– А когда?

– Когда посчитаю нужным. Ты должна верить мне, когда речь идет о таких вещах.

Она нахмурилась, но все же кивнула:

– Ладно, хорошо. Будь осторожен.

У него болезненно сжалось сердце.

– И ты тоже.

Элис молча развернулась и направилась к остальным дробильщицам.

Он хотел догнать ее, хотел объяснить, что его молчание – это ее защита, но пора было идти в машинный зал: рабочий день начался.

Ночью у него еще больше работы, чем прежде. Снова он не будет спать. И еще долго не выспится. А Элис… Она вселяла в него энергию, но туманила голову.

Саймон состоял в Лондоне в мужском клубе и часто ходил туда, чтобы узнать последние новости. Иногда – в высшей степени скандальные: бордели для любителей маленьких девочек и политические махинации, опустошавшие целые деревни. Клубу этому было более ста лет, но внутри все сияло, и повсюду разносились запахи бренди и дорогого табака. Разговоры же велись вежливым шепотом, а слуги двигались совершенно бесшумно – точно призраки в ливреях.

И вот сейчас, когда он вошел в машинный зал с его шумом и запахом смазки, страшно захотелось крепкого клубного кофе. Он знал: день будет долгим, а ночь – еще дольше…

В Тревине было совсем не много лошадей – слишком дороги и негде держать. Конечно, у констеблей они имелись, но красть их было рискованно. А до ближайшего городка Сент-Урсулы, где находился телеграф, – девять миль. И все же Саймону пришлось идти пешком.

К счастью, ему удалось немного поспать, прежде чем он незаметно выскользнул из дома холостяков. Так что нечего жаловаться. Как-то раз он три дня шел пешим маршем по Трансваалю. Шел почти без сна, каждую минуту ожидая атаки зулусов. Многие ломались под тяжестью подобных лишений, но только не он. Он крепился, пока они не добрались до безопасного форта. Там он проспал семь часов, а утром уже встал на поверку.

Ночной Корнуолл был куда менее опасен, и тут не стоило с тревогой смотреть на ближайший куст, где мог бы лежать в засаде зулусский воин. А единственные животные, которых он встречал, были козы и овцы – не черные мамбы, крокодилы или огромные свирепые гиппопотамы.

Саймон шел быстро, шел мимо темных деревень, других рудников и ферм. Здесь, вдали от Лондона, небо сияло звездами, а вокруг было тихо и спокойно. Все люди в Корнуолле спали. Даже Элис. Накануне они почти не разговаривали, так как он пока что в ней не нуждался. Лучше, если он один проделает это путешествие.

Но, черт возьми, он вдруг обнаружил, что скучает по ней. А почему – непонятно. Ведь он прежде без проблем отправлялся и в более далекие походы… И тогда долгая дорога в ночи совсем не казалась скучной. Он знал все созвездия и часами забавлялся, вспоминая или сочиняя о них легенды. Одиночество никогда не было для него обременительным. Но сегодня, как ни странно, все было по-другому. Он прижал ладонь к груди. Сегодня даже сердце билось как-то не так…

Он держался подальше от дорог, чтобы не встретить такого же ночного путника, поэтому пересекал поля и пробирался сквозь кусты живой изгороди. Иногда перепрыгивал низкие каменные ограды. Наконец он увидел впереди темные очертания Сент-Урсулы. Ни одного огонька в окнах, но это и неудивительно. Городок был побольше Тревина и даже мог похвастать имевшимся там телеграфом, но все равно являлся скромным корнуоллским поселением, где никто не бодрствовал в два часа ночи.

И все же Саймон держался в тени. На всякий случай. Добравшись до цели, он быстро взломал дверь и вошел. Внутри оказалась стойка, за которой находилось телеграфное оборудование. Он мгновенно вернул устройство к жизни. Телеграфу было не менее десяти лет, и Эдисон уже давно его усовершенствовал, но и этот годился.

Сидя в лунном свете, проникавшем сквозь окна, Саймон выстукивал сообщение. Шифрованное, конечно же. Но те, кто его получит, будут точно знать содержание. А через три дня он получит шифрованный ответ на этот же телеграф.

