Друзья подбежали к Василисе и склонились над бесчувственным телом. Лицо ее было очень бледным, глаза закрыты, а задняя лапа неловко подогнута.

— Ух, тяжелый случай, сказал Вилли. Кажется, Упырь все-таки ее ужалил.

"Внимание, прошу тишины, — прозвучал скрипучий голос Старого Пня. — Гонка завершена. Впереди вас ждет награждение победителя."

— Так кто же победил? — заревели трибуны.

Старый Пень, распорядитель праздника, не обращал никакого внимания на возмущенные крики болельщиков. Что-то бормоча себе под нос, он заковылял к членам жюри.

Ни один из участников сегодняшних полетов ему не нравился: фефел и задохликов он презирал, бук терпеть не мог, а бяку Василису считал выскочкой. В глубине души он опасался, что она, молодая и способная, вскоре захочет занять его место возле Верховной. Он ведь старел… И нюх уже не тот, и глаз. Ну нет, он не допустит, чтобы Васька выиграла это состязание. "Пусть уж лучше победит Упырь — верный соратник Верховной в ее темных делах. Его, Старого Пня, упырь уважает и ценит, а колдо-маска ему нужна как рыбе зонтик", — Старый Пень усмехнулся.

Он был уверен, что уговорить сегодняшнее жюри ничего не стоит — эти злыдни неопытны, они в первый раз спустились с Холмов и не знают ни лесных правил, ни законов. Они даже не могут понять своими мудрыми головами, зачем существа кусают друг друга! Они не знают, что такое боль. И все будет так, как захочет он, Старый Пень.

Судьи сидели за отдельным столом, это были юные злыдни — красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. Такое жюри считалось самым справедливым — ведь все семеро злыдней были разными по цвету, а значит, и по характеру. "Справедливое жюри! — Старый Пень чуть не рассмеялся в голос. — Да разве я им позволю быть справедливыми?!"

Старый Пень пошептался с судьями несколько минут, а потом взобрался на деревянный постамент, сооруженный специально для этого случая, и торжественно провозгласил:

— К нашему глубокому сожалению, существо, первым подошедшее к финишу, находится в состоянии глубокого шока, а следовательно, не может быть признано победителем. Уважаемое жюри посовещалось и решило присудить победу упырю по фамилии Альбинос.

Наступила гробовая тишина, а потом существа заголосили все разом: "Это возмутительно! Несправедливо! Хищник всех перекусал! В тюрьму его! Судью на мыло! Пусть придет Верховная! Верховную сюда!

— Верховная не может сейчас придти, она очень занята, — сказал Старый Пень.

Толпа медленно стягивалась в кольцо, окружая членов жюри. Глядя на все это, Альбинос не спешил слезать с дерева, сидел себе на ветке и зудел, как ни в чем ни бывало.

Вперед вышел Дрындель в сопровождении Липы. Ясень, прихрамывая, тоже спешил к ним.

— Здесь командую я, — громко сказал Дрындель. — И говорить я буду только с Верховной. А если вы тут все сговорились, то вы еще об этом пожалеете!

— Много на себя берешь, трухлявая деревяшка! — с этими словами Ясень набросился на Пня. Завязалась драка. Пень уворачивался, хлестал Ясеня по лицу острыми обрубками сучьев, бил длинными цепкими корнями, но и Ясень драться умел. Противники друг друга стоили. Вокруг столпились зеваки, задние ряды напирали на тех, кто стоял впереди — тоже хотели посмотреть.

Судьи заспорили между собой на непонятном языке, и вдруг перед столом жюри как из воздуха возник черный злыдень с белыми татуировками. Злыдень медленно поднял руку с черной волшебной палочкой.

— Смотри, это же директор универмага! — шепнула Ада на ухо Вилли.

Вилли прыснул от смеха.

— Ты что, Ада, какой же он директор? Это же самый главный злыдень! Король, или президент, или премьер-министр. Что-то в этом роде.

Черный злыдень обвел толпу холодным взглядом и произнес: "Если через пять секунд безобразие не прекратится, все здесь присутствующие будут превращены в лягушек. Время пошло. — И он начал медленно считать: Пять, четыре, три…

Впрочем, продолжать не было смысла: все и так успокоились уже на счете четыре.

