– Выходи за меня замуж, – предложил ей Мигель Мора на следующее утро, когда они поднимались по небольшой аллее, ведущей к вилле. – Я разведусь. У нас с женой уже давно ничего нет. Она все время проводит в Майами.

– Я принадлежу Ролану.

– Он плохо заботится о тебе, если позволяет заниматься любовью со всеми мужчинами подряд.

– Напротив. Он настолько заботится обо мне, что хочет, чтобы я была свободной и счастливой.

– Если бы ты принадлежала мне, я бы убивал всех мужчин, которые только посмели бы приблизиться к тебе. Я бы не смог перенести, что ты отдаешься другим.

Жад улыбнулась, поскольку она сомневалась в силе страсти Мигеля. Его любовницы и его жена, должно быть, выглядели весьма жалко, если всего одна ночь так зажгла его.

– Когда ты станешь моей женой, я дам тебе все, что ты захочешь – драгоценности, вещи…

На этот раз Жад расхохоталась. Она представила себе свои пальцы, усыпанные бриллиантами, чаепития со светскими дамами…

– Это все не для меня, – сказала она. – Если ты действительно хочешь развестись, тебе будет несложно найти новую жену.

Они подошли к бассейну, и Ольга, загоравшая там в ожидании обеда, услышала их разговор.

– Я! – бесстыдно заявила она. – Я выйду за тебя, Мигель Мора. Ты будешь моим секс-рабом. Я приготовлю для тебя маленькие острые блюда из рога носорога и шпанской мушки, и ты сможешь удовлетворить мои гигантские аппетиты. Ты будешь так возбужден, что станешь валяться у моих ног и умолять, чтобы я помогла тебе облегчить твою эрекцию.

Deputado был потрясен, но предложение Ольги его развеселило. Во время обеда Ольга демонстративно уселась рядом с ним.

– Я хочу находиться рядом с моим женихом, – объявила она.

Она была одета в красное хлопковое платье, которое плотно обтягивало ее тонкую талию и приподнимало впечатляющие груди. И взгляд Мигеля так и забегал от выреза ее корсажа к тамалес[23], лежащим у него на тарелке.

Именно в это время Ролан объявил о скором прибытии Джины, итальянки, которая уже провела несколько месяцев в Finca Verde. И впервые Жад почувствовала, насколько скоротечна жизнь. Джина приедет, другие уедут. И сама Жад, может быть… Finca Verde был защитным коконом для робкой и несформировавшейся еще куколки. Но Жад уже чувствовала, что у нее вырастают крылья. Она становилась бабочкой и скоро будет готова собирать мед на цветочных полях вселенной.

В следующую субботу Мигель Мора вновь посетил Finca Verde.

– Его жена сейчас в Майами, собирается сделать липосакцию, – поведала Жад Ольга. – Она совершает две ошибки одновременно: не любит свое тело и оставляет мужа одного. Она не пара Мигелю.

– А тебе пара?

– Конечно. Такого мужчину не бросают, чтобы заняться собой. Надо будет утешить его ночью. Бедняга потерял управление, ты же понимаешь.

– Он тебе очень нравится, не так ли?

– Это собственник, ревнивец, но очень страстный… Когда он говорит, то кладет руку на сердце и выгибает бедра, как танцор фламенко. Когда я с ним, мне хочется носить мантилью и играть кастаньетами.

Жад посмотрела на Мигеля Мора, который неподалеку от них разговаривал с Роланом, и оценила его гордый вид. Длинные темные локоны, высокий рост и узкие бедра, манера держаться – все напоминало о его испанском происхождении. Но при этом явно какой-то захватчик-мавр вписал в его гены бархатистые глаза и чувственный рот, которые так нравились Жад.

Жад оглядела комнату. Помимо Берит и Ролана, в облике остальных тоже присутствовало очарование смешанного этнического наследия. Овал лица Бьянки, ее густые вьющиеся волосы и стройный силуэт были испанскими, но скулы и медный цвет кожи заимствованы от майя. Предки-инки подарили Ольге миндалевидные глаза, широкий нос и полные бедра, а вот ее большие груди и тонкая талия были европейскими. Что же касается Жад, то ее раскосые глаза и тяжелые жесткие черные волосы были вьетнамскими, а цвет глаз и грудь – французскими. Смешение рас обогащало Мигеля и трех женщин. Подобный микс создавал красоту так же успешно, как и мозаика во вращающемся калейдоскопе.

