Мисс Биглоу кивнула:

— Да, это речь настоящего джентльмена-южанина. Хотя я не помню, чтобы когда-нибудь сравнение с ванной расценивалось для дамы как комплимент, — и она вышла.

— Мне нравится эта женщина, — улыбнулась Рики.

— Думаешь, я стану тебе возражать?

Вэл не успел ничего больше добавить, потому что Чарити вкатила большой поднос на колёсиках, уставленный стаканами, прохладно позвякивающими о ведёрко со льдом. За Чарити, гордо задрав хвост, вышагивал чёрный кот.

— Это же наш котик! — воскликнула Рики.

Вэл щёлкнул пальцами:

— Сатана, ко мне!

Высокомерно оглядев присутствующих круглыми глазами, кот вспрыгнул на канапе и запустил когти в обивку.

— Как вам это нравится! — возмутился Вэл. — И с этим зверем я делил свою постель, причём он проник ко мне тайно и я не знал о нём до самого утра.

Мисс Биглоу подкатила поднос поближе:

— Так вы уже повстречались с Угольком?

— Он пришёл в дом в первый вечер нашего приезда, — пояснила Рики.

— Так вот где он пропадал в ту ночь. Обычно он ходил к Харрисону и не возвращался, пока не съедал все его запасы. Дело в том, что когда я поглощена работой, то совершенно забываю про кота. Ну, иди сюда, Уголёк, будь паинькой.

В ответ на приглашение Уголёк — которого Вэл настойчиво продолжал величать Сатаной — махнул хвостом и скрылся на балконе.

Чарити посмотрела ему вслед:

— Как дитя.

— Так вы — художница, — спросила Рики, беря стакан с лимонадом.

Мисс Биглоу скорбно поджала губы:

— Мои критики говорят, что я не художница. Я зарабатываю на хлеб, а порой и на кусок торта, созданием иллюстраций. К приключенческим рассказам. От случая к случаю я занимаюсь работой для души и создаю что-нибудь такое, что мои друзья советуют немедленно послать на выставку.

— Можно будет посмотреть ваши работы? — попросила Рики. — Я имею в виду рисунки.

— Если вы сможете заставить себя смотреть на них. На балконе у меня филиал мастерской, там я работаю в такую жару как сегодня. Сейчас я пишу картину, очень амбициозную. Очевидно, из-за жары. Только мой натурщик сегодня почему-то не показывается, и работа идёт медленно.

Она провела их за угол террасы, туда, куда убежал Сатана. Там были развешаны несколько холстов, стоял этюдник и рабочий стол. Один из холстов прятало белое полотно.

— Вот моя мастерская, — объявила Чарити. — Здесь несколько неубрано, впрочем, я и сама человек неупорядоченный. Я люблю потянуть время, поджидая, пока оформится идея, которая пока не пришла.

Рики коснулась занавеса на холсте и спросила:

— Можно взглянуть?

— Да, мне будет приятно, если кто-то ещё оценит мою работу. Когда я начинала её, я точно знала, чего хочу. А теперь всё перепуталось и мне не помешает мнение постороннего, чтобы разобраться.

Рики сняла покрывало и Вэл воскликнул:

— Да это же он!

— Кто — он? — повернулась к юноше Чарити.

— Рики, это мальчик, которого я видел в нашем саду!

— Вот как! — Рики принялась вглядываться в нарисованное тёмное лицо, в растрёпанные волосы, в горькую складочку у рта. Рисунок был выполнен мастерски.

— Так вы встречались с Джимсом, Вэл? — задумчиво проговорила мисс Биглоу. — И что вы о нём думаете?

— Было бы интересно узнать, что он думает обо мне, и почему он думает именно это. Кажется, он сразу возненавидел меня, хотя всё, что я сказал ему — это «Привет!»

— Джимс — сложный человек.

— Сэм говорит, что этот мальчик нечист на руку, — добавила Рики, всё ещё разглядывая рисунок.

Мисс Биглоу покачала головой:

— Жители болот и фермеры враждуют. Они говорят друг о друге нехорошо, но каждый не соответствует сказанному о нём. Ни Джимс, ни другие охотники за ондатрами не относятся к числу негодяев. Когда-то на болотах действительно скрывались беглые каторжники, осуждённые, бежавшие от закона. Они жили рядом с охотниками. Вот почему обо всех жителях болот идёт дурная слава — к ним прилепилась репутация нескольких сорвиголов, когда-то обитавших там. Жители болот непростой народ.

