Ольга прищурилась, откинула голову назад и положила свою руку на живот Жад. Ее пальцы скользнули в ее промежность, но Ольга вдруг резко встала.

– Я не имею права ласкать тебя, – призналась она Жад. – Дело в том, что нужно дождаться вечера. Я только немного коснусь тебя губами.

С удивительной гибкостью Ольга наклонилась и прижалась лицом к низу живота Жад.

– Но тут царапается! – она сделала вид, что возмущается.

Жад вспомнила, что не брилась с момента последнего выхода на сцену, и почувствовала себя смущенной. Ей никогда не нравились волосы на лобке.

Ольга потерлась губами по щетинистому лобку Жад и добавила:

– Это даже лучше, чем щека мужчины после ночи любви. Смотри, я уже возбудилась. Я очень хочу ослушаться Ролана и насладиться этой маленькой бритой киской.

Ольга начала ласкать половые губы Жад, добираясь до клитора. Жад выгнулась, отдаваясь страстным ласкам и вся дрожа от нетерпения, и в этот момент заметила стройную фигуру, идущую вниз по дюне.

Ольга вскочила и замахала руками миловидной девушке.

– Это Берит, – объявила она Жад, которая, впрочем, и сама догадалась об этом.

По сравнению с Ольгой высокое обнаженное тело, позолоченное солнцем, казалось совсем белым. Ее руки и ноги были настолько тонкими и стройными, что выглядели как-то нереально. Светлые коротко подстриженные волосы подчеркивали небольшое треугольное лицо, на котором выделялись глубокие голубые глаза, обращенные вниз.

Берит чмокнула Жад в кончик носа. Жад же внимательно изучала Берит: почти прозрачные светлые кудряшки, покрывавшие лобок, маленькая упругая грудь, торчащая вверх, плоский живот, почти невесомое тело. Красота Берит была не женственная, а какая-то ангельская. Она казалась существом, пришедшим из снов поэта Франкенштейна. Жад нестерпимо захотелось прикоснуться к светлой коже скандинавки. Ольга наклонилась к Берит. Она держала в руке маленькую бутылку.

– Aceite de almendras[9], – объяснила она Жад, начав длинными медленными движениями массировать ноги Берит.

Вслед за ногами она покрыла маслом живот Берит, а потом грудь и плечи. Берит оставалась неподвижной, но Жад заметила дрожь удовольствия, пробежавшую по ее глянцевому и блестящему телу.

– Эта противная Жад мучила меня, – продолжала болтать Ольга, проходя раз за разом своими пухлыми ручками по маленьким острым грудям Берит. – Она пришла на пляж и начала меня провоцировать, показывая свой бритый лобок. Я не смогла сопротивляться. К счастью, пришла ты. Я теперь так возбуждена, что ты мне просто необходима.

Ольга налила немного жидкости на соски Берит и помассировала их пальцами.

– А разве ты, моя маленькая антилопа, – прошептала она достаточно громко, чтобы Жад могла услышать, – не хочешь поиграть со мной?

Берит не ответила, но презрительно раздвинула ноги, как будто от скуки уступая просьбам Ольги.

– Тут где-то есть кнопочка, какую нужно обязательно смазать маслом, – сказала Ольга, положив руку на вульву Берит. – Посмотри, – добавила она, обращаясь к Жад.

Она раздвинула длинные и тонкие губы норвежки и показала Жад ее бледный клитор.

– Вот здесь находится переключатель, который необходимо смазать, – повторила Ольга, выливая на влагалище содержимое бутылки.

Пальцы Ольги стали исследовать губы Берит и надавливать на возбудившийся клитор. Жад почувствовала, как розовая плоть начала пульсировать. Она и сама почувствовала жар в промежности. Ей очень захотелось поласкать себя, но она не решилась сделать это. Жад посмотрела на Ольгу, которая легла на Берит, совершенно бесстрастную, лишь бедра ее слегка подрагивали. Перуанка впилась в намасленное тело, трогала его и покусывала, возбуждая в нем желание.

Постепенно Берит начала терять самообладание. Она приподняла таз, ее руки начали мять груди Ольги, длинная шея отогнулась назад.