Закончив выстукивать послание, Саймон все привел в порядок, чтобы не возбуждать подозрений. На все ушло менее получаса. Но и еще – несколько часов на обратную дорогу в Тревин. Оставалось лишь надеяться, что ему удастся немного поспать до начала рабочего дня. Увы, без Элис путешествие будет ужасно скучным.

Едва Элис закончила убирать со стола, как в дверь постучали. Всего один раз.

Она вопросительно взглянула на Генри и Сару. Было ясно: никто из соседей не придет в такой час. А если и придут… то не постучат так осторожно. Элис открыла дверь. У порога стоял Саймон с очень серьезным выражением лица. Ей стало не по себе. Последние три дня они почти не разговаривали, но даже немногие сказанные ими слова были исполнены смысла. Саймон держал свои планы при себе. И по веской причине. По крайней мере, он заставил ее в это поверить.

И она никак не могла забыть их поцелуй. По ночам ворочалась в постели, не в силах заснуть. И ужасно хотелось вскочить с постели, отправиться к дому холостяков в одной ночной сорочке и в шали и забарабанить в дверь, требуя ответов. Любых ответов.

Эти мысли вертелись в голове, когда она вдруг осознала, что уже с минуту смотрит на Саймона и, возможно, выглядит идиоткой.

Отступив от двери, она кивком пригласила его войти.

Он пригнулся, чтобы не удариться лбом о низкую притолоку. Холодный ночной воздух теребил его одежду. От него пахло сырой шерстью… и мужчиной. Элис поймала себя на том, что глубоко вдыхает этот запах. Закрыв за ним дверь, она еще и заперла ее, хотя только в доме управляющих и в лавке запирали двери. Рабочим казалось абсурдным запираться, ведь у них не было ничего ценного. Но какой-то строитель много лет назад сделал замки ко всем домам, и сегодня Элис впервые воспользовалась своим; при виде сурового и красивого лица Саймона она сразу поняла: необходима осторожность.

Он стоял посреди их маленькой комнаты, полный неуемной энергии, которая, казалось, давила на стены и заполняла все вокруг.

– Чаю? – нервно спросила Сара.

– Очень любезно с вашей стороны, миссис Карр, но вынужден отказаться. Я пришел по делу, а не в гости.

– Что за дело?! – вскинулся Генри, поднимаясь из-за стола с трубкой в руке.

Элис прислонилась к двери. Саймон пристально взглянул на нее, потом ответил:

– Вот это дело. – Он протянул ей сложенный листок бумаги.

Элис взяла листок, и их пальцы на миг соприкоснулись. Это оказалась телеграмма. Она никогда их не получала, но несколько лет назад Уилл Пенроуз получил такую, когда его брат погиб при взрыве котла на пароходе. Конечно, известие печальное, но жители деревни были поражены тем, что несчастье случилось в среду, а сообщение о нем пришло уже на следующий день. И без всякой почты.

Впрочем, Элис и писем не получала. До всех, кого она знала, можно было просто докричаться. И сейчас она таращилась на телеграмму. Время шло, а она все смотрела и смотрела, наконец пробормотала:

– Конечно, школа, в которую я ходила, не была такой, как Харроу, но читать я все же умею. Однако ничего понять не могу. Вижу только, что телеграмма пришла из Лондона.

Элис протянула Саймону телеграмму, и тот сунул листок в карман.

– Она зашифрована. Марко изобрел код, который используется для всей корреспонденции «Немисис».

Она понятия не имела, кто такой этот Марко, но сейчас ей было все равно.

– Тогда зачем показывать ее мне?

– Потому что тебе нужно знать, что план выполняется.

– Так теперь мне позволено о нем узнать? – проговорила она с язвительными нотками в голосе.

Но, черт побери, ей действительно нужно быть в курсе всего, что касалось шахты или деревни!

Саймон кивнул с невозмутимым видом:

– Да, теперь позволено. Потому что ты понадобишься мне для следующего этапа, – добавил он.

– Да-да, я и сейчас пойду с тобой, – тотчас же ответила Элис.

Все уставились на нее с удивлением. И Саймон сказал:

– Но ты рискуешь…

– Все равно я с тобой.