Креолы, осевшие в глуши после Гражданской войны, индейцы племени кайен, потомки ссыльных из евангелистов. На болотах нередко можно встретить оборванных детей, которые носят имена лордов Испании или Франции. Ещё там живут потомки старых американских фронтирьеров, дошедших до Миссисипи с генералом Эндрю Джексоном от самого штата Теннесси, от индейских поселений. В этом странном смешении людей неудивительно встретить такого мальчика как Джимс. Он прекрасно пишет и читает по-французски и по-английски, но также говорит на непередаваемом жаргоне болотных жителей. Он обучился грамоте у Пьера Армана, здешнего священника. Джимс получил образование не хуже, чем креольские дети из зажиточных фамилий получали пятьдесят лет назад, учась у того же Армана. Это теперь Арман постарел, а когда-то считалось, что он отличный учитель.

А Джимс мечтает стать знаменитым. Он убедительно рассуждает о том, что болота имеют некоторые ресурсы, не позволяющие обитателям обнищать окончательно. Джимс надеется открыть какую-нибудь тайну болота, чтобы не дать болотному народу погибнуть в нищете. Для этого Джимс и учится.

— Так кто же он? — спросил Вэл. — Джимс — это его имя? Или фамилия?

— Фамилия. Имени Джимса я никогда не слышала. Он очень не любит говорить о своём прошлом. Я только знаю, что он сирота. Но среди креолов он считается принадлежащим к высшим кругам, и в нём чувствуется благородное происхождение. К несчастью, он был втравлен в эту историю с мальчиком, жившим в прошлом году у Харрисона. Мальчик заявил, что Джимс взял его ружьё — очень дорогое и точное — без спроса. Но потом обнаружилось, что ружьё просто осталось в каноэ того мальчика, а Джимс ничего не брал. Тем не менее против Джимса успели настроить всех плантаторов. А Джимс достаточно горд, чтобы не оправдываться. Жаль, что ему так не везёт с друзьями. Он заслуживает лучшего обращения, но здесь ему негде найти подходящий круг общения. Поэтому он дружит только с молодёжью из числа живущих на болоте. Мне кажется, Джимс потихонечку начинает доверять мне. Он приходит по утрам и позирует для картины. И знаете, — мисс Биглоу запнулась, — я думаю, он стал бы вам верным другом, найди вы с ним общий язык, доказав, что вас не надо так же ненавидеть, как остальных плантаторов. От такой дружбы все только выиграли бы. А какие истории Джимс умеет рассказывать! Про жизнь на болоте, про старые деньки, когда здесь ещё водились пираты.

Рики вновь посмотрела на рисунок:

— Да, наверное, с ним будет неплохо познакомиться. Но почему он такой худой? Словно умирает от голода.

— Наверное, потому что на болотах содержимое потребительской корзины весьма незначительно, — усмехнулась Чарити Биглоу. — Разумеется, ему нельзя в лоб предложить пополнить эту самую корзину: он обидится. Кстати, я даже не знаю, где он живёт. Но давайте вернёмся от него к вам. Расскажите, что вы собираетесь делать? Жить здесь?

Это был самый обыкновенный дружелюбный интерес. Невозможно было не ответить искренне.

— Видите ли, — грустно поведала Рики, — мы нигде больше не можем жить, кроме как здесь. По-моему, у Руперта осталась ещё десятка-другая долларов…

— Думаю, после утренней поездки, у него и того нет, — вмешался Вэл. — Так что мы на мели, мисс Биглоу, и вынуждены жить здесь, где не нужно платить арендную плату.

— Зовите меня просто Чарити. Значит, вы бедны, — задумалась молодая женщина.

— Не окончательно, — уверила Рики. — Но можем разориться дочиста.

И Рики рассказала о новом претенденте на Пиратское Логово, наследнике со стороны брата-пирата. Чарити слушала, задумчиво покусывая деревянную кисточку для красок.

— В хорошенькое дельце вы попали, — заключила она, когда Рики закончила свой рассказ. — Но думаю, что ваш юрист рассуждает правильно. Нападки на вас и вправду больше всего похожи на шантаж, и как только в ваших руках окажутся фактические доказательства, претендент на Пиратское Логово немедленно исчезнет. Может быть, вы ещё не изучили все семейные документы? Нет ли в доме каких-нибудь тайников?