– Помимо Китая, Вьетнама, Казахстана и Белоруссии немало места в книге вы отдаёте исследованию экономики стран БРИКС, также практикующих интегральную модель. Индия и Бразилия в их числе?
– Индия, успешно проведя модернизацию, стала второй после Китая быстрорастущей экономикой мира. В стране оперируют и транснациональные корпорации, и национальный капитал. Наряду с этим продолжает действовать плановый регулятор, определяющий стратегические цели развития, реализуемые посредством пятилетних планов. Итог выверенной экономической политики – изменение и облика, и существа индийской экономики.
– В чём особая специфика индийской модели?
– Там не пошли по пути китайского «дракона» и азиатских «тигров», начинавших с экспорта товаров тех отраслей, которые базировались на дешёвой и сравнительно малоквалифицированной рабочей силе. Была найдена собственная ниша в экспортных услугах, а это потребовало высокого уровня образования – компьютерного программирования и банковского обслуживания. Страна стала бэк-офисом западных корпораций. Такому повороту событий помогало наличие хорошо образованных кадров. В Индии технологические институты зачастую не уступают западным конкурентам. Это стало результатом продуманной политики властей. Сейчас по числу квалифицированных научно-технических кадров Индия на одном из первых мест в мире.
– Достижения Бразилии не столь впечатляющи…
– Но весьма значительны. С помощью сводных планов и программ в стране прошла модернизация экономики, достигнуты устойчивые темпы экономического роста. Некоторое их снижение сегодня не следует драматизировать. Важно, что социал-демократическое руководство страны связывает восстановление более динамичного развития с совершенствованием как рыночных, так и плановых регуляторов. В Бразилии произошли важные структурные сдвиги. Например, компания «Эмбрайер» стала третьим после американского «Боинга» и европейского «Эйрбаса» авиастроителем в мире! Бразильская автомобильная индустрия выпускает в год около четырёх миллионов машин, уступая в Европе лишь немцам. Реальные доходы рабочих и служащих увеличиваются, ширится помощь обездоленным слоям. Инфляция и безработица на низком по сравнению с прежними временами уровне. Правда, четверть населения Бразилии поныне проживает в бедности или за её чертой. Но таково уж наследие. Порочный круг нищеты сжимается подобно шагреневой коже.
– Как государствам со смешанной экономикой удаётся не только комбинировать преимущества социализма и капитализма, но и отсекать их недостатки?
– Помимо гибкого планирования используются налогово-бюджетные инструментарии и социальные стабилизаторы, сокращающие контрасты в обществе и направляющие развитие капитала в созидательное русло. Во Вьетнаме, например, где население по численности лишь в полтора раза меньше, чем наше, имеется всего один миллиардер. И тот начинал не с «приватизации» госсобственности, а с выпуска лапши быстрого приготовления – аналога «Доширака», теперь занят строительством крупных объектов.
– Судя по нынешнему кризису китайского фондового рынка, интегральные страны не застрахованы от экономических неурядиц?
– Идеального общества быть не может, как и вечного двигателя. Допущение рыночных свобод и капитализма в Поднебесную стало педалью газа, ускорившей темпы её экономического роста. Оно же теперь привело к перегреву фондового рынка и к его обрушению. Однако наличие мощных макроэкономических регуляторов позволяет справляться с недугами. Либералы во всём мире, наши в частности, злорадствуют по поводу китайских трудностей. Но темпы роста экономики в КНР сохраняются на уровне выше 7%, что несравнимо с общемировой динамикой. У нас же в этом году экономика сжимается не менее чем на 4%. Ссылки на санкции, другие внешние факторы малоубедительны – понижательная тенденция действует четвёртый год подряд.
– А что Европа? Есть ли там успешные интегральные модели?
– Да. В первую очередь это Скандинавские страны. Их планово-рыночные экономики достигли высокого уровня развития.
– В чём основная особенность вашего видения курса развития?
– На наших глазах человечество переходит к новой, седьмой по счёту общественно-экономической формации – интегральной.
– Почему седьмой? Прежде считалось, что их всего пять…
– Помимо первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и социалистической Марксом и Энгельсом справедливо упоминалась азиатская формация. Она предшествовала рабству у древневосточных народов, основывалась на господстве бюрократии в условиях доминирования общественной собственности на землю и основные средства производства. В годы советской власти о ней не распространялись, она чем-то напоминала сам реальный бюрократический социализм.
– Итак, как ни крути, интегральное общество идёт на смену «чистым» капитализму и социализму?
– Именно так. Умелая комбинация социалистических и капиталистических начал приводит к решению четырёх наиболее важных задач развития: высоким темпам экономического роста, справедливости, развитию личности (человеческого потенциала), повышению духовной свободы граждан. Практика пока идёт впереди теории, что случалось не раз.
– Стало быть, «конец истории» по Френсису Фукуяме отменяется?
– Тезис о «вечности» или «естественности» капитализма далёк от реальности. Некорректно и мнение об «искусственности» или «рукотворности» социализма. Обладая рядом преимуществ, обе формации вполне объективны и имели (и пока имеют) место в истории человечества не случайно. Однако каждая в отдельности они противоречивы, неустойчивы и требуют взаимодействия. Наиболее успешные и гармонично развивающиеся страны уже приняли интегральную систему за основу жизнеустройства.
– Важен ли такой вывод для нас и если да, то чем?
– Из-за ошибочно проведённых реформ Россия оказалась в системе координат бюрократическо-олигархического капитализма. Интегральное общество должно стать маяком для коренной смены парадигмы нашего общественного развития и оптимальной экономической политики. Возможности реализации такой стратегии и перехода к ней эволюционным путём пока сохраняются, хотя время лимитировано. Промедление чревато революционным взрывом и очередным креном страны в какую-либо иную от верной дороги сторону.
– Получается, Маркс был во многом прав, предсказав гибель капитализма и указав на социалистическую тенденцию?
– Однако коммунизм оказался утопией, не подтверждённой мировой практикой. Да и «беспримесный» социализм потерпел крах, увы, неслучайно. Те страны, которые продолжают развитие, оставаясь целиком на его платформе, находятся в незавидном положении. Стало быть, прокладывающий себе путь симбиоз лучших черт капитализма и социализма – наиболее перспективная ветвь общественного развития.
– Представленная в вашей книге картина расходится с концепциями «постиндустриализма» и некоторыми другими популярными теориями.
– Категории «капитализм», «социализм» и «интегральный строй» включают в себя прежде всего характеристику общественных отношений между людьми. Определения «постиндустриальное», «технотронное» или «информационное общество» абстрагируются от этой сущностной стороны. Если быть последовательным, тогда следует поставить под вопрос и правомерность понятий «капитализм» и «социализм». Короче говоря, логически линия: капитализм, социализм, постиндустриализм – никак не выстраивается.
– В интегральной формации присутствует внутренняя противоречивость. Не вытекает ли из неё неустойчивость, возможность скатывания либо к капитализму, либо к социализму?
– Угрозы такого рода, возможно, существуют. Но ветер времени всё же раздувает паруса именно такой формации. В человеческой природе социальные начала сосуществуют с эгоизмом. Адам Смит полагал, что лишь с помощью последнего общество движется к идеальному состоянию. Маркс, Энгельс и их последователи, наоборот, делали акцент на справедливости и социальных аспектах. История же показывает, что нахождение баланса между двумя противоречивыми, но реальными сторонами природы человека отвечает задачам поиска оптимальной модели общежития.
