— Сам приготовил. Кушай, деточка, пока есть возможность, — шепнул он на ухо Вилли.

Леший продолжал:

— Верховная ненавидит злыдней, завидует их колдовской силе. Но людей она ненавидит еще больше. Верховная наслушалась сказок своих приятелей домовых про большие человеческие города и машины, она чуть не лопается от зависти. А больше всего ей хочется попробовать сладкой воды с запахом земляники и пузырьками. Ради этого самого лимонада она готова уничтожить половину земного шара!

— Знаешь, Леша, у меня, кажется, созрел план, как спасти мир, — сказал вдруг Добрыдень. — Ты подкрадись к Верховной сзади и… бац! Стукни ее по голове изо всех сил, — посоветовал старичок. — Тут добро и восторжествует.

Леший усмехнулся.

— Ничего себе, а еще Добрыднем называется! Не могу я так. Я ведь теперь хороший. Нельзя победить зло его же методами.

— А люди говорят, что добро должно быть с кулаками, — возразил Добрыдень.

Леший застенчиво поднял огромные кулаки — каждый с лисью голову.

— Кулаки-то у меня есть, — сказал он. — Только ударить я не могу. Они у меня так… для красотищи. Как цветы на картошке.

Леший придвинулся поближе к Аде и забормотал скороговоркой:

— Если обидеть Верховную, за нее вступятся лесные существа, а на мою сторону встанут звери и птицы. Начнется большая война. Погибнут детеныши… Я не могу этого допустить.

— А если попросить о помощи злыдней? — предложила Ада. Мне показалось, они не такие уж плохие.

Леший отрицательно покачал головой.

— Ты их совсем не знаешь. Еще неизвестно, на чью сторону они встанут. Злыдни предпочитают не вмешиваться, потому что у них свой мир, своя жизнь. Как и у людей. Нет, нам некого просить о помощи. Это наш лес, наша Бякандия и наша собственная беда. С ней мы должны справиться сами, своими силами. Силами существ.

— Какой ужас! Какая дичь! — Добрыдень снова покачал головой. В последнее время голова у него так часто качалась, что, казалось, вот-вот открутится, как крышечка от флакона.

— Выходит, если Верховная проберется в Царство, она станет всемогущей? — спросила Ада.

— Возможно, но это совсем необязательно.

— Как это, необязательно?

— Некоторые по возвращении из Царства ничегошеньки не помнят, да и сами ничуть не меняются. Другим это идет на пользу: вот мне, например. Вы видели портрет в сенях?

— Ух, дда… — сказал Вилли.

— Так я выглядел каких-то тысячу лет назад. Я нарочно нарисовал этот портрет и повесил его на самом видном месте, чтобы всегда помнить о своем прошлом, и не повторять старых ошибок. Сейчас я часто гуляю по Тридесятому царству, я черпаю там свою мудрость. Каждый раз, когда я возвращаюсь оттуда, я смотрю на этот мир новыми глазами, радуюсь жизни, как ребенок.

Вполне вероятно, что и Верховная исправится, и добро возьмет в ней верх. А если наоборот? Если она разбудит в Царстве силы зла, то недалеко и до конца света…

— Лешенька, а когда, по твоим подсчетам, конец света? — поинтересовался Добрыдень.

Леший долго молчал, загибая большие сильные пальцы.

— Точно сказать не могу, но самое раннее — послезавтра… — ответил он наконец.

— Так это же замечательно! — воскликнул Добрыдень.

— Почему? — удивился Леший.

— Так у нас целый день в запасе! Представляешь, сколько еще зверей ты успеешь сегодня вылечить! А сколько стихов написать! А я, пожалуй, блинков с медом напеку.

Старичок сладко потянулся.

Леший уставился на Добрыдня с таким интересом, как будто на его широком лбу, плавно переходящем в лысину, были начертаны древние письмена.

"А ведь он, пожалуй, прав", — подумал Леший. — Мужчине не к лицу переживания. Какой пример я подаю этим существам? Они же такие маленькие, а сколько в них мужества! Еще не хватало, чтобы они приняли меня за нытика.

— Я только одного не понимаю, — вслух произнес Леший. — Почему Верховная обратилась к существам с просьбой отобрать у меня ключ? Почему Верховная сама не придет сюда? Она ведь тоже волшебница… Когда-то она бывала в этом доме, и перенестись через озеро не составляло для нее особенного труда. Тебе, Ада, ничего об этом неизвестно? Ты не замечала в последнее время каких-нибудь странностей в ее поведении? Ты ведь тоже бяка…

Ада задумалась.

