"Кстати, не мешало бы действительно чего-нибудь поесть, одной рябиной сыт не будешь", — подумала Ада.

— Эй, змейка, если ты волшебная, может, и покормишь меня заодно?

Змея неожиданно остановилась, приподняла голову и злобно зашипела.

— Ты что? Я же пошутила, — отпрянула бяка. А потом призадумалась: "Без еды я, пожалуй, протяну, а вот без мелких пакостей — ни за что на свете. Очень хочется пошалить". Ада выдернула торчащий из канделябра на стене факел, затушила его в подземном ручейке и намалевала на стене бяку. "Кто знает, а вдруг этот рисунок поможет мне найти обратную дорогу? — подумала она. — А кстати, как я отсюда выберусь?.." Позже она нарисовала еще несколько бяк на стене, но ей быстро надоело таскать в руках тяжелый факел, и Ада положила его на землю.

Они сворачивали то направо, то налево. Потом еще семь раз направо и трижды налево. По обе стороны от главного широкого коридора вели боковые ходы. "Ничего себе, да тут целый подземный город!" — подумала бяка.

Но путь, на счастье, был не слишком долгим. Вскоре коридор начал сужаться и уперся в массивную деревянную дверь. Влево и вправо отходили лучи еще двух коридоров, поуже. Тут золотистая змейка привстала на хвосте и пристально посмотрела на Аду бездонными желтыми глазами. Потом она сколонила голову в поклоне, юркнула под камень и исчезла. Испарилась, точно ее и не было.

Ада поднатужилась и сдвинула камень с места в надежде обнаружить под ним нору — ничего подобного, ни одной дырочки, куда можно было бы спрятаться… Тогда бяка сняла со стены горящий факел, и при ярком свете еще раз изучила пол. По-прежнему ничего примечательного…

Бяка пожала плечами и с любопытством огляделась по сторонам. Когда взгляд уперся в прочную дубовую дверь, Ада вспомнила первое правило бяк: "Если перед вами дверь, немедленно загляните в замочную скважину." Так она и сделала. И застыла на месте с открытым от удивления ртом.

По ту сторону двери находился зал совершенно круглой формы. Прямо напротив Ады стоял гранитный трон, на его высокой спинке и на подлокотниках сверкала мозаика из драгоценных камней — рубинов, сапфиров, изумрудов.

В стенах зала Ада разглядела еще несколько дверей. В зале было светло, как днем, благодаря десяткам свечей в настенных канделябрах и нескольким электрическим фонарикам. "Наверно, фонарики выменяли у домовых на грибы и ягоды" — догадалась Ада.

Узор потолка повторял узор пола и, по всей видимости, являлся колдовским: на редкость свирепыми выглядели огненные драконы, изумрудные змеи и черные фантастические птицы с крючковатыми клювами. На дверях изнутри тоже были узоры, но Ада не смогла их рассмотреть — слишком далеко.

По кругу, лицом к трону сидели лесные существа. Существа непринужденно болтали, размахивали лапами, вертели хвостами. Казалось, что они чего-то ждут. Ада переводила тревожный взгляд с одного лица на другое.

И вдруг… Нет, не может быть! Бяка не поверила своим глазам. Она зажмурилась, но когда открыла глаза, то снова увидела знакомую рыжую шерсть с кругляшками репейника. "Неужели это Васька? Что она здесь делает?" — подумала Ада. Василиса хитро улыбалась.

У небольшой двери в противоположной стороне зала навытяжку стояли трое бук — Главнокомандующий армией Бякандии генерал Дрындель и его телохранители Ясень и Липа. Телохранители были похожи друг на друга как братья-близнецы — выпяченные подбородки, грубые лица словно вырезаны из дерева неумелой рукой. В лапах они держали дубины, с которыми их самих можно было перепутать.

Фефелы возбужденно галдели, а рядом с ними несколько испуганных задохликов, один другого меньше, тесно жались друг к дружке.

