– Когда-то агенты «Немисис» засели в уайтчепелской трущобе, задумав убить предводителя воровской шайки. Но мы оставались там слишком долго, и преступники нас нашли. Пришлось пробиваться с боем. Так вот, нам пора уходить отсюда, иначе у вас будет куда больше причин для волнения, чем листок бумаги. Для того чтобы объяснить весь план, уйдет вся ночь. У нас сейчас нет времени, понимаете? Вам нужно только подписать бумагу, вот и все. – Окинув взглядом мужчин, Саймон добавил: – Если хотите моей помощи, доверьтесь мне. Я сделаю так, чтобы вам и вашим семьям жилось лучше.

Снова воцарилось молчание. Наконец Генри взял ручку, разгладил листок на плоском камне и написал свое имя. Все остальные выстроились в очередь и один за другим поставили свои подписи. Когда отошел последний, перо и чернила вручили Саймону. Тот повернулся к Элис и сказал:

– Ты тоже. – И протянул ей документ и перо.

– Я?.. – Она вздрогнула.

– Вспомни о докторе Блакуэлл, Элис. Женщины тоже владеют предприятиями. Например – леди Оливия Ксавье в Лондоне. «Грейуэлл Бруери» принадлежит ей. Почему бы и тебе не стать хозяйкой?

Элис замерла на несколько секунд; казалось, она не верила, что подобное возможно. Но брат приободрил ее улыбкой, да и другие мужчины поддержали. Саймон же старался сделать бесстрастное лицо – знал, что она не любит уговоров. Он просто протягивал ей перо и бумагу, предоставив самой принять решение.

Элис сделала шаг, потом еще один. Ей казалось, что свершается чудо. Взяв перо и документ, она присела возле плоского камня и написала свое имя. Очень медленно: либо потому, что не привыкла писать, либо потому, что хотела насладиться моментом. Он подозревал последнее. Ей ведь дали те же права и привилегии, что и мужчинам, и она это оценила.

Когда же Элис возвращала ему перо и бумагу, глаза ее сияли.

– Ты лучше всех, – тихо прошептал Саймон. – И больше других подходишь для такого дела.

Она едва заметно улыбнулась.

– Не говори так… А то парни услышат.

Он неожиданно рассмеялся, и Элис тоже. У нее был чудесный смех, низкий, чуть хрипловатый и очень искренний. Как и она сама.

Саймон сунул бумагу в карман, стараясь не слишком помять. Марко должен получить ее в приличном виде. Впрочем, он мог бы превратить даже грязный и помятый клочок бумаги в идеальный документ. Поразительно, как хорошо учили агентов короны!

– А что теперь? – спросил Генри.

– Теперь продолжайте жить как жили. Перемены грядут, и эти перемены могут обострить ситуацию. Но я знаю: все вы сильны и храбры, поэтому выдержите. А сейчас… – Саймон окинул взглядом рабочих. – Сейчас пора по домам, парни. – Он указал на выход из пещеры и добавил: – Но выходим поодиночке, с интервалом десять секунд. И погасите фонари, чтобы нас не увидели.

Шахтеры молча закивали и выполнили его приказ как дисциплинированные солдаты. Наконец все выбрались из пещеры, и остались только Саймон, Элис и Генри.

– Я провожу ее домой, – сказал Саймон.

– Придержи коней, – буркнул Генри. – Это неприлично.

– Мы с ней вломились в дом управляющих и украли масло. Тоже не слишком прилично. Зато со мной она в безопасности.

Элис нахмурилась и, упершись руками в бока, проговорила:

– А эта она, о которой идет речь, – ее никто не спросит?

Саймон обернулся к ней, мгновенно сделавшись воплощением учтивости. Все-таки он сын джентльмена.

– Элис, могу я после ухода твоего брата проводить тебя домой?

Даже при тусклом свете фонаря он заметил, что девушка покраснела.

– Я согласна, – кивнула она, стараясь держаться независимо.

– Но… – начал Генри.

Сестра заткнула ему рот одним взглядом.

– Мне двадцать четыре года, Генри. Иди домой.

Выражение, появившееся на лице мистера Карра, было настолько уморительным, что Саймон едва не рассмеялся. Ни слова не сказав, Генри направился к выходу, и через несколько минут Саймон и Элис остались одни. В пещере воцарилась неестественная тишина, и было что-то странное в том спокойствии, что царило в этом убежище под холмами. Казалось, здесь они были отгорожены от всего мира. Он и Элис – в самом центре земли.

