у меня не будетъ въ безопасности, онъ долженъ принять ее на сохраненіе.

Еще минутку, просила Наташа.

Еще минутку, повторилъ Савельевъ. Растроганный Достоевскій схватилъ руки влюбленныхъ и сильно ихъ пожалъ.

Бѣдные дѣти, свиданіе было коротко! Мнѣ грустно, что я долженъ васъ снова разлучить.

Пожалуй было бы лучше, если бы Савельевъ остался при старикѣ, ему осталось не долго жить, но къ сожалѣнію это невозможно! Бумага которая у меня въ карманѣ, мнѣ только что передана княземъ и я долженъ ее отдать въ вѣрныя руки. Судьба многихъ бѣдныхъ и несчастныхъ отъ нея зависитъ. Я самъ идти не могу, меня могутъ арестовать и тогда эта бумага навѣки погибнетъ. Савельевъ менѣе меня подвергается опасности быть арестованнымъ и, поэтому можетъ мнѣ придется дать ее ему для передачи князю. Дѣти мои — это разлука не продолжительна. Завтра утромъ вы снова увидитесь.

Завтра утромъ, Наташа, я вернусь, сказалъ Савельевъ, прижимая молодую дѣвушку къ сердцу.

Завтра утромъ! вздохнула Наташа съ надеждой и какимъ-то сомнѣніемъ.

Во всякомъ случаѣ, вы другъ мой, завтра утромъ придете, послышался слабый голосъ Курдюбекова.

Разумѣется, Богъ дастъ приду, отвѣтилъ Достоевскій.

Они спустились по лѣстницѣ, прошли черезъ оба двора и вышли на улицу черезъ трактиръ. Савельевъ поминутно оглядывался въ надеждѣ увидѣть еще разъ Наташу.

Фигура слѣдившая за нимъ, отъ квартиры Достоевскаго, продолжала стоять на тротуарѣ Обуховскаго проспекта не спуская глазъ съ подъѣзда дома, по другой сторонѣ улицы.

Наташа вернулась въ комнату больного старика и нагнулась надъ его кроватью. Грустное выраженіе ея лицо замѣнилось улыбкой счастія.

Вотъ это хорошо, Наташа, сказалъ князь; я радуюсь, что мнѣ передъ смертью удалось видѣть отраженіе радости и блаженства на твоемъ лицѣ, и онъ пожалъ ее руку своей худой и коченѣющей рукой. Мнѣ хотѣлось бы чтобъ ночь поскорѣй минула, прибавилъ онъ. Наташа вполнѣ раздѣляла это желаніе.

Видишь, Наташа, продолжалъ онъ, я чувствую что-то необъяснимое: смерть ужъ подбокомъ ждетъ меня, еще нѣсколько дней и она схватить меня своими костлявыми руками…

Князь, не говорите такъ! Вы, князь, меня пугаете!

Не называй меня княземъ, а называй меня дядей, вѣдь ты племянница моей покойной жены. При словѣ «жена» онъ судорожно закашлялъ, будто оно его душило. Успокоившись онъ продолжалъ: Да, моей жены! Какъ не тяжело мнѣ произносить это слово, но тѣмъ не менѣе она была моей женой предъ Богомъ и людьми. Я ей прощаю все зло, которое она мнѣ нанесла. Ее ужь судилъ всевышній, предъ которымъ скоро и я предстану. Называй же меня дядей. Отрадно имѣть при своемъ смертномъ одрѣ кого нибудь изъ родныхъ.

Дядя, вы будете жить! вы выздоровѣете!

Нѣтъ, Наташа, я умру! Я чувствую, что мои силы могли бы еще на нѣсколько дней преодолѣть смерть, но я умру сегодня же, я не доживу до утра! Какое-то необъяснимое предчувствіе мнѣ это подсказываетъ.

Наташа невольно вздрогнула, нагнулась къ старику и начала его ободрять.

Что это такое? Я слышу шаги: спросилъ больной, закрывшій на нѣсколько минутъ глаза.

Наташа подняла голову и остолбенѣла отъ страху, она увидѣла передъ собой трехъ человѣкъ подозрительнаго вида, которые неслышно для нея вошли въ комнату черезъ дверь, которую она забыла запереть.