— Ну, хорошо. Если вы сеньор Рид, тогда где же Каппелман?

— Мертв. Его убили индейцы.

— Вот оно что! — протянул Хосе, и Рид уловил в его голосе скептические нотки. — Герр Каппелман является… является очень важным человеком. У него есть… у него было много важных друзей.

— Меня это не интересует.

— Но бумаги сеньора Каппелмана оказались при вас.

— Я взял их, чтобы доказать…

— Что доказать?

Рид вскочил с койки.

— Довольно! Я передумал и никуда отсюда не пойду. Мне нечего скрывать и нечего бояться. Моя фамилия Рид. Каппелман для меня совершенно посторонний человек. У меня только его портфель. — Рид кивком указал на шкафчик.

— А что в нем?

— Откуда мне знать?

— Вы даже не заглянули в него? — удивился Хосе.

— Разумеется. Это не моя вещь.

— Но вы же захватили его с собой из джунглей.

— Я взял портфель и эмблему с фуражки одного из пилотов, поскольку не мог захватить с собой никаких других доказательств.

— С вашего разрешения, сеньор…

Хосе быстро распахнул шкафчик, вынул портфель и открыл его. Рид не спускал с него глаз.

— А это что? — спросил Хосе, извлекая жакет Розеллы.

— Жакет стюардессы Розеллы де Сильва.

— А где же она сама?

— Не знаю. Ее увели индейцы.

Хосе молча отложил в сторону жакет и вытряхнул на кровать содержимое портфеля. Рид с интересом смотрел на разбросанные по кровати вещи, еще хранившие, наверно, следы прикосновения человека, которого уже нет в живых. Там, в джунглях, он торопливо сунул в портфель, не заглядывая в него, бумажник Каппелмана, эмблему с фуражки и связку ключей. Как оказалось теперь, в портфеле была еще толстая записная книжка, перехваченная резинкой пачка документов, небольшая обложка, в которой обычно хранят фотографии и туристские чеки. Рид раскрыл ее. В ней оказалось два фотоснимка: темноволосая, довольно полная, но все же красивая испанка и юная девушка. Рид бегло взглянул на второй снимок, но тут же, не веря собственным глазам, принялся внимательно его рассматривать. В девушке с очаровательным личиком он узнал Розеллу.

— …А я вам еще раз говорю: плохой он человек! — возбужденно твердила сиделка. — В портфеле у него женская одежда, на свою фамилию не хочет отзываться… По-моему, он убил эту Розеллу, и я требую известить полицию…

Сестра-хозяйка устало поднялась из-за стола и тяжело вздохнула.

— Очень уж вы мнительны, дорогая. Если сеньор Каппелман не желает встречаться с журналистами, нам надо называть его либо Ридом, либо другим именем, которое он выберет. У меня есть насчет него соответствующие распоряжения. Никого он не убивал, вы сами скоро убедитесь. Это очень важная персона, и ваша обязанность — заботливо ухаживать за сеньором Каппелманом, а не сплетничать о нем.

Слова сестры-хозяйки явно обескуражили сиделку. Она так надеялась, что в ее скучное существование наконец-то ворвалось что-то новое, необычное, что ей улыбнется счастье стать действующим лицом сенсационного происшествия…

— Как вам угодно, сестра, — нехотя согласилась она. — И все же странный у нас пациент. Каппелман… Рид… Женская одежда… Какая-то таинственность… Откуда вам известно, что он важная персона?

Не дожидаясь ответа, она повернулась и вышла.

— Ох уж эти мне молодые сиделки! — пробормотала сестра-хозяйка, закатывая глаза. — Подавай им всякие тайны, любовные романы — все что угодно, только бы не ухаживать за больными.

Она снова вздохнула и собиралась было вновь засесть за бумаги, как дверь комнаты с шумом распахнулась. Сестра-хозяйка больше не могла сдерживаться.

— Ну, знаете, моя милая! — сердито воскликнула она. — Это уж слишком…

— Герр Каппелман… — прервала ее сиделка, — герр Каппелман исчез!

Наступило молчание. Сестра-хозяйка не сводила с сиделки округлившихся глаз, а та не без злорадства добавила:

— Все-таки я была права! Он убил ее, потому и скрылся.

Ни тогда, ни позже Рид так и не мог понять, что заставило его решиться покинуть «Санта-Розу». Но как только Хосе вторично предложил ему покинуть больницу, он спросил:

— На это уйдет много времени?