— Я, магистр черной магии, недоволен судейством, — сказал злыдень, когда над лесом нависла тишина. — Я лишаю жюри полномочий и объявляю победительницей бяку Василису. Колдомаска принадлежит ей по праву. Забрать ее она сможет в "Магии для всех" когда выздоровеет.

И вдруг над поляной прозвучал звонкий голос Ады:

— Я ее лучшая подруга и могу получить за нее колдо-маску прямо сейчас. А пока Василиса не поправится, я буду за ней ухаживать.

Черный злыдень вперил в Аду проницательный взгляд. Существа в страхе молчали.

— Кто ты такая? — спросил наконец злыдень.

— Я бяка Ада, меня многие знают! — выпалила бяка.

И тут из толпы вылезла фефела Тамара. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего.

У Ады все похолодело внутри. "Ну вот и все, — обреченно подумала Ада. — Допрыгалась. Доскакалась на травке. Сейчас злыдни посадят меня на колдо-птицу и утащат на Холмы. В тюрьму. Навечно. Прощай, Вилли". — Ноги бяки подкосились, колени задрожали, хвост безжизненно упал на землю.

— Эта бяка врет, — заявила Тамара, завязывая развязавшийся бант.

— Почему ты так считаешь? — ровным голосом спросил злыдень.

— Позавчера на празднике эта бяка сказала, что ее зовут Агата! Мы еще подумали: что за дурацкое имя! Правда, Тереза?

К Тамаре подскочила фефела Тереза.

— Правда, Тамарочка, — затараторила она. — Если бы ее звали хотя бы Гертруда или Жозефина, то это еще куда ни шло. Но она ведь сказала, что ее зовут Аглая!

В толпе послышались смешки. Черный злыдень нахмурился — на его переносице появилось несколько морщин, как на сдувшемся воздушном шарике.

— Агата. Терезочка. Эта бяка сказала, что ее зовут Агата, — поправила ее Тамара.

— Ну Агата. Какая разница. Агата — Аглая. Все равно дурацкое имя, правда, Тамарочка?

Злыдень из черного стал вдруг бордовым.

— Фефелы, вы свободны, — сказал он, меняя цвет на оранжевый. — Вы очень помогли.

Злыдень вновь перевел на Аду полный недоверия взгляд.

— Ух, я могу подтвердить, что это Ада, — сказал вдруг Вилли.

— Это Ада! — пискнул задохлик Лем, прячась за спинами других существ. Колд-очки "антистрах" он прятал в сумке.

— Ада, Ада, это точно она, — поддержал его хор задохликов.

Злыдень повернулся к Старому Пню. Вид у того был жалкий: пень пытался привести себя в порядок после драки с Ясенем. Он старательно стряхивал с себя клочья пыли, старые листья и сломанные ветки.

— А ты знаешь эту бяку, Пень? — спросил злыдень.

— Знаю, — сердито проворчал Старый Пень. — Это бяка Ада. Пусть забирает колдомаску и уматывает. Вместе с Вилли и с этой рыжей нахалкой Васькой. А я обо всем доложу Верховной, — добавил он.

Черный злыдень недобро усмехнулся.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Да будет так. — Злыдень щелкнул пальцами, и, откуда ни возьмись, в воздухе появилась ярко-синяя блестящая маска. Она опускалась вниз так, как лист падает с дерева. Поравнявшись с головой Ады, маска помедлила, словно раздумывая, а затем накрыла лицо бяки, да там и осталась. Прорези для глаз пришлись как раз по месту, а для носа и рта прорезей не было. Шелковые тесемки сами собой завязались у Ады на затылке. Над лесом зазвучала странная музыка, что-то вроде марша, потом все стихло. Существа, свидетели этого странного награждения, постепенно пришли в себя и дали волю чувствам.

— Ех-хо! Бяка победила! Впервые в истории в полетов победила бяка! — ликовали бяки.

— Упырь остался с носом, Старого Пня побили! — доносилось отовсюду. Многие существа подходили к Аде, чтобы пожать ей руку и поздравить с победой, совсем позабыв, что победила-то вовсе не она. Но Ада с радостью принимала поздравления: ей казалось, что на месте Васьки она бы справилась ничуть не хуже.