— Да нет, пожалуй, все как всегда… Вообще-то я с ней мало общаюсь. Вот если бы у Васьки спросить… Но она сейчас спит.

— Да, я знаю, — ответил Леший. — Тогда остается одно: поговорить начистоту с самой Верховной. Я не хочу больше блуждать в потьмах. Я должен знать точно, что грозит моей стране.

Добрыдень, включи, пожалуйста, бякобук и соединись с Верховной.

Старичок достал из серванта блестящий желтый шарик, сжал его в руке, и… одна из стен кухни засветилась. Сначала она стала голубой, потом зеленой, а потом вдруг пошла рябь.

— У Верховной включена защита, мы не можем сейчас связаться с ней, — Леший вздохнул.

— Ух, а я бы хотел сейчас увидеть свою родную нору, — Вилли пошевелил усами. Интересно, как там Васька?

В этот момент на стене-экране начали проступать очертания предметов.

— Ой, — спохватился Добрыдень, — я на шарик нажал случайно, а Вилли как раз адрес сказал в это время. Выходит, мы сейчас вашу нору увидим. Вы, деточки, забыли дома бякобук выключить.

— Это ты забыл! — накинулась на Вилли Ада.

— Ух, нет ты…

Но то, что они увидели на экране, отбило у друзей всякую охоту ссориться. Глаза у них полезли на лоб.

На кровати неподвижно лежала Васька, лапа ее свисала вниз до самого пола. И вдруг указательный палец бяки пошевелился. Потом Васька повернулась к ним лицом и уставилась на Аду мутным, невидящим взором. Спустив на пол одну лапу за другой, она встала, пошатнулась и зашагала прямо к лестнице. Через минуту все услышали, как захлопнулся люк в норе. Васька ушла.

— Ух, как это у нее получилось? — удивился Вилли. — Я думал, что она еще недели две проболеет.

— Кто-то ее позвал, — сказал Леший. — Тот, чья магия сильна. По-моему, она так до сих пор и не пришла в себя.

— Да, она шла, как деревянная, — заметила Ада. — Обычно Васька такая верткая, хоть и толстая…

— Ух, нам, наверное, пора домой, — засобирался Вилли. — Там бякобук не выключен, зомби всякие бродят… Не обижайтесь, господин Леший, мне здесь очень нравится, но я должен охранять свою нору.

Леший понимающе кивнул.

— А что это за огоньки мы видели, когда над лесом летели? — вспомнила вдруг Ада. Красотища… Сначала огоньки врассыпную были, а потом выстроились в линии как по команде. Это колдовство?

Леший улыбнулся.

— Нет здесь никакого колдовства, это обыкновенные светлячки. Просто я их попросил, чтобы они по десять минут в начале каждого часа вдоль тропинок летали. Услышат, как Каркало каркает — и на тропинки. Как забава. На всю ночь-то мне их просить неудобно: у них ведь тоже своя жизнь — любовь, семья. Зато когда тропинки освещены — люди заблудившиеся дорогу домой находят, зверям это для безопасности, а существам — просто весело.

— Здорово. А змейку тоже ты за мной послал? — спросила Ада.

— Какую еще змейку? — удивился Леший.

— Золотую змейку. Она увела меня с тропинки в пещеру, когда мы с Вилли шли на праздник.

Леший улыбнулся:

— Я увидел тебя впервые по бякобуку, когда ты подсматривала в пещере за Большим Советом: в пещере ведь повсюду колдо-камеры. Конечно, подключиться к ним нелегко — это сверхсекретно, пароль знает только одна Верховная. Но я ведь, все-таки, колдун, — Леший усмехнулся. — Я понял, что ты попала в беду, и тут же отправил к тебе на помощь Мишеля. Но я не посылал никакой змейки.

— А кто же тогда ее послал?

— Наверно, это была твоя судьба. А как выглядела эта змейка?

— Золотистая, очень яркая, блестящая, с каким-то магическим узором на спине.

— Это хорошо. Плохо, если бы она была черной, или темнозеленой. Мне кажется, Ада, я в тебе не ошибся. Только ты можешь нас спасти. Змейка попадается на пути не каждому, а только избранным.