— Совсем нет. А потом, если вам захочется, можете вернуться. Только вряд ли захочется. Самое лучшее для вас — поселиться в гостинице «Фон Гумбольдт». Там вы можете встретиться с кем хотите — гостиница ведь не засекречена.

— То есть?

— Ну, там не то что в «Санта-Розе». Тут, в «Санта-Розе», люди появляются и исчезают. Иногда моему другу сеньору Ратману удается разнюхать, кто появился, а кто исчез, но редко. Я уже говорил: люди здесь избегают встречаться с газетчиками. «Санта-Роза» — нехорошее место. Может, тут все в порядке, а может, нет. Больницу охраняют. Почему? Зачем? Неужели так уж опасны здешние больные? Для кого они опасны?.. Нет, сеньор, что-то тут не так. И охранники, думаю, для того, чтобы любопытные не совали сюда свой нос. Но вы говорите…

— Я согласен пойти с тобой, но по-людски, через дверь.

— Не получится.

— Почему?

— Вы не можете уйти из больницы, не получив разрешения властей.

— Что?!

— Вы же свидетель, не забудьте.

— Да, да…

— Дирекция «Санта-Розы» отвечает за вас головой.

— Иными словами, я просто-напросто арестант?

— Может, да, а может, нет. Мой друг сеньор Ратман выяснит и скажет вам.

Рид испытывал не раздражение, а скорее растерянность. «Я должен повидать английского консула», — подумал он. И вообще странно: до сих пор ни один чиновник какого-нибудь государственного учреждения не навестил его. Хорошо хоть, что он более или менее поправился. Нога уже почти зажила, мучившая его отвратительная слабость исчезла.

— Я должен одеться, — заявил Рид, направляясь к гардеробу. — Черт возьми! — воскликнул он, обнаружив, что его одежды нет. Впрочем, он тут же решил, что все равно не смог бы надеть костюм: после приключений в джунглях от него, наверно, остались одни лохмотья. — Придется, видимо, отправляться в пижаме и комнатных туфлях.

— Ничего, — ухмыльнулся Хосе. — У меня тут машина.

Рид собрал разбросанные по кровати вещи Розеллы и Каппелмана, сложил в портфель, надел туфли и халат.

— Я готов, Хосе. Как мы отсюда выберемся?

— С балкона спустимся на землю.

— Не могу. У меня в таких случаях всегда кружится голова. Постой… — Вспомнив проделки школьных лет, он снял с кровати обе простыни. — Хватит, если связать вместе?

— Вполне.

— Я привяжу один конец к балкону, спущусь на следующий балкон, а ты отвяжешь конец и сбросишь мне.

— Понятно. Я-то обойдусь и без простынь.

— Потом мы проделаем то же самое на нижнем балконе.

Рид связал простыни и вслед за Хосе вышел на балкон.

Ночь выдалась холодная, и он вздрогнул. Благополучно достигнув земли и подождав Хосе, Рид зашагал вслед за ним. Тот, казалось, видел в темноте и уверенно привел своего спутника к пролому в стене. Но едва они оказались на улице, как где-то в больнице тревожным звонком залился звонок, и мгновение спустя вспыхнули прожектора, залившие все вокруг морем света.

— Быстро! — прошептал Хосе. Увлекая за собой Рида, он побежал к поджидавшему их «бьюику», водитель которого тоже слышал сигнал тревоги и уже завел машину. Они вскочили в автомобиль, и «бьюик» помчался по широкому шоссе, ведущему в Лиму.

Рид с облегчением откинулся на спинку сиденья, он уже почти не сомневался, что, покинув «Санта-Розу», избежал какой-то серьезной опасности.

— Кажется, ушли, — заметил он.

Вместо ответа Хосе наклонился к водителю и что-то сказал по-испански, но так быстро, что Рид не разобрал. «Бьюик», словно пришпоренный, рванулся вперед.

— Можно, наверно, и не спешить так, — начал было Рид, но Хосе ткнул большим пальцем куда-то за спину. Рид взглянул в заднее окошечко и все понял.

— Машина у них что надо, ничего не скажешь, — проговорил Хосе, — но наша старушка не хуже. Да и такого водителя, как наш Франческо, еще поискать да поискать… Нет, не догонят они нас.