Маленькая Отилия робко вошла в комнату. Она взбила волосы, наложила на веки синие тени, на губы – красную помаду. Она подошла к Ролану мелкими шажками, поскольку ей мешали узкая юбка и высокие каблуки.

– Сегодня вечером, – сказала она, – Алехандро хочет отвезти меня потанцевать в клуб. Я вам буду не нужна?

– А почему бы и нам туда не отправиться? – перебила ее Берит.

Бьянка и Мигель состроили презрительные гримасы. Танцевальные клубы в субботу – это было для campesinos[24]. Но все остальные с энтузиазмом согласились. Они набились в «Ниссан Патрол» и «Лэнд Ровер» и мигом одолели тридцать километров, что отделяли их от Гуардии, соседней деревни.

Большой освещенный ангар, выстроенный на краю главной площади, заполняла оглушительная мексиканская музыка. Войдя в переполненный зал, Жад не могла поверить, что весь этот грохот издавал музыкальный автомат, стоявший в углу помещения.

Увидев новичков, танцоры остановились, пьющие поставили стаканы, и все взоры обратились к ним. Алехандро взял Отилию за руку, обнял ее и повел в ритме томного вальса. Пары на площадке последовали их примеру. Однако взоры остальных были прикованы к некоему гринго[25], сидевшему за столом с бутылкой guaro[26] и блюдом из жареного маниока.

Хотя Бьянка с Мигелем и были костариканцами, они выделялись среди тех, кто приходил в клуб каждую субботу, чтобы напиться и потанцевать. Для постоянных гостей спиртовые пары и объятия на танцплощадке были прелюдией к еженедельным прогулкам в тепле тропической ночи. После танцев любовники вместе покидали ангар, шли по пустынной дороге и останавливались рядом с кустами. Там мужчины залезали в корсаж своих спутниц, ласкали им груди и терлись своими членами об их юбки. А потом, несмотря на протесты девушек, они укладывали их на колючую траву, задирали юбки и спускали трусики из розового хлопка. Потом расстегивали ширинку и силой брали девиц. Оргазм наступал почти мгновенно.

Однако в ту ночь посетители клуба думали вовсе не о несовершеннолетних прелестях подруг, которых они сжимали в своих потных руках. Их очаровали обнаженные спины спутниц Ролана, их тонкие пальцы, не привычные к домашней работе, стройные ноги. Они смотрели на них во все глаза, словно нищие, которые прилипают носами к витринам продуктовых магазинов.

Deputado пригласил Ольгу потанцевать, и пары расступились, чтобы освободить для них место. Перуанка двигалась не лучше любой другой из молодых женщин, и ее фигура была не намного тоньше их фигур, а бедра выглядели лишь слегка более чувственными, но все же все мужчины желали именно ее. Ее жаждали, но не трогали. Это лакомство предназначалось для патрона, сеньора-латифундиста, ибо только он имел привилегии на женщин.

Маленькая гладкая рука Мигеля, никогда не державшая мачете, поглаживала спину Ольги. Узкие ступни молодой женщины ловко скользили по поверхности пола. Сегодня вечером все завсегдатаи клуба, когда они завалят своих подруг в кустах, будут думать, что они похожи на этого deputado. Они будут представлять себе, что держат в объятиях шелковистое тело Ольги.

В то время как пары разбредались по сельской местности вокруг Гуардии (мужчины – возбужденные красавицами гринго, а женщины – мечтая об их туалетах и духах), Мигель Мора пригласил Ролана и его четырех спутниц на ужин в отеле на берегу моря. Они оставили Алехандро и Отилию, зная, что в самое ближайшее время они тоже прилягут где-нибудь на траве под лунным светом, в смятой одежде, с растрепанными волосами и с острым желанием внизу живота.