Они стояли у берега подземного озера, поверхность которого блестела как черное зеркало.

– Ты помогла мне, – сказал он наконец. – Но не облегчила задачу.

– А почему я должна была ее облегчить? – удивилась Элис.

Саймон улыбнулся и зашагал по краю берега. Когда девушка последовала за ним, он проговорил:

– У нас в «Немисис» есть агент, с которым ты бы прекрасно поладила. Либо, напротив, подралась.

– Должно быть, он храбрый парнишка…

Элис пошла рядом с Саймоном, и он заметил, что она подняла гладкий камешек, лежавший на берегу.

– О, она храбрая… Боролась с беглым заключенным – и даже глазом не моргнула. И не отступила.

– Она?.. – с раздражением в голосе спросила Элис. – Что, в «Немисис» есть и женщина?

– Целых три. Ева, Харриетт и Райза.

– Какие вы прогрессивные… – Элис усмехнулась и пожала плечами. – Что ж, в этом есть смысл. Если кто-то и видит все несправедливости, так это женщины.

– Да, верно, – кивнул Саймон. Он мыском сапога сбросил в воду камешек, и всплеск эхом отразился от стен.

– А эта Ева… Как давно вы работаете вместе? – И снова голос девушки прозвучал напряженно, словно она не хотела – и одновременно очень хотела – услышать ответ.

– Три года или около того. Она теперь в Манчестере. Управляет школой и вместе с мужем продолжает работать для «Немисис».

– С мужем?! – изумилась Элис. – Он позволяет ей выполнять такую опасную работу?

– Джек не позволяет, он помогает, – усмехнулся Саймон. – Он и был тем беглым заключенным, с которым она подралась.

– Наверное, у них у обоих есть причины бороться за справедливость, – пробормотала Элис. – И они делают это вместе…. – Она покачала головой. – Никогда бы не подумала, что такое возможно.

– Почему нет? Мы же с тобой вместе провели операцию с маслом.

Элис отошла в сторону и провела ладонью по стене. При виде ее изящных пальцев, скользивших по многоцветной поверхности, Саймон затаил дыхание. Он знал силу этих рук, но они были на удивление изящными.

– А как у вас в «Немисис» все это происходит? – спросила Элис. – Может, вы встречаетесь в каком-то потайном месте под лондонскими улицами? Ну, как в тех книгах о приключениях, которые иногда попадают к нам в деревню.

Саймон едва не рассмеялся.

– Нет, все гораздо проще. Мы встречаемся в помещении над лавкой аптекаря в Кларкенуэлле. И у нас нет тех замысловатых устройств, о которых ты, наверное, читала в приключенческих книгах.

Она повернулась к нему с улыбкой. Жар бросился ему в лицо, когда он вспомнил прикосновение ее губ к своим и страсть, проснувшуюся в обоих. Все это время он старался сосредоточиться на своей миссии, но сейчас… Сейчас ему ужасно хотелось прикоснуться к ней, хотелось ощутить ее силу и страсть.

– Ну вот, теперь вы разрушили мои красивые иллюзии. – Элис снова улыбнулась.

– Вот уж не думал, что у тебя могут быть какие-то иллюзии.

Ее улыбка померкла, и она пробормотала:

– Да, верно. На «Уилл-Просперити» нет места для фантазий и грез. Они быстро задыхаются в пыли.

– Но мы собираемся все тут изменить, – напомнил Саймон.

– По крайней мере… попытаемся, – со вздохом отозвалась Элис.

Он приблизился к ней, но она тотчас отступила и прижалась спиной к стене.

– Когда миссия заканчивается успешно, – свирепо прошептал он, упершись ладонями в стену, – то это только потому, что мы верим в удачу. У нас нет места сомнениям. Как мы хотим, так и получается.

– И никаких сложностей? Никаких препятствий?

– Сложности и препятствия бывают всегда. Но мы люди умные.

– И с хорошо подвешенным языком.

Саймон почувствовал ее взгляд на своих губах как раз в тот момент, когда смотрел на ее губы. Он видел ее лицо и днем, и в темноте, и не нуждался в лампе, когда хотел полюбоваться ею. Она была неотразима и удивительна. Более того, чем лучше он ее узнавал, тем сильнее она его интриговала… и очаровывала.