– Я твой любовник, – прошептала Ольга ей на ухо. – Посмотри, какой большой у меня член, он хочет тебя.

Ольга сунула бутылку во влагалище Берит и начала двигать ее туда-сюда. Берит застонала, напрягла мышцы, и ее охватил оргазм.

– Еще, – прошептала она, хватая Ольгу за ягодицы. – Сделай это коленом.

Берит просунула тонкую руку под тело Ольги и нашла ее влажное влагалище. Она засунула в него большой палец, а потом попыталась вставить кулак. Ольга вскрикнула от боли, но даже не подумала сопротивляться жестокой ласке подруги. Она приложила колено к влагалищу Берит, как если бы хотела войти туда, и две женщины начали тереться друг об друга, пока спазм не пробежал по ним обеим почти одновременно, и они не откинулись, полностью исчерпанные и пресыщенные.

Было шесть часов, и солнце уже клонилось к закату. Два пеликана уселись на скале, выступившей при отливе, и их силуэты четко вырисовывались в свете заходящего солнца. Песок вдруг ожил. Маленькие лапки повылезали из тысяч ракушек, которые Жад считала пустыми, и вся эта масса начала двигаться по берегу. Маленьких обитателей пляжа было так много, что шум, производимый ими, напоминал стук дождя по крыше.

Жад засмотрелась на танец раков-отшельников. Она видела, как пробуждается спящая природа, в которой, как в зеркале, отражалось ее собственное состояние. Смущение, которое она чувствовала чуть раньше, наблюдая за действиями Ольги и Берит, пришло к ней из самой глубины, как если бы она переживала какой-то волнующий момент из своего прошлого.

Она поднялась на дюну, чтобы добраться до своего домика. Когда она открывала дверь, солнце уже было за горизонтом. Она захотела полежать в темноте и поласкать себя, но вспомнила, что было сказано Ольгой. «Дело в том, что нужно дождаться вечера». Что готовил ей Ролан? Она хотела отдать себя ему, она была сломлена желанием, но любое желание должно было быть подавлено, чтобы угодить любимому.

Жад открыла чемоданы, чтобы посмотреть на одежду, которую Ролан выбрал для нее. Мягкие ткани приятных полутонов и крайне неприличного кроя – от таких нарядов у нее закружилась голова. «Золушка собирается на бал, – подумала она. – И когда же наступит конец мечте? Ведь ей придется вернуться к своему тряпью и жалкому очагу?»

В дверь постучали, и вошла молодая девушка. Она была затянута в красное платье с шарообразными рукавами, которое явно было ей маловато – она походила на Алису, откусывающую с разных сторон гриб. Изящным движением головы она отбросила назад длинные каштановые волосы, выбившиеся из-под голубой ленты. Она была боса, и у нее были очень красивые ноги, на которые явно не часто надевали обувь. Между ее коричневыми крошечными пальцами застряла травинка, а под ногтями была грязь. Эта деталь явно дисгармонировала с милым обликом, и это так напрягло Жад, что она даже подумала, что было бы неплохо предложить девушке помыть ноги.

– Я – Отилия, – сказала девушка на ломаном английском. – Господин просил передать, чтобы вы надели белое платье.

Потом она исчезла. И Жад увидела, как она спешит по дороге, ведущей к вилле. Значит, это будет белое платье…

Жад приняла ванну и энергично растерла тело мочалкой. Она хотела выглядеть идеально. Она понюхала духи, которые нашла в чемодане, и нанесла несколько капель на грудь и на лобок. Этот запах был ей незнаком, но напоминал засахаренные фиалки, которые ее мать привезла как-то из Тулузы, где у нее был любовник. Фиолетовые фиалки, любовник… Она представила себя красавицей начала ХХ века, готовящейся к галантному свиданию, может быть, Одеттой де Креси[10] или Лианой де Пужи[11], у которых чулки поддерживались непослушными подвязками, а под декольтированными платьями были надеты корсеты. Желание подсказало Жад, что ей следовало выбрать старинные кружева и сапоги. Но тем не менее, она подчинилась требованию своего любовника и надела белое платье, длинную атласную тунику, которая скрывала ее тело, но дивно ласкала его при каждом движении.