Сквозь замочную скважину Ада не могла рассмотреть весь зал. Сгорая от любопытства, она подбежала к следующей двери. Тут бяка снова приникла глазом к отверстию, но сразу же отпрянула с испуганным визгом: совсем рядом, по обе стороны от двери сидели два чудища. Слева притаился Упырь Альбинос. Крылья его порозовели, а это означало, что он успел перекусить с тех пор, как набросился утром на Аду.

Справа от двери, словно бесформенная гора, расположилась серая, скользкая, зловонная Мымра, на прошлогоднем празднике Солнцестояния удостоенная почетного титула "королева уродства". Мымра была настолько тучной и неповоротливой, что даже ходила обычно как будто с трудом, медленно передвигая слоновьи ноги восемьдесят шестого размера с загрубевшими подошвами. Мягкие складки потрескавшейся кожи свисали по всему телу и колыхались в такт тяжелой поступи. В лесу Мымру боялись, но уважали, потому что она страшно таращила огромные навыкате серые глаза и не говорила ничего кроме "о, да" и "о, нет". А так как она сильно гнусавила и шепелявила, то получалось всегда "о, та-а…" и "о, те-ет…" В безобразных устах эти самые обычные слова звучали таинственно и пугающе.

Голоса в зале неожиданно смолкли, со скрипом распахнулась дверь, и в зал вступила Верховная в сопровождении своего верного слуги Старого Пня.

За последние полвека Верховная бяка почти не изменилась, разве что немного прибавила в весе. Одни существа считали ее толстой, а другим она казалась просто статной и крупной. Одни считали ее седину признаком старости и близкого заката, а другие, наоборот, думали, что серебристые пряди только украшают длинную, иссине-черную шерсть. Но все держали свое мнение при себе, потому что любое обсуждение Верховной приравнивалось к государственному заговору и влекло за собой строгое (даже чересчур строгое) наказание.

Верховная устремила неподвижный взгляд на трон, и он подъехал к ней, сверкая изумрудами. Существа в зале затаили дыхание. Верховная неторопливо опустилась на трон, положила рядом кнут с золотой рукояткой и скрестила мохнатые задние лапы на красной бархатной подушечке. Передние лапы с длиннющими, тщательно заостренными когтями она положила на подлокотники — на длинных, цепких пальцах играли и переливались всеми цветами радуги бриллианты и рубины.

Старый Пень примостился у подножия трона и тут же пустил корни в землю. Его крючковатый нос, похожий на сучок, безостановочно двигался, словно вынюхивая сплетни, чтобы бы сразу же передать их хозяйке.

Бяка Ада наблюдала за существами в зале, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни единого слова, ни единого жеста. "Что происходит? Почему они все собрались здесь?" — недоумевала бяка. И тут ее осенило.

— Да это же Большой Совет… — завороженно прошептала Ада. — И Круглый зал, о котором судачит весь лесной народ. Далеко не каждому удается проникнуть сюда хоть раз в жизни. Вот так удача! Ех-хо! Понаблюдать за Большим Советом — что может быть интересней! Ну-ка, что они там еще выдумают?

Ада подкатила камень поближе к двери, устроилась поудобнее и, вновь припав глазом к замочной скважине, собралась подглядывать и подслушивать. Горящий факел бяка прислонила к двери, напрочь позабыв о том, что дверь-то деревянная… Отсыревшие за столетия доски начали дымиться, но Ада, поглощенная удивительным зрелищем, этого не заметила.

Верховная обвела зал внимательным взглядом из-под тяжелых век с редкими белесыми ресницами, ее неподвижное лицо напоминало маску. Верховная бяка держалась спокойно и уверенно, и только легкое помахивание хвостом с седой кисточкой на конце выдавало ее волнение.

Она подняла мохнатую лапу. По залу разнесся низкий, вкрадчивый голос.

— Существа! Да здравствует День Солнцестояния!

Существа забухтели, забубнили, завизжали в ответ. Верховная вытянула вперед лапу, призывая к тишине. Алый отблеск рубина на ее кольце пронизил комнату.

— Вчера я беседовала с Пещерным духом, — вкрадчиво произнесла Верховная. Существа задрожали: беседы с Пещерным духом не сулили им ничего хорошего, как правило взамен на очередную тайну дух требовал от лесного народа очередную жертву.